Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы - Сергей Хрущев

Через год Кристофера не стало. Его «босс», жена, умерла еще раньше. Жалко, когда уходят такие люди.

В течение всей поездки отец пытался через голову администрации наладить прямой диалог с американцами, чем доставлял обеим сторонам немало хлопот. Отец обижался, подозревал, что между ним и простыми людьми Америки хотят возвести преграду. Порой его опасения имели основания, а иногда он просто не хотел понять, что далеко не все в США готовы ему по-дружески пожать руку. Там же, в Калифорнии, отцу довелось посетить завод компьютеров фирмы IBM в Сан-Хосе. Через тридцать лет Томас Уотсон-младший, в те годы президент компании, рассказал мне: его особенно беспокоило, как бы работавшие на заводе выходцы из Венгрии не устроили гостю «теплый» прием. Пришлось день визита объявить выходным, распустить их по домам. Одновременно ему посоветовали держать себя с отцом поофициальнее и, по возможности, не улыбаться. Мистеру Уотсону не удалось последовать инструкции. «Ваш отец с таким искренним юмором рассказывал разные истории, что удержаться я просто не мог. Губы сами расплылись в улыбке и больше не собрались в предписанную из Вашингтона маску, — вспоминал Том Уотсон и потом добавил: — До встречи с ним я знал только одного человека, который так легко находил нужный тон с любой аудиторией, это был мой отец. Теперь к нему добавился ваш». Из уст Тома Уотсона эти слова прозвучали величайшей похвалой.

Я нашел старую фотографию: с подносами, наполненными нехитрой снедью из кафетерия, бок о бок шествуют низенький, колобком, отец и худой, долговязым журавлем, Уотсон — оба смеющиеся.

Нужно сказать, в то время не только отец, но и специалисты в нашей стране весьма смутно представляли, что такое IBM. На заводе внимание отца привлекли не компьютеры. Он уделил им приличествующее для воспитанного гостя внимание, не более. Не преминул заметить, что и у нас есть вычислительные машины, не хуже. Хозяин не спорил, только усмехнулся.

Отца потряс кафетерий. В 1959 году в нашей стране еще не додумались до самообслуживания. Отец восхищался полочкой, по которой движется поднос, выставленными на всеобщее обозрение тарелками и блюдцами. Поразили его блестящие пластиковые поверхности столов. Оказались ненужными вечно грязные, в пятнах скатерти.

— Смахнул крошки, протер тряпкой, и все чисто, — восхищался он.

Отец с восторгом прокатил свой поднос вдоль витрин. За ним примерился Громыко. Следом шли остальные члены делегации. Они неуверенно брали подносы, с опаской опускали их на направляющие и потихоньку начинали подталкивать их вперед, каждую секунду ожидая подвоха. Мало кому из них в последние годы доводилось доставлять своими руками пищу от плиты к столу. На то существовали официанты, домработницы, на худой конец, референты.

Неожиданности не заставили себя ждать. В полочке почему-то оставили разрыв, небольшой, в размер подноса. Отец, следуя за Уотсоном, благополучно преодолел его, правда, заметил предательскую преграду в последний момент. За ним перепрыгнул через щель Громыко, а тянущийся за ним министр высшего образования СССР Елютин, зазевавшись, грохнул свой поднос наземь. Происшествие вызвало всеобщее оживление. Отец пошутил, что следует министру потренироваться, совсем его руки отвыкли от работы. Елютин в смущении пытался отряхнуть прилипшую к брюкам капусту.

Вернувшись в Москву, отец потребовал и у нас организовать питание по образцу IBM. Без скатертей, без официантов. Уже одно это нововведение сулило немалую экономию в масштабах страны. Вот только продукты… Их ассортимент пока не мог равняться с американским. Но отец твердо верил: наша возьмет, изобилие не за горами.

Не меньше кафетерия отца поразил супермаркет. Туда мы попали на обратном пути из Сан-Хосе. Трудно сказать, остановился кортеж у его дверей в Стоунтауне, на окраине Сан-Франциско, в соответствии с программой или отец все-таки проявил «недисциплинированность». В чудом сохранившейся у меня официальной программе визита я такого пункта не обнаружил. И тут отца поразило не столько обилие и разнообразие товаров, к этому за неделю мы уже стали привыкать, сколько отсутствие продавцов. Мы еще не знали слова «самообслуживание», в Союзе все продавалось исключительно из-за прилавков. Вернувшись домой, отец с энтузиазмом стал внедрять и это приметавшееся ему новшество.

Еще одно заокеанское нововведение — автоматические камеры хранения на вокзале. О них в первые дни визита отцу рассказали советские журналисты. Перед посадкой в поезд, которым делегации предстояло проследовать из Вашингтона в Нью-Йорк, отец попросил показать, что это такое. Оказалось очень просто: вместо того чтобы выстаивать очередь в вокзальное багажное отделение с целью сначала сдать кладовщику чемодан, а затем получить его, достаточно отыскать свободную кабинку, они выстроились в зале ожидания наподобие полок в библиотеке, запихнуть в нишу свои вещи, опустить в специальную прорезь монету — и дальше иди гуляй сколько хочешь, вернее за сколько времени ты заплатил. Отец поразился, как это мы до такого не додумались. После визита в США в нашей стране быстро наладили производство багажных ячеек. Теперь уже никто и не припомнит, откуда они к нам пришли.

Из Сан-Франциско отцу предстояло перелететь в Де-Мойн, столицу штата Айова, кукурузную кладовую Соединенных Штатов. Главы государств и правительств этот город обычно не посещают, он лежит в стороне от маршрутов официальных делегаций. Для отца сделали исключение. Здесь жил его давний знакомый, влюбленный в кукурузу миллионер-фермер Росуэлл Гарст. Познакомились они в первые послесталинские годы, не помню точно, в 1954 или 1955-м. Началось все с публикации в айовской газете «Дэ-Мойн реджистер» статьи, призвавшей Советский Союз, вместо того чтобы тратить миллиарды на гонку вооружений, посоревноваться на фермерских и колхозных полях. Победитель докажет преимущество своей социальной системы, мирно высевая в землю кукурузные и пшеничные зерна, а не корежа ее взрывами сверхмощных бомб. Со своей стороны, редактор газеты обещал теплый прием и заверил, что айовцы без утайки поделятся сельскохозяйственными секретами с советскими гостями. Рассчитывал ли редактор, что его послание дойдет до Хрущева, или это был просто журналистский прием, сейчас сказать невозможно. Отец прочитал перевод статьи, опубликованной в американской глубинке, уже на следующий день. Советское посольство, служившие в нем разведчики выписывали все местные издания, надеясь, и не без оснований, выловить из них крупицы интересующей их информации. Так же поступало и американское посольство в Москве. Правда, не всегда успешно. КГБ прилагал максимум усилий, чтобы не дать им подписаться на местную печать, особенно, на районные газеты, из которых можно было почерпнуть столь ценимые профессионалами подробности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});