Берлинский дневник (Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента) - Уильям Ширер

Несколько дней назад я видел форму письма, которое получают семьи жертв. В нем написано:

"С прискорбием сообщаем, что ваш - - , переведенный недавно в наше учреждение по распоряжению министерства, скоропостижно скончался - числа месяца. Все усилия наших врачей оказались тщетны.

Учитывая характер его серьезного неизлечимого заболевания, смерть, которая спасла его от пожизненного пребывания в клинике, следует рассматривать всего лишь как избавление.

В связи с существующей здесь опасностью инфекции, мы были вынуждены по распоряжению полиции сразу же кремировать усопшего".

Такое письмо едва ли убедит даже самого доверчивого немца, и некоторые, получив его, отправились в уединенный замок Графенек, чтобы что-нибудь разузнать. Они обнаружили, что замок охраняют эсэсовцы в черных мундирах, которые не разрешили им туда войти. Новенькие знаки со свежей краской на всех дорогах и тропинках, ведущих в это уединенное место, предупреждали: "Не подходить! Угроза эпидемии!" Перепуганные местные крестьяне рассказали им, как неожиданно появились эсэсовцы и расставили охрану вокруг поместья. Они говорили, что видят, как в ворота замка въезжают грузовики, но только по ночам. По их словам, никогда прежде Графенек не использовали в качестве больницы.

Другие родственники, как мне рассказывали, потребовали объяснений от учреждения в Гартхейме, что рядом с Линцем. Им велено было молчать, а если заговорят, их ждет суровое наказание. Некоторые из них, набравшись храбрости, напечатали эти извещения о смерти наверняка в надежде привлечь внимание общественности к этому кровавому делу. Я слышал, что сейчас гестапо запретило публикацию подобных объявлений, так же как Гитлер после тяжелых потерь у берегов Норвегии запретил делать это родственникам утонувших моряков.

X., немец, рассказывал мне вчера, что родственники торопятся забрать своих близких из частных психиатрических клиник и из лап властей. Он говорит, что гестапо умерщвляет даже лиц, страдающих временным помрачением рассудка или обычным нервным расстройством.

Что мне пока неясно, так это мотивы таких убийств. Сами немцы выдвигают три:

1. Они осуществляются для того, чтобы сэкономить продукты питания.

2. Это делается в целях испытания новых отравляющих газов или "лучей смерти".

3. Это результат деятельности радикальных нацистов, осуществляющих свои идеи в области евгеники и социологии.

Первый мотив - очевидно абсурдный, потому что смерть 100 000 человек не сэкономит много еды для 80-миллионного населения. Кроме того, в Германии нет острой нехватки продовольствия. Второй мотив возможен, хотя я в этом сомневаюсь. Для уничтожения этих несчастных могли использовать ядовитые газы, но если так, то проведение опытов было только второстепенной задачей. Многие немцы, с которыми я беседовал, считают, что там применяется какой-то новый газ, сильно уродующий тело, поэтому останки жертв кремируются. Но я не могу найти реальных подтверждений этому.

Третий мотив представляется мне наиболее вероятным. В течение многих лет группа радикально настроенных нацистских социологов, которые содействовали принятию в рейхе законов о стерилизации, настаивала на проведении национальной политики уничтожения умственно неполноценных. Говорят, у них есть последователи среди социологов в других странах, и это не исключено. Пункт второй официального письма, которое отправляют родственникам, явно несет на себе отпечаток подобного социологического мышления: "Учитывая характер его серьезного неизлечимого заболевания, смерть, спасающая его от пожизненного пребывания в клинике, следует рассматривать всего лишь как избавление".

Некоторые предполагают и четвертый мотив. Они говорят, нацисты подсчитали, что на каждые три-четыре клинических случая необходим один здоровый немец для ухода за такими больными. Это уводит несколько тысяч здоровых немцев из сферы производительного труда. Если сумасшедших будут убивать, доказывают нацисты, то освободятся громадные больничные площади для раненых на случай, если война будет продолжаться и повлечет за собой большие потери.

Вот они, грязные дела нацистов{43}.

Берлин, 27 ноября

Флэннер, хотя он только что приехал, должен ехать в Париж. Нацисты взяли с нас слово не разглашать тайну относительно важного события, которое, по их утверждению, состоится там на следующей неделе. На радио мы должны, по возможности, заблаговременно технически подготовиться. Но я уеду из этого города 5 декабря, в любом случае. Много разговоров о том, что в Голландии растет саботаж. Немцы взбешены тем, сколько их людей, военных и полицейских, утонуло в многочисленных голландских каналах, куда их просто спихнули в эти темные ночи. X. рассказывает мне кое-что смешное. Он говорит, что в Голландии прекрасно работает британская разведка. Обе воюющие стороны построили за время этой войны множество ложных аэродромов и заполнили их деревянными самолетами. По его словам, немцы закончили недавно строить один такой очень большой аэродром вблизи Амстердама. Они поставили на поле более сотни деревянных макетов и ждали, когда англичане прилетят и начнут их бомбить. Англичане прилетели на следующее утро. Они сбросили кучу бомб. Все бомбы были из дерева.

Берлин, 1 декабря

Поскольку сегодня воскресенье и нет дневного эфира, несколько слов, чтобы подытожить свои наблюдения перед отъездом.

Полтора года блокады причинили неудобства Германии, но не подвели германский народ к черте голода, равно как и не помешали всерьез нацистской военной машине. Люди в этой стране питаются еще вполне нормально. Диета не изысканная, и американцы ее вряд ли выдержали бы, но немцы, как я уже отмечал выше, организм которых привык за последнее столетие к огромным количествам картофеля, капусты и хлеба, до сих пор чувствуют себя замечательно - на картошке, капусте и хлебе. Им не хватает мяса, растительных жиров, масла и фруктов. Нынешняя норма - фунт мяса и четверть фунта масла или маргарина в неделю - это не так много, по сравнению с тем, что они имели в мирное время, но, вероятно, даст им возможность сколько-то продержаться.

Чего остро не хватает, так это богатых витаминами фруктов. Сильные морозы прошлой зимой привели к неурожаю фруктов в Германии. Сейчас единственные фрукты на рынке - это яблоки, и их берегут для детей, больных и беременных женщин. Прошлой зимой мы не видели ни апельсинов, ни бананов, не появились они и этой зимой. В войсках и детям тем временем выдают витамины в таблетках очень низкого качества. Действительно, немцы не имеют ни кофе, ни чая, ни шоколада, ни фруктов. Они получают одно яйцо в неделю и очень мало мяса и жиров. Но у них есть почти все остальное, и в обозримом будущем они не собираются голодать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});