Запрещенная реальность. Одиночка. Смерш-2 - Василий Головачёв

когда она уже готова была спустить курок.

Выстрелить она успела, даже два раза, но Горшин ухитрился нырнуть за дверь, обладая еще более быстрой реакцией, чем Соболев.

Девица оказалась из охраны Агоева и великолепно владела приемами кунгфу. На ее пальце был перстень в виде черепа, и Матвей понял, что она работает также и на Шмеля. Схватка длилась бы еще некоторое время, если бы не Тарас, бросивший от входа в бассейн кафельную плитку и попавший девице прямо в висок.

– Идем.

– А… она? – Матвей опустил руки, перестав ориентироваться и тупо соображая, что делать дальше. «Отчего все противно и дико?» – подумал он вдруг.

– Оклемается. Пошли, все кончено.

Матвей вдоль стенки доковылял до выхода, оглянулся. Агоев лежал в неестественной позе, вывернув голову, с пистолетом в руке. Обладая звериным чутьем, видимо, пытался выстрелить в последний момент.

– А он?

– Это Агоев. Бандит. Киллер. На его счету три убийства, изнасилования и грабеж с отягчающими.

– Ты… его?..

Тарас молча повернулся и вышел. Чувствуя горечь во рту, Матвей поплелся за ним. Горшин не пытался ни приободрить его, ни успокоить. Только прощаясь, заглянул в глаза и сказал:

– Это нелюди, ганфайтер, они заражены злобой и ненавистью, и смерть лучшее лекарство для них. Они мучили, пытали, убивали, не чувствуя боли, и отрезвить их можно лишь болью.

– Значит, их всех…

– Не всех, только убийц. Если известно, что именно они убивали.

Позже Матвей узнал, что, кроме Агоева, убиты еще четыре главаря из этой же банды, остальные, больше двухсот, избиты, а особо опасные – изувечены. На следующий день журналисты центральных газет и телевидения получили подробную информацию об их злодеяниях. Банда, по сути, была ликвидирована, как бы ни оценивали этот факт правоохранительные органы и общественность…

Запиликал телефон.

Матвей отогнал воспоминания, подождал немного. На третьем сигнале телефон замолчал. Это мог быть кто угодно, однако Матвей не верил в совпадения и был уверен, что номер телефона известен не только сотрудникам ВКР. Как говорил Бенджамин Франклин: «Трое могут сохранить секрет, если двое из них мертвы». Тайну квартиры, принадлежавшей военной контрразведке, явно знали не трое, а больше. Пора было из нее выезжать. Завтра, решил после недолгих колебаний Матвей. Повидаюсь с Кристиной и перееду.

В десять утра, изменив внешность, он встретился с заместителем начальника ГУБО в Сокольниках, у чугунной решетки забора, скрытой стеной кустарника. Зинченко, с трудом подавляя волнение, не сразу узнал в неряшливо одетом старике бомже Матвея.

– У нас неприятности, – сказал он вместо приветствия. – Одного из охранников Михаила Юрьевича перекупила мафия, и он пытался выяснить кое-какие подробности нашей работы. В частности, кто именно передан нам из «Смерша».

– И что же? – сквозь зубы процедил Матвей.

– Генерал оказался проворней. Охранник ранен, с ним работают наши люди, но результатов пока нет. Генерал взбешен и требует немедленной отдачи, хочет встретиться с вами. Требует выхода на руководство «Чистилища». Он дал нам с вами три дня, сказав при этом: «Ганфайтер он или пацан, играющий в казаков-разбойников?» Извините.

– Сильно сказано, – усмехнулся Матвей. – Видно, напугали генерала изрядно. Передайте ему, что сейчас важнее выйти на Купол, а «Стопкрим» опасен пока лишь бандитам.

– Не только бандитам, «чистильщики» убили депутата Васильчикова, и по одной из версий, убийство Ивакина – тоже дело их рук.

– Ивакина убрал киллер Купола. – Матвей нахмурился. – Я занимаюсь этим делом. Васильчикова убили также по заданию босса мафии, чтобы свалить все на «Чистилище», инспирировать массовое недовольство его деятельностью. А вот разгром коптевской бандгруппы – работа «Стопкрима».

– Откуда вы знаете? – прищурился замначальника ГУБО.

– Я участвовал в операции как рядовой исполнитель. Выйти на исполнительную сеть «Стопкрима» несложно, гораздо сложнее подобраться вплотную к аналитикам и комиссарам. Ждите. Вы сделали то, о чем я просил вас?

В глазах Зинченко вспыхнули огоньки любопытства, когда он передал Матвею пакет документов.

– А почему вы защищаете «чистильщиков»? Ведь любое их деяние незаконно, как бы благородно ни выглядели цели.

– Я не защищаю, только констатирую факты. Пока не появится закон, карающий за организацию преступных сообществ, деятельность «Чистилища» будет стране полезна. Так и передайте генералу. До связи.

Матвей шагнул было прочь, но вернулся:

– Вы один или с прикрытием?

– Один.

– Странно, я чую слежку. Уходите первым, я посмотрю.

Зинченко, в полотняном летнем костюме с короткими рукавами, позволяющем носить оружие, проверил пистолет, кивнул и исчез за кустами. Матвей, следуя сзади, проводил его до машины. Он оказался прав: к заместителю начальника ГУБО был прицеплен «хвост», очень умелый и почти невидимый. Сам Зинченко мог его и не заметить, лишь чутье и опыт ганфайтера подсказали Матвею, кто и как следит за Николаем Афанасьевичем. Приближаться к разговаривающим они не стали, иначе Матвей засек бы их раньше, но факт слежки говорил сам за себя: «губошлепы» «под колпаком». Под Куполом, скаламбурил Матвей про себя.

«Хвост» потянулся было и за ним, но уже через четверть часа Матвей обрубил его, похвалив себя за удачливый камуфляж: «наружке» мафии предстояло долго искать седого, лохматого, сутулого старика в мятых брюках и пятнистой рубахе.

Операцию «Выход в эфир» Горшин готовил вместе с одним из комиссаров «Стопкрима», директором Центра нетрадиционных технологий Бохановым, на базе его вычислительного комплекса. Матвей был привлечен к разработке в качестве эксперта и аналитика, но изъянов в плане операции не нашел. Боханова он раньше не знал, вернее, знал только заочно, по информации Тараса. Сей ученый муж оказался веселым, любознательным и начисто лишенным каких бы то ни было сомнений в законности своих «исследований» на благо «Чистилища». Матвею он не понравился, хотя самому Боханову, скорее всего, было на это наплевать.

В операции участвовали без малого три десятка человек: наблюдатели, разведчики, группы основного действия – два экстревера и два мейдера подстраховки. Матвей вошел в один из экстреверов, нацеленный на студию телеагентства новостей, а Тарас, которому отвели роль императив-центра, должен был обеспечить четкое взаимодействие групп и в случае нужды сыграть партию прикрытия.

Началась операция в двадцать сорок, за двадцать минут до выхода в эфир телеканала новостей. Наблюдатели заняли свои посты еще с утра, после полудня в здание телецентра проникли группы поддержки и технической подготовки, а за час до эфира – обоймы риска, основные исполнители. Матвей с двумя членами своего экстревера входил последним, предъявив пропуск работника телецентра. Как всегда, он изменил внешний облик, и узнать Матвея Соболева в этом пожилом, усатом, вальяжно шагающем рабочем в комбинезоне было трудно.

В двадцать сорок монада поддержки взяла под контроль основную и резервную трансформаторные будки.

В двадцать пятьдесят мейдер подготовки отключил кабинет директора телецентра, имеющий собственный пульт управления, от