Последний довод королей - Джо Аберкромби

— Мне нет необходимости объяснять, как это делается. Ты столько раз помогал мне. Кто лучше тебя знает, как мы действуем?

— Нет, — всхлипнул Секутор. Он попытался улыбнуться, но слеза скатилась из уголка его глаза. — Нет, вы не сделаете этого! Не со мной! Вы не станете!

— Не с тобой? — Глокта тоже печально улыбнулся. — О, практик Секутор, пожалуйста… — Улыбка медленно сползла с его лица, когда он поднял нож. — Вы меня хорошо знаете.

Удар. Тяжелое лезвие блеснуло и врезалось в столешницу, сняв тончайшую полоску кожи с конца среднего пальца Секутора.

— Нет! — пронзительно завопил он. — Нет!

«Тебя больше не восхищает моя точность?»

— Да, да. — Глокта потянул за гладкую рукоятку и высвободил лезвие. — А на какой конец ты надеялся? Ты трепал языком. Ты болтал о том, о чем не следовало, с людьми, с которыми тебе вообще не нужно было говорить. Ты мне расскажешь, о чем ты говорил. Ты мне расскажешь, с кем ты говорил. — Нож блеснул, когда Глокта снова поднял его. — И лучше тебе рассказать все побыстрее.

— Нет! — Секутор бился и извивался в кресле, но Иней держал его крепко, как мед держит увязшую в нем муху.

— Да.

Лезвие аккуратно надрезало конец среднего пальца Секутора, и отсекло его по первому суставу. Конец указательного пальца практика дергался на деревянной поверхности. Безымянный палец оставался там, где и был, придавленный к столу. Рука Инея тисками сжимала запястье Секутора, поэтому кровь едва сочилась из трех ран и вялыми струйками растекалась по коже. Наступила пауза, все затаили дыхание.

«Раз, два, три…»

Секутор пронзительно закричал. Он выл, дергался, дрожал, его лицо кривила судорога.

«Больно? Добро пожаловать в мой мир».

Глокта пошевелил больной ступней в сапоге.

— Кто бы мог подумать, что наше сотрудничество, такое плодотворное и приятное для нас обоих, может закончиться вот этим? Не по моей вине. Не по моей. Расскажи мне, с кем ты разговаривал. Расскажи мне, что ты им сказал. Тогда неприятности закончатся. Иначе…

Удар! На этот раз конец мизинца. Целыми остались три пальца. Средний уже сократился на сустав. Секутор неотрывно смотрел на свою руку, и его зрачки были расширены от ужаса. Он дышал прерывисто, быстро втягивая в себя воздух, точно задыхался.

«Шок, изумление, ужас».

Глокта склонился к его уху.

— Надеюсь, ты не собирался заняться игрой на скрипке, Секутор. В лучшем случае сможешь играть на бубне, когда мы закончим.

Глокта сморщился от боли, пронзившей шею, когда он снова поднимал нож.

— Подождите, — всхлипнул Секутор. — Подождите! Валинт и Балк! Банкиры! Я сказал им… Я сказал им…

«Я так и знал».

— Что ты им сказал?

— Что вы все еще разыскиваете убийцу принца Рейнольта, хотя мы уже повесили посланца императора.

Глокта перевел глаза на Инея, и альбинос ответил ему совершенно бесстрастным взглядом.

«Еще один секрет вылез на безжалостный свет, когда ему хорошенько поддали под зад. Я ни в чем не ошибся и даже разочарован. Забавно, как быстро решаются проблемы, стоит человеку что-нибудь отрезать».

— И… и… я сказал им, что вы собираете сведения о нашем незаконнорожденном короле и о Байязе. Что вы не собираете информацию на Сульта, как они просили. Еще я сказал им… Я сказал им…

Секутор запнулся и смотрел на обрубки своих пальцев, валявшиеся на столе в разрастающейся луже крови.

«Сочетание невыносимой боли, чудовищной потери и невозможности в это поверить. Может, я сплю? Или я на самом деле навсегда потерял половину своих пальцев?»

Глокта подтолкнул Секутора концом ножа.

— Что еще?

— Я сказал им все, что мог. Я сказал им… все, что знал.

Слова срывались с его губ в брызгах слюны, рот мучительно кривился.

— У меня не было выбора. У меня были долги, а они предложили их оплатить. У меня не было выбора!

«Валинт и Балк. Долги, шантаж и предательство. Ужасно банально. Вот чем неприятны ответы — они всегда оказываются гораздо скучнее вопросов».

Губы Глокты сложились в грустную улыбку.

— Нет выбора. Я точно знаю, как ты чувствовал. — Он снова поднял нож. — Но…

Удар! Тяжелое лезвие заскрипело по столешнице, когда Глокта осторожно срезал еще четыре куска плоти. Секутор кричал, задыхался, снова кричал. Отчаянные крики перемежались слюнявыми всхлипами, лицо скривилось и сморщилось.

«Как те сушеные сливы, которые я иногда ем на завтрак».

У него еще оставалась половина мизинца, а остальные пальцы превратились в сочащиеся кровью обрубки.

«Но мы не можем остановиться, когда зашли так далеко. Не можем остановиться ни при каких условиях. Мы все это прекрасно знаем».

— А как насчет архилектора? — спросил Глокта, вытягивая шею и расправляя затекшие плечи. — Как он узнал о том, что было в Дагоске? Что ты сказал ему?

— Как он… что… я ничего ему не говорил! Я не говорил…

Удар! Большой палец Секутора отлетел и завертелся на столе, оставляя извилистый кровавый след. Глокта поерзал на стуле, стараясь унять боль в ногах и в спине.

«Но куда от нее деться? Как ни двигайся, все еще больнее».

— Что ты сказал Сульту?

— Я… я… — Секутор поднял голову, рот его приоткрылся, длинная нитка слюны свисала с нижней губы. — Я…

Глокта нахмурился.

«Это не ответ».

— Отвяжи его руку и подготовь другую. Здесь нам уже не с чем работать.

— Нет! Нет! Пожалуйста… я не… пожалуйста…

«Как я устал от этих молений. Слова „нет“ и „пожалуйста“ теряют смысл уже через полчаса. Они звучат как блеяние овцы. Но мы все — агнцы на заклании, в конце концов».

Он посмотрел на обрубки пальцев, оставшиеся на окровавленном столе.

«Как у мясника».

Голова заболела от слишком яркого света. Глокта положил нож и протер слезящиеся глаза.

«Тяжкое дело — калечить ближайших друзей».

Он осознал, что размазывает кровь по векам.

«Черт!»

Иней уже закрепил жгут на запястье Секутора и снова приковал кровавые остатки его левой руки к стулу. Потом освободил его правую руку и осторожно положил кисть на стол. Глокта наблюдал за ним.

«Аккуратно, деловито и безжалостно рационально. Мучает ли его ночами совесть? Сомневаюсь. Ведь это я отдаю приказы. А я действую по приказам Сульта, по рекомендациям Маровии, по требованиям Валинта и Балка. Если ли у нас выбор? Оправдания всегда найдутся».

Белое лицо Инея стало рябым от капель крови. Он положил правую руку Секутора на стол, туда, где недавно лежала левая. На этот раз пленник даже не сопротивлялся.

«Постепенно ты теряешь волю. Я помню».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});