Двуликий Берия - Борис Соколов

Утверждение же о будто бы слишком большом доверии Сталина к Берии — это не более чем расхожий миф. Иосиф Виссарионович в принципе никому не доверял и как-то в порыве откровенности признался Хрущеву, что сам себе не верит. Неужели для Лаврентия Павловича вождь должен был сделать исключение? Скорее наоборот. В последние месяцы жизни Сталина Берия ощущал явную угрозу для себя. Против него были направлены и «дело врачей», и «мингрельское дело», в ходе которого были арестованы близкие к Лаврентию Павловичу руководители Грузии. Симптоматичным было уже то, что среди советских вождей, которых будто бы собирались извести коварные «врачи-вредители» из Лечсанупра Кремля, имя Берии названо не было. И сыну Серго незадолго до смерти Сталина Лаврентий Павлович прямо говорил: «Сталин принял решение о моем аресте и только ждет, чтобы закончили работу над водородной бомбой» (Берия возглавлял водородный проект.) Потому-то новоназначенный шеф МВД не скрывал своей радости по поводу смерти вождя и выступил с инициативами по постепенной ликвидации сталинского культа, что так покоробило Василия.

Я также никогда не поверю, что Лаврентий Павлович был настолько глуп, чтобы демонстрировать перед Иосифом Виссарионовичем покровительство Василию. Вот это была бы верная дорога к стенке. Такой наглости вождь никому бы не простил.

А уж ликование сына Сталина по поводу того, что после ареста Берия не вызвал его на допрос, было чистой воды игрой, и Хрущев, равно как и другие члены Президиума ЦК, это прекрасно понимали. Ведь еще 8 августа 1953 года Круглов сообщал Маленкову: «В течение последнего месяца Сталин В.И. неоднократно просил следователя, ведущего его дело, ускорить прием к Берия, объясняя это тем, что хотел бы знать, какое решение по его делу будет принято Советским правительством». С чего бы Василию Иосифовичу проситься на прием к тому, кого давно считал подлецом?

И в позднейших заявлениях из тюрьмы Василий Сталин рисовал Берию самыми черными красками. Так, 1 сентября 1958 года в заявлении в Генпрокуратуру он утверждал: «Ненависть… к Берия у меня была воспитана матерью. И я не стеснялся ее высказывать при отце. Свидетелями этого были: сестра Светлана, Поскребышев и Власик. Берия меня терпеть не мог и при любом случае мстил».

Берию и Маленкова ранее связывали дружеские отношения. В первые месяцы после смерти Сталина Лаврентию Павловичу при поддержке Георгия Максимилиановича удалось провести реабилитацию осужденных по «делу врачей», по делу о вредительстве в авиационной промышленности в 1946 году, по делу работников Главного артиллерийского Управления в 1951-м. Все эти дела были в свое время инспирированы противниками Маленкова и Берии. В записке, предлагавшей реабилитировать главного маршала авиации А.А. Новикова, А.Н. Шахурина и других руководителей авиационной промышленности, Берия указал, что из арестованных выбили заявления, в которых делалась попытка «оклеветать тов. Маленкова». Реабилитирован был и брат Лазаря Моисеевича Кагановича Михаил, бывший нарком авиапромышленности, покончивший с собой после обвинений в заговоре с целью установления в СССР фашистского правительства!

Правда, есть свидетельства, отрицающие сам факт дружбы Маленкова и Берии. Диссидент Р.И. Пименов, писавший под псевдонимом О. Волин, вспоминая о своих встречах с соратниками Берии во Владимирской тюрьме в 60-е годы, утверждал, что бывший заместитель министра внутренних дел генерал-полковник Степан Соломонович Мамулов «четко знал, что его жизненный путь поломался из-за интриг Маленкова, которого, как и его начальник Берия, он всегда не любил… Читая у Авторханова в «Загадке смерти Сталина» домыслы о якобы союзе Маленкова и Берии, я посмеивался и вспоминал отношение к Маленкову Мамулова и других бериевцев. Из рассказов Мамулова… для меня бесспорно (впрочем, это подтверждается и многими другими источниками), что в последние годы (не месяцы!) Маленков находился в самых враждебных отношениях с Берией. Когда после смерти Сталина вдруг Маленков и Берия заходили по кремлевским коридорам в обнимку, заулыбались друг другу, то даже шестилетним младенцам в Кремле (как шутил Мамулов, вспоминая кремлевский анекдот, стилизованный под детский разговор) стало ясно, что вот-вот произойдет крупный переворот, что эта притворная любезность разрешится только могилой одного из них».

Интересно, что во всех справочниках С.С. Мамулов числится генерал-лейтенантом. Но Р.И. Пименов, приводя дату производства своего сокамерника в генерал-лейтенанты, упорно называет его, с его собственных слов, генерал-полковником. Не исключено, что это звание было присвоено Мамулову в первые недели после смерти Сталина, когда Берия назначил его начальником секретариата МВД. 10 апреля 1953 года Мамулов получил новое назначение — завотделом партийных, комсомольских кадров и члена Бюро Компартии Грузии. Вероятно, Берия готовил его на пост лидера грузинских коммунистов, но падение Лаврентия Павловича привело Мамулова не на высший партийный пост в Грузии, а во Владимирскую тюрьму.

Замечу, что о дружбе Маленкова и Берии, причем задолго до смерти Сталина, говорят многие свидетели, в том числе и Хрущев в своих мемуарах. Напротив, вопреки мнению Пименова, об их давней вражде есть лишь одно свидетельство Мамулова. Безусловно, дружба Лаврентия Павловича и Георгия Максимилиановича была «браком по расчету», и особо теплых чувств друг к другу оба партийных вождя не испытывали. Об этом наверняка были осведомлены в ближайшем окружении Берии. Однако нельзя сбрасывать со счетов и то, что на Степана Соломоновича, как и на других чудом уцелевших бериевцев, очень большое влияние оказали потрясения 1953-го, в том числе предательство «друга Георгия». Зная, какую роль сыграл Маленков в расправе над Берией, Мамулов мог, вольно или невольно, переносить в прошлое враждебность Маленкова и Берии.

Одной из первых мер Берии после его возвращения в МВД стал запрет на применение пыток. Этот запрет содержался в приказе по министерству от 4 апреля 1953 года: «Министерством внутренних дел установлено, что в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток — жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др.

По указанию руководства б. Министерства государственной безопасности СССР избиения арестованных проводились в оборудованных для этой цели помещениях в Лефортовской и внутренней тюрьмах и поручались особой группе специально выделенных лиц из числа тюремных работников, с применением всевозможных орудий пыток.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});