Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы) - Олег Мороз

Несмотря на возражения Ельцина, заседание Конституционной комиссии все-таки состоялось. Как и было запланировано — 7 мая. Правда, на нем не было кворума, но эту деталь сочли несущественной. На заседании были сделаны ритуальные реверансы в адрес президентского проекта конституции — прозвучали слова о том, что он «содержит ряд положений, которые необходимо учесть при доработке проекта Конституции РФ». Вместе с тем говорилось и другое, — что документ представляет президента как «единственного гаранта прав и свобод, гаранта функционирования всех ветвей и структур власти, отношений субъектов федерации и центра». По словам Олега Румянцева, «президентский проект существенно нарушает баланс властей», «он ставит президента над всеми остальными ветвями власти, что характерно лишь для авторитарных государств».

В принятом постановлении утверждалось, что многие положения президентского проекта существенно ограничивают экономические, политические и гражданские права человека.

Выступая на заседании, Хасбулатов пока еще достаточно мягко заявил, что, по его мнению, новую конституцию вполне можно будет принять на съезде, — необходимое для этого количество голосов наберется.

Реакция Ельцина на заседание Конституционной комиссии последовала незамедлительно. На пресс-конференции 8 мая он вновь назвал его незаконным, поскольку «оно было созвано без его ведома как председателя Конституционной комиссии». Президент заявил, что намерен и дальше бороться за свой проект конституции: «Тот проект конституции, который был раньше (то есть проект Конституционной комиссии. — О.М.), Съездом фактически отвергнут, так как он его не вынес на обсуждение народа».

На следующий день в очередной раз о подготовке новой конституции высказался и Хасбулатов. Высказался уже весьма жестко. Он заявил, что за пределами Конституционной комиссии никакие собрания по этой проблеме «не имеют силы».

Как видим, у спикера, — если смотреть на дело формально, — довольно двусмысленная позиция. С одной стороны, он собирается участвовать в Конституционном совещании 5 июня, с другой — не признает это совещание, считает его «не имеющим силы». Уже тогда можно было догадаться, что в зал заседаний Хасбулатов явится вовсе не для того, чтобы спокойно работать, — у него на этот счет, по-видимому, были совсем другие планы.

Нашли «Ахиллесову пяту»

Главным оружием хасбулатовско-румянцевской стороны на этом этапе перетягивания каната был тезис о том, что Ельцин-де отказывается от проекта конституции, который сам же — как председатель Конституционной комиссии — одобрил и в который внес более двадцати поправок. Для такого рода утверждений в самом деле были основания. До поры до времени, пока конституционная проблема не стала предметом острейшего политического раздора, президент и депутаты действительно двигались параллельными курсами, вместе занимались одной и той же, в значительной мере рутинной работой.

Тут, пожалуй, стоит напомнить некоторые, основные, вехи этой работы. Конституционная комиссия РФ во главе с Ельциным была образована на I съезде народных депутатов 16 июня 1990 года. Ей поручили подготовить проект новой конституции РСФСР. Дальше работа проходила в такой последовательности. В августе Комиссия представила концепцию проекта, а к началу октября — рабочую основу новой конституции. Первый ее вариант был опубликован в ноябре того же года. Естественно, последовали многочисленные замечания и предложения от комитетов и комиссий Верховного Совета, депутатов, экспертов, специалистов, общественных организаций, рядовых граждан. В январе — феврале 1991-го КК занималась тем, что «сближала» статьи основного проекта конституции с положениями альтернативных вариантов. Следующее «выныривание» конституционного вопроса на поверхность случилось лишь осенью: проект конституции, подготовленный Конституционной комиссией, был представлен V съезду 2 ноября, причем представил ее сам председатель, то бишь Ельцин. Дальше — весна следующего года: основные положения проекта получили одобрение на VI съезде 18 апреля 1992-го. В дальнейшем в него вошли также поправки президента, в основном одобренные Конституционной комиссией 16 октября 1992 года… Противники Ельцина постоянно напоминали ему обо всем этом, как и о тех добрых словах, которые он говорил об отвергаемом теперь проекте — в частности, на V съезде.

При этом, однако, не упоминалось, что множество поправок параллельно вносилось в проект и другой стороной… К тому же политическая ситуация летом 1993 года была уже совсем не та, что в конце октября — начале ноября 1992-го, когда проходил V съезд, — тогда не было такой острой конфронтации между президентом и депутатами, какая существовала теперь. С началом гайдаровских реформ и, соответственно, с возникновением и неуклонным ожесточением межвластной борьбы, обе стороны стали смотреть на проект Основного закона исключительно как на инструмент, позволяющий добиться окончательной победы в противоборстве с противником. Для Ельцина путь к такой победе в рамках Конституционной комиссии был закрыт. Продолжать работу над проектом, родившимся в ее недрах, уже не было смысла. Ибо комиссия оказалась полностью подконтрольна Верховному Совету и Съезду. По этой причине президенту и пришлось создать альтернативный орган — Конституционное совещание.

Объявлена «мобилизационная готовность»

11 мая Ельцин, в противовес Конституционной комиссии, желая сократить отставание от своих противников, провел в Кремле заседание комиссии по доработке проекта новой конституции. На нем была создана рабочая группа в более узком, нежели сама эта комиссия, составе. Глава государства поставил перед ней задачу — до 1 июня обобщить предложения и замечания к президентском проекту (к этому времени он уже был разослан на места).

На заседании рабочей группы произошло некое довольно занятное событие: на сторону президента фактически переметнулся вице-спикер ВС Николай Рябов, еще недавно, как мы знаем, решительно выступавший против Ельцина (впрочем, и признаки его дрейфа в сторону президентского лагеря внимательные люди стали замечать уже некоторое время назад). Он заявил, что приветствует ельцинскую идею Конституционного совещания, поскольку-де принять Основной закон по старой процедуре, то есть Съездом, невозможно. Правда, далее он заметил, что в Конституционное совещание обязательно следует ввести представителей «румянцевской» Конституционной комиссии, а после того, как конституция будет принята, ее все же должен будет «освятить» Съезд. В чем именно заключается процедура «освящения», осталось непонятным.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});