Дорога в рай (Рассказы) - Роальд Даль

    Между тем человек - назову его арабом - подошел к машине с той стороны, где сидел я, и заглянул в открытое окно. Я отпрянул от него, моля Бога, чтобы он не приблизился более ни на дюйм. Вне всякого сомнения, это был один из самых заразных больных, которых мне когда-либо доводилось видеть. Лицо его было похоже на старинную гравюру по дереву, изъеденную червями, и, глядя на него, я подумал - сколько же еще болезней мучают этого человека, помимо сифилиса.

    – Салям, - пробормотал он.

    – Заполни бак, - сказал я ему.

    Он и с места не сдвинулся, с интересом рассматривая салон "лагонды". От него исходил мерзкий, тошнотворный запах.

    – Поторапливайся! - резко проговорил я. - Мне нужен бензин!

    Он взглянул на меня и ухмыльнулся. Это была не усмешка даже, а именно презрительная, издевательская ухмылка, которая, казалось, говорила: "Я король заправочной станции Бир-Рауд-Селим! Ну-ка, попробуй дотронуться до меня!" В уголок его глаза уселась муха. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы согнать ее.

    – Значит, вам нужен бензин? - спросил он, как бы поддразнивая меня.

    Я хотел было разразиться ругательствами в его адрес, однако вовремя спохватился и любезно ответил:

    – Да, пожалуйста, я был бы тебе за это весьма признателен.

    В продолжение нескольких минут он хитро поглядывал на меня, словно хотел удостовериться, что я не разыгрываю его, затем кивнул, будто бы удовлетворившись моим поведением. Повернувшись, он медленно направился к задней части машины. Я опустил руку в карман на дверце и достал бутылку "Гленморанжи". Плеснув в стакан изрядную порцию, я принялся потягивать виски. Лицо этого человека только что находилось в ярде от меня; его зловонное дыхание проникло внутрь салона... и кто знает, сколько миллиардов вирусов перенеслось по воздуху? В подобных случаях лучше всего простерилизовать рот, а заодно и горло глотком шотландского виски. К тому же виски еще и успокаивает. Я осушил стакан, налил еще один и скоро успокоился. На соседнем сиденье лежал арбуз. Мне пришло в голову, что кусок арбуза наверняка подействует на меня освежающе. Я вынул нож из чехла и отрезал толстый кусок. Потом кончиком ножа тщательно выковырял все черные семечки, складывая их в арбузную корку.

    Я сидел и попивал виски и ел арбуз. И то и другое было очень вкусно.

    – С бензином готово, - молвил ужасный араб, возникнув возле окна. Проверю воду и масло.

    Я бы предпочел, чтобы он держался подальше от "лагонды", но, не желая связываться с ним, промолчал. Тяжело ступая, он приблизился к передней части машины, и его походка напомнила мне пьяного штурмовика, двигающегося очень медленным гусиным шагом.

    Клянусь, у него не что иное, как tabes dorsalis.

    Единственное другое заболевание, которое способно вызвать такую странную походку, когда при ходьбе высоко поднимают ноги, - это хронический авитаминоз. Наверняка у него и авитаминоз. Я отрезал еще кусок арбуза и минуту-другую был занят тем, что выковыривал с помощью ножа семечки. Когда я оторвался от своего занятия, то увидел, что араб поднял капот с правой стороны и склонился над мотором. Его голова и плечи не были видны, как и его руки. Что он там делает? Ведь масло наливают с другой стороны. Я постучал по ветровому стеклу. Он, казалось, не слышал меня. Я высунулся из окна и закричал:

    – Эй! Вылезай оттуда!

    Медленно выпрямившись, он вынул свою правую руку из внутренностей мотора, и я увидел, что в руке он держит что-то длинное, извивающееся и очень тонкое.

    "Боже милостивый! - подумал я. - Да ведь он там змею нашел!"

    Ухмыляясь, он подошел ко мне, чтобы я мог получше разглядеть, что у него было в руке; и только теперь я увидел, что это вовсе не змея, а приводной ремень "лагонды"!

    Пока я молча разглядывал испорченный приводной ремень, меня внезапно охватил ужас при мысли о том, что теперь я, возможно, отрезан от всего мира - один на один в такой глухомани с этим омерзительным типом.

    – Тут вот какое дело, - говорил араб, - он держался на одной ниточке. Хорошо, что я это заметил.

    Я взял у него ремень и внимательно его осмотрел.

    – Да ты ведь его отрезал! - вскричал я.

    – Отрезал? - тихо переспросил он. - Зачем мне его отрезать?

    Откровенно говоря, я не мог с точностью утверждать, отрезал он его или нет. Если он и сделал это, то тогда должен был бы взять на себя труд обработать обрезанные концы с помощью какого-нибудь инструмента, чтобы было похоже на обыкновенный разрыв. И все равно я склонялся к тому, что он обрезал ремень, а если так, то оправдывались мои самые мрачные предчувствия.

