Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Ты, Атлет, лучше расскажи ему, что будешь делать, обретя власть, — насмешливо хмыкнул Фанатик.

— Я?!. - взвился парень. — Республиканки слишком миндальничают с штарнцами. Слишком много свободы дали. Нужна элитарная каста, а не эта вялая разобщённость. Только элитарная каста сможет отстаивать интересы Штарнии. При прошлом правительстве было что-то подобное, но оно так и не осознало своей высшей цели. Глупо апеллировать к массам. Они никогда не поймут подлинного своего предназначения — только лучшие из лучших должны вести за собой остальных! Элита. И мы её создадим, если окажемся у власти!

— Вот слушаю я твои рассуждения про элиту, и что-то мнение Хакера — которого сейчас среди нас нет — про управление компьютером уже не кажется мне таким уж бредом, — в лучших традициях абсолютной свободы мысли по-софистски продолжал подначивать Фанатик. — Пусть лучше абстрактный компьютер принимает за меня решения, чем какой-то муд… из так называемой «элиты». Или, хочешь сказать, твой член касты и питаться станет святым духом? И жить где-нибудь в коробке метр на метр, как компьютер?

— Много ты понимаешь! Чтобы думать о судьбах народных, нужны подходящие условия…

— Вот я и говорю: метр на метр, и думай — не хочу. Компьютеру хватает.

— Компьютер не сможет думать сердцем. Он…

— Всё там понятно с компьютером, — не поддержал подначек Фанатика Старик. — Там тупой алгоритм, вбитый людьми, действует. Возможно, и против тех, кто его вбил — но тупой алгоритм. Задача управления — прежде всего заключается в выявлении и приведении к общему знаменателю разрозненных интересов массы вовлечённых в управление и управляемых. Эти интересы сегодня одни, а завтра — прямо противоположные. Сегодня нужна война, а завтра может возникнуть потребность в мире. Сегодня нужно расстреливать несогласных, а завтра — дружить с ними. Сегодня нужно уважить интересы начальника и уволить половину работников завода, а завтра — поставить к стенке начальника завода в угоду интересам коллектива. Решение, чьим именно интересам отдать предпочтение, принимается управляющим, который при этом видит всю картину в целом, а не только тупой алгоритм. И эта картина почти постоянно выходит за границы той же ситуации в коллективе. Например, нужно учитывать текущие веяния в среде высшей власти. Учитывать, что именно сейчас на слуху у населения или кто именно на слуху. Много чего нужно учитывать. Приспосабливаться. Компьютер, очевидно, на такое не способен. Как один раз вбили условия и следствия — так он и будет тупо управлять. Говорят, монархии прошлого потому и низвергались, что не могли учесть этих перемен, слишком традиционалистскими и костными были. Так что ваш компьютер быстро отправится в утиль. А твоя «элита», Атлет, столь же быстро зажрётся и начнёт управлять ради себя самой. Чтобы не два на два метра иметь, а двести на двести, а потом и все две тысячи на две тысячи. И придётся нам уже против твоей элиты вставать, и её к стенке ставить. Диалектика бытия, мать его!

В самом деле, а что будет, если вдруг ребята добьются своего, деморализуют и уничтожат центральную власть, как предлагал тот же Атлет до своего тезиса про элиту? Известная мне история Земли давала два единственно возможных варианта. Вернее, один, как совокупность последовательных этапов. Сначала будет война всех против всех. Гоббс её очень хорошо показал в своём трактате «Левиафан». Почему-то именно эта книга из всего западного наследия особенно хорошо когда-то легла на моё мироощущение. Гоббс ведь был свидетелем Английской революции — первой в истории земного человечества буржуазной революции. Он на своей собственной шкуре ощутил эту пресловутую войну всех против всех. Как сейчас за столом, только с оружием в руках и с огромной кровью. А потом из этой своры рвущих друг друга псов выделится самый матёрый, самый кровавый и агрессивный. Кромвель. Или Наполеон. Который из пушек банально расстреляет оппонентов собственной партии. И тогда воцарится порядок.

