Лихорадка теней - Карен Монинг

Я никогда не выходила из кабинета, не шла следом за Бэрронсом в заднюю часть магазина, не садилась на диван и не знакомилась со своей матерью. Книга «пробовала меня» множеством вариантов. Она знала меня. Играла мной как виртуоз, распиливающий мои глубокие чувства, одни за другими.

С ее стороны было очень умно, создать для меня «отца». В воспоминании она вступила в брак, давя на жалость, стремлением дать мне то, чего я хотела больше всего на свете: настоящую семью, безопасность, свободу выбора.

Готовая на все, чтобы убедить меня передать амулет, который может обмануть нас обоих, в руки Ровены.

И если бы я это сделала — о, Боже, а я собиралась! то, начиная с этого момента, никогда бы уже не узнала — где начинается иллюзия и заканчивается реальность.

И я была так близка к свершению этого, но Книга допустила сразу две ошибки. Я скормила ей мысль о Бэрронсе, и она тут же изменила его, привнося ему соответствие с моими ожиданиями. Тогда я скормила ей еще одно левое воспоминание, усиленное амулетом, она съела и его, правда это аукнулось и мне.

Я не сомневалась, что реальный Бэрронс все это время был от меня отгорожен. Бэрронс, который стоял рядом со мной в магазине, являлся иллюзией Книги и постоянно незначительно изменялся, в зависимости от обратной связи со мной.

«Почти заставила тебя…», мурлыкала она.

— Почти, засчитывается только с ручными гранатами и подковами, — я уставилась вниз на Синсар Дабх, с черной обложкой и множеством сложных замков. Но что-то было не так. Она еще никогда не показывала мне свой истинный вид.

Я обратилась к своим воспоминаниям. Я вспомнила тот день, когда Темный Король ее создал. Но все было не так. — Покажи мне правду, — пробормотала я.

Когда открылась истинная форма Синсар Дабх, я ахнула. Воспетая на свет из плит чистейшего золота и осколков обсидиана, она была восхитительной. Я собрал гранатовые камни в одной из галактик, — куда так любят летать Охотники, — заселенных, пляшущими огоньками. И хотя я поставил на свою книгу сверху и снизу замки, они были декоративные, и никогда не предназначались для того, чтобы запереть ее. Достаточно моей секретной защиты.

Относительно, подумала я.

Я создал ее прекрасной. Я надеялся, что наружная красота усмирит весь тот ужас ее содержания.

Я грустно улыбнулась. На короткое время я поверила, что была дочерью Ислы. Но не тут-то было. Я была Темным Королем. И давно настало время для моей смертельной схватки с моей темной половиной. Согласно пророчеству, — я поняла это, — я победила своего «монстра внутри». Это была моя жажда иллюзий, чтобы потерять себя в жизни, которой у меня никогда не было.

Я сжала в кулак руку с амулетом. Он мерцал иссиня-черным светом. Я была выдающейся личностью? Я была сильной. Я создала весь этот ужас, и я же его и уничтожу. Я не буду повержена.

«Не повержена, МакКайла. Я хочу, чтобы ты вернулась домой».

— Я дома. В моем книжном магазине.

«Ничего. Я покажу тебе чудеса за пределами твоего воображения. Твое тело сильное. Ты сможешь меня держать, и мы будем жить. Танцевать. Трахаться. Праздновать. Это будет грандиозно. Мы K’Вракнем этот мир».

— Я не буду тобой владеть. Никогда.

«Ты создана для меня. Я для тебя. Двое для чая и ч-ч-ч-чай для двоих».

— Скорее я убью себя, — если бы я знала, что она может за этим прийти, я бы так и сделала.

«И позволить мне победить? Ты бы умерла и позволила мне управлять? Позволь я посодействую тебе».

— Ты не этого хочешь, и ты это знаешь.

«А что, по-твоему, я хочу, милая МакКайла?»

— Ты хочешь, чтобы я простила тебя.

«Я не нуждаюсь в отпущении грехов».

— Ты хочешь, чтобы я вернула тебя.

«Внутрь, милая, верни меня внутрь. Где тепло и влажно, как секс — теплый и влажный».

— Ты хочешь быть Королем. Ты хочешь превратить нас во зло.

«Зло, добро, созидание, разрушение. Ничтожный разум. Ничтожные пещеры. Время, МакКайла. Время освобождает. Время не определяет действия. Время беспристрастно; Оно не осуждает и не освобождает. Действие содержит намерение, а намерение это определение лжи. Мне скучно от человеческих законов».

— Давай, просвети еще о всемирном законе.

«Ты подозреваешь меня в злом умысле?»

— Однозначно.

«Я — монстр в твоих глазах?»

— Абсолютно.

«Я должна быть — как ты это сказала? — уложена/захоронена/упокоена».

— Для чего я и здесь.

«И что же, ты это сделаешь, МакКайла?»

— Раскаявшийся Король. Я избавилась от своего зла, заточив тебя раньше, и я сделаю это снова.

«Какая ты забавная».

— Смейся, сколько хочешь.

«Ты считаешь, что ты мой создатель?»

— Думаю да, я тебя создала.

«Моя милая МакКайла, ты так заблуждаешься. Не ты меня создала. А я тебя».

Холод скользнул по моей спине. Ее голос источал удовлетворение и насмешку, как будто она смотрела прямо мне в голову, на крушение моего поезда и наслаждалась каждым моментом. Я прищурилась.

— Не опускайся до обсуждения курицы/яйца. Не твое зло сделало меня Королем. Я была Королем и я отвернулась от зла. Я поумнела и свалила все свое зло в книгу. Ты не должна была жить. И я планирую исправить это недоразумение.

«Не курица и яйцо. Человеческая женщина. Ты — крошечный эмбрион».

Я открыла рот, чтобы возразить, но не решилась.

Из всей лжи, которую он плела до сих пор, в этот раз она выдала ошеломляющую долю истины. Почему?

«Все что я говорила тебе до этого, было правдой. Я позволила Исле бежать из аббатства. И она была беременна. Я не ожидала, что найду тебя в ней. Я тогда еще не знала, как размножаются люди. И то, как я использовала ее чтобы убивать других людей, которые осмелились удерживать меня — МЕНЯ заперли в холодном каменном вакууме в небытие вечности, ты хоть можешь представить, что такое ад — так это, то самое место. Очень интересна. Еще не оформившаяся жизнь в ее теле. Кладень сокровищницы, в которой что-то появляется. Я поражалась твоей красотой. Несформировавшаяся, свободная от стеснения, не скованная человеческой слабостью. Твоя раса и эта одержимость грехом! Ты приковываешь себя к столбу позора, только потому, что тебя страшит небо. Именно из этих цепей и этих ограничений состоят тела, которые я считаю настолько хрупкими, что они разрываются на части сразу после того, как я ими завладеваю.

Но ты была другой. Ты голодала, ты спала, ты мечтала, но ты была чиста. Ты не знала правды и лжи; ты была пустой. Ты не сопротивлялась мне, ты была открыта. Я заполнила тебя. Я расположилась внутри тебя, воспроизвела себя и оставила там. Ты мое дитя. Я будто выкормила тебя своей грудью, МакКайла. Я была твоим материнским молоком; я дала тебе защиту от этого мира. В тот день, перед тем как твое тело смогло существовать отдельно, до того как у тебя появился шанс сделать что-то столь глупое и мелкое, как стать человеком, я заявила права на тебя. Я дала тебе жизнь. Не Исла.»