    – Я полагаю, ты понимаешь, что без приводного ремня я далеко не уеду? спросил я у него.

    Он снова ухмыльнулся своим ужасным кривым ртом, обнажив гнилые зубы.

    – Если вы сейчас поедете, - сказал он, - то вода закипит через три минуты.

    – И что ты предлагаешь?

    – Я достану вам другой приводной ремень.

    – Вот как?

    – Разумеется. Здесь есть телефон, и, если вы заплатите за разговор, я позвоню в Исмаилию. В Каир позвоню. Нет проблем.

    – Нет проблем! - вскричал я, вылезая из машины. - А когда, по-твоему, скажи на милость, приводной ремень доставят в это Богом забытое место?

    – Каждое утро часов около десяти здесь проезжает почтовый грузовик. Ремень будет у вас завтра.

    Да у него на все вопросы есть ответы. Он даже не задумывается, прежде чем ответить.

    Этот мерзавец, подумал я, уже, наверное, не раз отрезал приводные ремни.

    За ним нужен глаз да глаз, решил я.

    – В Исмаилии не найти приводного ремня к этой марке машины, - сказал я. - Его можно достать только в Каире. Я сам туда позвоню.

    То, что здесь был телефон, немного успокоило меня. Телеграфные столбы тянулись по пустыне вдоль всей дороги, и я увидел, что от ближайшего столба к хибаре тянутся два провода.

    – Я попрошу, чтобы из Каира немедленно прислали сюда кого-нибудь специально, - добавил я.

    Араб посмотрел на дорогу в Каир, находящийся милях в двухстах.

    – Кто это поедет шесть часов сюда, а потом шесть часов обратно из-за приводного ремня? - спросил он. - Почтой будет быстрее.

    – Покажи, где тут телефон, - сказал я, направляясь к хибаре.

    И тут пренеприятная мысль пронзила меня, и я остановился.

    Да разве смогу я воспользоваться зараженным аппаратом этого человека? Мне придется прижать трубку к уху, и я почти наверняка коснусь ее ртом; что бы там ни говорили врачи о невозможности подхватить сифилис на расстоянии, я им не верю. Сифилитическая трубка - это сифилитическая трубка, и чтобы я близко к своим губам ее поднес? Да ни за что, покорнейше благодарю. Я и в хибару-то его не войду.

    Я стоял под палящими лучами солнца и глядел на обезображенное болезнью лицо араба, а араб смотрел на меня как ни в чем не бывало.

    – Так вам нужен телефон? - спросил он.

    – Нет, - ответил я. - Ты можешь прочитать по-английски?

    – О да.

    – Очень хорошо. Я напишу тебе фамилии моих торговых агентов и марку машины, а также мою фамилию. Меня там знают. Скажешь им, что от них требуется. И послушай... скажи, чтобы немедленно прислали специальную машину за мой счет. Я им хорошо заплачу. А если они на это не пойдут, скажи им, что они обязаны вовремя отправить в Исмаилию приводной ремень, чтобы не упустить почтовый грузовик. Понял?

    – Нет проблем, - сказал араб.

    Я написал все, что нужно, на клочке бумаги и вручил ему. Он направился к хибаре своей медленной сифилитической походкой и скрылся внутри. Я закрыл капот. Затем сел за руль, чтобы обдумать ситуацию.

    Я налил еще виски и закурил. Но ведь должно быть на этой дороге какое-то движение. До наступления ночи наверняка кто-нибудь проедет мимо. Однако поможет ли мне это? Нет, не поможет - если только я не готов к тому, чтобы попросить подвезти меня, а багаж оставить на попечение араба. Готов ли я к такому? Этого я не знал. Пожалуй, да. Но если мне придется провести здесь ночь, то я запрусь в машине и постараюсь как можно дольше бодрствовать. Ни за что на свете не войду в хибару, в которой обитает этот тип. И к пище его не притронусь. У меня виски и вода, пол-арбуза и плитка шоколада. Этого достаточно.

    А вот жара была совсем некстати. В машине термометр показывал по-прежнему что-то около 104°. На солнце было еще хуже. Я обильно потел. Боже мой, надо же застрять в таком месте! Да еще очутиться в такой компании!

    Минут через пятнадцать араб вышел из хибары. Все то время, что он шел до машины, я не спускал с него глаз.

    – Я позвонил в гараж в Каире, - сказал он, просунув голову в окно. Приводной ремень доставят завтра на почтовом грузовике. Все в порядке.

    – Ты попросил их, чтобы они прислали его немедленно?

    – Они говорят, что это невозможно.

    – Ты точно их об этом попросил?