Обычно к тому времени все уже настолько ошалеют от крови и бардака, что за радость воспримут любой порядок, в чём бы он ни заключался. Хлебнут свободы через край и решат закусить тиранией. А те, кто мог бы воспротивиться приходу такого тирана, просто не смогут между собой договориться до самого последнего момента. Именно по этой причине пала Республика в Испании, утопленная военными мятежниками Молы и Франко в крови, но до последнего отстаивающая идеалы абстрактной свободы и раздираемая внутренними противоречиями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чтобы из этой кровавой бани на свет божий вылез не демон преисподней, который лишь множит страдания смертных, а что-то по-настоящему светлое, должны быть в обществе какие-то тенденции, которым пролитая кровь очищает место. В Российской Империи таким был огромный чиновничий аппарат, ставший после революции реальным хозяином страны, и не меньших масштабов крестьянская общинная практика, разросшаяся с СССР до масштаба индустриальной экономики. Ведь трудовой коллектив — та же община по принятым там отношениям. В Англии и Франции их революции точно так же открывали дорогу капиталистическим отношениям, вызревшим в феодальном строе до степени, когда он лишь мешал им нормально развиваться дальше. А есть ли в Штарнии такие тенденции, и если есть, то куда они ведут? Да уж… Неужели местных история ничему не учит?

Признаюсь, когда я только услышал про организованное подполье, сразу сделал стойку. Ребята из Службы Контроля говорили лишь про наличие такой структуры, как бы между прочим, вроде бы и не придавая ей особого значения. Обнаружить на месте иллюзорного нечто вполне себе организованное явление, да ещё и с жёсткой централизацией, с какой-то сложной математически просчитанной моделью организации — было тем ещё откровением. Однако реальность расставила всё на свои места. Теперь передо мной стоял вопрос, как такая разболтанная и разношёрстная толпа вообще могла организоваться хоть во что-то? Да под неусыпным техногенным оком взятого под колпак города? Неужели ведомство Ведьмы совсем мышей не ловит? Зная эту весьма конкретную и решительную даму, очень сомнительно…

Однако подпольщики, несмотря на моё в целом скептическое к ним отношение, всё же заслуживали уважения. Минс — весьма трусливый в чём-то парень — в другой своей ипостаси был решителен и готов идти до конца. Он ведь так ничего и не рассказал! До последнего валенком прикидывался… Вихрастый Горм не растерял своего достоинства даже под моим постоянным прессингом. Безусловно, он подчинялся, но как стихии, с которой просто ничего не попишешь. Остальные собравшиеся в этом помещении хотя и не были мне толком знакомы, но самим фактом решительного участия в сопротивлении заслуживали как минимум уважения. Ведь они не могли не знать, чем чреваты их игры. Меня, опять же, приняли к себе именно из-за этого сродства бунтарского духа — как им казалось по моему поведению и по моим поступкам.

Так мы и общались. Я всем своим видом демонстрировал немного отстранённое отношение, не желая снисходить с высоты псионского величия на уровень простых смертных, но и они не сильно этим загонялись, витая уже в собственных недостижимых прочим далях. Ровно до того момента, покуда дверь в комнату не открылась и на пороге не возникла новая пара. Мужчина и женщина. Под ручку. Однако между ними ощущалась некоторая отчуждённость. Мужчина явно предложил женщине руку из формальной вежливости, и из той же вежливости дама ответила согласием.

Да и в целом образ парочки был… как бы это поточней сформулировать… аристократическим. Особенно — женщины. Вошедшие выделялись среди местного бомонда, как родовитые аристократы — среди буржуа при дворе монарха. Были серьёзней, собранней, решительней. Беспощадней. В них не чувствовалось праздного желания потрепаться за жизнь. Они были именно что конкретны. Предельно конкретны и заточены на результат. Сильные бойцы. Эти реально смогут организовать и организоваться. Видимо, пожаловали те самые, обещанные Гормом, документы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А ещё, стоило мне поймать пристальный изучающий взгляд женщины, больше похожий на рентген, стало очевидно, что с этой фифой будет очень сложно сохранить инкогнито. Она имела в себе что-то от хватки матёрых республиканок, какая-то общая черта у них была… Должно быть, всему виной ум и проницательность — самые страшные для любого мужчины свойства. С такой не забалуешь в семейной жизни, не говоря уже о трудовых буднях под её началом. Помнится, Диана отнюдь не просто так страдала на Земле от недостатка мужского внимания… На то были веские причины. Её требовательность, ум и проницательность делали Хозяйку крайне сложной в общении. Требовали полной самоотдачи от партнёра, и самоотдачи отнюдь не показной, а по-настоящему глубинной, иначе она легко заметит фальшь. Вновь прибывшая функционерка была из того же теста.