Повелитель теней. Том 2 - Лариса Куницына

Говорят, в храме святой Лурдес хранится целая библиотека книг на этом языке. У нас его изучают в основном маги и алхимики.

— Но вы его выучили.

— Вместе с другими пажами принца. При дворе Сен-Марко считается, что царедворцы должны знать что-то такое, чего никто не знает. В конце концов, мы начали писать друг другу записки на этом языке, если не хотели, чтоб их прочитали слуги. Кстати, не думаю, что Аллар или де Морен смогли бы это прочесть. Удельные бароны никогда не тратили время на изучение тайных языков, считая это бесполезным занятием. Впрочем, Айолин со своим пристрастием к изящным искусствам мог заняться и этим. Но де Морен — ни в коем случае!

Он вернул кинжал Хоку и обернулся к Шарлю:

— Твоя очередь, мой мальчик.

Оруженосец испуганно попятился. Марк рассмеялся.

— Разве ты не слышал, что написано на клинке кинжала настоящего воина? Он не должен бояться зла, даже проходя по долине смертной тени! А ты боишься урока фехтования! Бери меч и вставай против меня.

— Каждый когда-то начинал, — ободрил его Хок. — И я, и барон де Сегюр, и каждый из этих злых насмешников. Только учась можно чего-то достичь.

— Я постараюсь, — вздохнул Шарль и поплёлся за мечом.

— Он научится, — громко произнёс Марк, глядя ему вслед. — Его отец был настоящим героем и дрался, как лев. Мальчишка пошёл в него лицом и статью, а опыт придёт со временем.

Хок понимающе улыбнулся, заметив, как расправились плечи юноши, и он уверенно взялся за рукоятку меча.

На следующее утро вернулся Айолин. Всё ещё пребывая под впечатлением от прощания с Иоландой, он был тих и задумчив, но у него было слишком много дел, чтоб предаваться меланхолии. Вскоре он снова занялся подготовкой к выступлению в поход, руководя сборами и экипировкой своего отряда.

У Хока и Марка дел не было. Конечно, Марк понимал, что Рене ждёт от него отчёта о поисках шпионов, но справедливо полагал, что скоро тут никому не будет до этого дела. Шпионы уже давно отправили в луар сообщения о скором выступлении армии Сен-Марко и теперь занимались рутинными делами, никак не связанными со своей секретной деятельностью. В этой суете вряд ли удалось бы поймать за руку кого-то, связанного с врагом, к тому же совсем скоро война перейдёт из тайной фазы в явную, и тогда легче будет понять, кто друг, а кто враг. В глубине души Марк понимал, что подобные рассуждения не освобождают его от обязанностей службы, потому он отправился во дворец, потолкался среди придворных и зашёл к принцу Жоану, который в окружении своих молодых друзей томился в ожидании необыкновенных подвигов. Потом Марк навестил Монтре, восхитился его новыми латами, достойными того, чтобы вывесить на стену города для устрашения ворон, пошептался с Жувером, подливая масла в полыхающий костёр его ревности, усугубляемой тем, что виконт вознамерился взять с собой в поход и юного Альфонса. И, наконец, он всё-таки поднялся в Серую Башню, где снова воцарился граф Раймунд. Тот с ледяным лицом выслушал пространные рассуждения его пустого доклада, а потом произнёс:

— Я понимаю, барон, что перед выступлением армии вам хочется провести некоторое время в компании друзей и праздных развлечениях, потому не буду делать каких-либо выводов из вашего никчёмного донесения. Однако я надеюсь, что после того, как армия выйдет за стены города, вы осознаете в полной мере, что пришло время действовать, и проявите должное рвение. Вы поступаете в распоряжение барона де Грамона, который будет при короле выполнять прежние функции. Ему понадобится ваша помощь.

— Я благодарен за проявленную вами снисходительность, ваше сиятельство, — Марк покаянно склонил голову. — И уверяю, вам больше не придётся её проявлять.

— Я и не собирался делать это впредь. Ступайте ккоролевскому казначею и получите у него тысячу золотых марок на расходы, связанные с вашей миссией, и триста — на личные нужды. Не забудьте по возвращении представить ему полный отчёт о том, как вы их потратили. И присмотрите там за Рене, — уже более мягким тоном добавил он. — Вы знаете, он не солдат, при светлой голове у него неуклюжий меч.

— Я буду его мечом, — пообещал барон.

— Ступайте, Марк, — вздохнул граф. — И возвращайтесь живым и с победой.

— Мы все вернёмся победителями, — улыбнулся он и, выйдя из кабинета, легко сбежал по крутой лестнице башни.

Королевский казначей выдавал де Сегюру причитающиеся суммы с таким видом, как будто это обрекало на голодную смерть всю его семью. Он тщательно отсчитал каждую монету, потом долго писал что-то в своих толстых книгах, потребовал собственноручно написать расписки в получении и под конец долго и нудно объяснял, как следует вести отчёт о расходах и в какой срок после возвращения с войны его следует представить в казначейство. Марк с серьёзным видом выслушал его и, подхватив увесистые мешочки с золотом, вышел из полуподвального помещения, где вдоль стен стояли набитые королевским золотом сундуки, а за столами сидели подслеповатые от вечного полумрака клерки, писавшие что-то в таких же толстых книгах.

Проходя по залам дворца, Марк с интересом рассматривал попадавшихся ему на пути дам, раздумывая о том, что перед войной неплохо было бы устроить себе хоть одно свидание с не слишком требовательной симпатичной девицей. Бедняжка Адалина вовсе не была забыта, и в его душе ещё болела эта рана, но жизнь продолжалась, и естество требовало своего. Дамы смотрели на него с интересом, благосклонностью и даже призывно, но он лишь с сожалением улыбался им в ответ и проходил мимо, помня, что дворец — это змеиное гнездо, где он может оказаться жертвой интриг и шантажа, связавшись с дамой, которая подослана кем-то из противоборствующих группировок.

Выйдя из дворца, он прошёл по заполненной народом улице. Начался последний светлый день, который король предназначил для подготовки к походу, и это создавало в городе лихорадочное напряжение. Отовсюду слышались крики, ругань, военные в латах и кольчугах протискивались сквозь толпу, двери лавок были распахнуты, и возле них не стояли, зазывая покупателей, подмастерья и приказчики, поскольку все они были заняты обслуживанием клиентов в узких пространствах между прилавками и полками с товаром. Иногда в этой толчее, как корабль по волнам, проплывал над головами прохожих всхрапывающий от возбуждения конь, покрытый защитной бронёй или украшенный попоной в геральдических цветах. Ему как-то удавалось не наступить тяжёлым копытом на чьи-нибудь ноги, и всё же такое скопление народа нервировало животных, и всадникам приходилось крепко держать поводья, чтоб успокоить их.

Миновав проулок, где стояли караульные отряда Делвин-Элидира, Марк прошёл