Обрести любимого - Бертрис Смолл

— Именно так! — согласилась Валентина. — Этот человек, который говорит, что любил меня, позволил мне уйти к другому. Если бы не Божья милость, мы бы прожили до конца дней во лжи! Сейчас, однако, — добавила она с плутовской ухмылкой, — я собираюсь провести остаток своих дней, заставляя его платить за свою глупость!

— Сказано, как подобает О'Малли, — засмеялся Конн, подмигнув племяннику. — Я надеюсь, что у тебя есть другие таланты и прелести, свойственные женщинам О'Малли. — Видя, как Патрик краснеет, Конн разразился хохотом. — Значит, они у нее есть, а, милорд!

— Мы не О'Малли, — сказал красивый тихий голос. — Мы — Сен-Мишель.

Все глаза повернулись к тоненькой медноволосой девушке с поразительно зелеными глазами, стоявшей рядом с Эйден.

— Твой отец О'Малли, дитя, и если бы он не согласился взять мое имя, чтобы фамилия Сен-Мишель не умерла, тебя бы называли О'Малли, — объяснила Эйден своей младшей дочери.

— Мегги? — Валентина была поражена. Как изменили ее эти месяцы! Они расставались с долговязой девчонкой, скоро ей исполнится пятнадцать и она превратилась в изысканную красавицу.

— Мегги, как ты красива! — ласково сказала Валентина.

— А ты думала, что я останусь ребенком. Вал? Я уже почти женщина, уверяю тебя. — Мегги гордо тряхнула головой.

— Ты еще не доросла до женщины, девочка! — проворчал Конн. — Теперь пошли. Давайте сядем, и Валентина расскажет нам о своих приключениях и о том, как она решила выбрать нашего племянника себе в мужья.

Семья собралась в большом зале, где они расселись вокруг большого камина, поставив поближе к огню кресла, стулья и скамейки. Передавались кубки с вином и тарелки с печеньем, и, наконец, когда все уселись, все взгляды обратились к Валентине.

Она величественно сидела в центре на стуле с высокой спинкой, обтянутом гобеленом, Патрик стоял рядом. Валентина начала медленно, тщательно подбирая слова и заставляя их видеть именно то, что видела сама. Очаровательная маленькая столица Сан-Лоренцо с домами, окрашенными в цвета радуги; изысканный храм на маленьком греческом острове; экзотическая красота Стамбула; свирепое великолепие крымских степей. Она поведала им о герцоге де Сан-Лоренцо, который хотел жениться на ней, рассказав эту историю беззаботно, чтобы не волновать мать и не шокировать младшую сестру. Заставила их хохотать, рассказывая, как герцог устроил представление цыганских танцовщиц, чтобы заманить Мурроу, Патрика и Тома Эшберна, и как три этих джентльмена с радостью попались в ловушку. Рассказала им, как ее похитил Тимур-хан, но только то, что коротко и ясно говорило об опасности, с которой она столкнулась. Правды она не рассказывала.

Эйден была ошеломлена, когда Валентина упомянула о Тимур-хане.

— Но мне говорили, что его убили, — сказала она. — Какую еще ложь сказали мне?

Валентина потянулась и успокаивающе погладила руку матери.

— Солдаты султана были небрежны — , потому что боялись Тимур-хана. Но поверь мне, мама, он мертв, потому что я видела его голову на пике.

— Хорошо! — сказала Эйден твердым голосом. Ее голос снова стал ласковым:

— Продолжай рассказывать свою историю, Валентина.

Валентина не говорила больше, чем следовало. Лорду Бурку было любопытно, как Валентина собирается рассказывать им о визире. К его удивлению, Валентина вообще ничего не сказала о Чикала-заде-паше. Она объяснила, что они задержались с возвращением, потому что ждали аудиенции с валидой Сафией. Потом она стала рассказывать им о погромах в Стамбуле, начавшихся из-за денег, о том, как были убиты Эстер Кира и ее семья.

— Нам удалось спасти десять праправнуков Эстер, мама.

Шесть мальчиков, младшему из которых исполнилось четыре с половиной месяца, и четырех маленьких девочек. Молодую жену Льва Кира, Сабру, которой разрешили уйти с нами. Она ожидает рождения своего первенца этой зимой. Лев был самым младшим из правнуков Эстер.

— «Нам»? — Лорд Бурк с гордостью посмотрел на Валентину. — Это Вал спасла Кира, дядя. Когда она была в гареме, во время встречи с матерью султана, султан положил свой похотливый глаз на Вал.

Эйден издала какой-то жалобный звук; но лорд Бурк быстро успокоил тетку, чьи воспоминания никогда не тускнели.

— Валида только что кончила объяснять, почему ее покойный муж не мог быть отцом Вал, уверив ее, что ее настоящим отцом является дядя Конн. Но когда она поняла настроение своего сына, она представила Валентину как его сестру. Вал тоже прибегла к этой лжи, чтобы спасти детей Кира, рассказав великому визирю, который привел янычар к толпе погромщиков, что она сестра султана и что она не позволит убить Сабру и детей. Она была настолько тверда, что визирь приказал начальнику янычар и его солдатам проводить нас под охраной до пристани. Вот так были спасены дети Кира.

— Тебя могли убить, — занервничала Эйден. — Но меня не убили, мама. Я прибыла в целости и сохранности домой. Вот и конец моего рассказа. — Валентина засмеялась.

— А теперь мы должны договориться о свадьбе, — сказала Эйден, светлея лицом. — Траур по лорду Бэрроузу давно кончился, поэтому нам не надо ждать Великого поста.

— Мы поженимся до Крещения, тетя, — твердо заявил лорд Бурк. — У Вал давно кончился срок траура, и я не хочу жить зиму в холоде и одиночестве. Кроме того, эта девушка ближе к двадцати трем годам, чем к двадцати двум, и из нее уже песок сыплется. — Он наклонился и поцеловал ее в ухо.

— Песок сыплется, милорд? — Она нацелилась, чтобы стукнуть его по голове, но он ловко увернулся.

— У моей матери к двадцати трем годам было уже четверо детей. — поддел он ее, — Ты настоящая карга, а своего первого ребенка еще не родила.

— Карга? — Валентина вскочила и начала барабанить по его груди. — Моей матери было двадцать шесть, когда я родилась, а после меня она родила шестерых детей!

Смеясь, Патрик Бурк заломил ей руки за спину и громко поцеловал ее.

— Моя карга, — поправился он и поцеловал ее снова.

— Ты животное, . — задыхаясь, сказала Валентина с сияющими от любви глазами.

Лорд Блисс увидел, как его жена тихо смеется. Их взгляды встретились. Почему, подумала она, они не замечали, что Патрик любит Валентину? Почему они не понимали, что нежелание Валентины выбрать себе мужа происходило не из-за чрезмерной привередливости, а скорее из-за неумения разобраться в собственных чувствах?

— Если тебе нужна свадьба на Крещение, — сказала леди Блисс, — тогда это будет скромная свадьба.

— Семейная, — хором сказали Патрик и Валентина.

— После свадьбы я должна немедленно вернуться ко двору, — спокойно сказала Валентина. — Я обещала королеве сделать это, когда вернусь. Я не могу нарушить обещание, особенно сейчас, когда ей так плохо.