Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прошу тебя, Морель, не напоминай мне об этом, ты разрываешь мне сердце! — воскликнула Мадлен, заливаясь горючими слезами.
— И когда я думаю, что этот старый урод... Нет, от одной этой мысли у меня в голове мутится. Я готов убить его, а потом покончить с собой
— А мы, что станет с нами? И еще раз говорю тебе: ты все преувеличиваешь! Может быть, нотариус сказал это Луизе просто так, шутя... Ведь он же ходит в церковь каждое воскресенье, посещает священников разных приходов... И многие люди говорят, что отдавать ему деньги надежнее, чем в страховую кассу.
— А что это доказывает? Только то, что он богач и лицемер! Я хорошо знаю Луизу, она честная... Но она любит нас, как никто. Сердце у нее обливается кровью, когда она видит нашу бедность. Она знает, что без меня вы бы умерли с голоду; и если этот нотариус грозит ей упрятать меня в тюрьму, она, несчастная, может согласиться..... О, голова моя, голова! Нет, я сойду с ума!
— Ах, господи, если бы это случилось, нотариус дал бы ей денег, разные подарки, и она, конечно, не оставила бы все себе, она бы поделилась с нами.
— Замолчи! Как тебе в голову могло прийти такое? Луиза?..
— Но для себя... Ради нас...
— Замолчи, говорю тебе, замолчи! Мне страшно... Если бы не я, до чего бы ты дошла... Что стало бы с тобой... и с нашими детьми тоже, если ты на самом деле так думаешь...
— Но что я плохого сказала?
— Ничего...
— Так почему ты боишься, что она... Морель нетерпеливо оборвал жену:
— Я боюсь, потому что вот уже три месяца, как Луиза приходит к нам и чего-то стесняется, почему-то краснеет.
— Потому что рада видеть тебя!
— А может быть, от стыда? И к тому же она с каждым разом все печальнее...
— Потому что видит, что нам живется все хуже. И потом, когда я говорила с ней о ее нотариусе, она сказала, что теперь он больше не грозит тебе тюрьмой.
— Но какой ценой она отвела эту угрозу? Она не сказала и краснеет всякий раз, когда целует меня. О господи, как просто бесчестному хозяину сказать честной служанке, которая от него целиком зависит: «Уступи мне, иначе я тебя выгоню за нерадивость и ты нигде больше не устроишься!» Но чего проще сказать ей: «Уступи, иначе я засажу твоего отца в тюрьму!» Тем более что он знает: вся семья зависит от работы ее отца. Это же в тысячу раз преступнее!
— Но если подумать, что алмазы на твоем верстаке помогли бы вернуть долг нотариусу, вызволить от него нашу дочь и оставить у нас... — медленно проговорила Мадлен.
— Повторяй это хоть сотни раз, но к чему? — с горечью ответил Морель. — Если бы я был богат, я конечно бы не был бедняком.
Верность слову для него была настолько естественна, настолько, если можно сказать, органична, что ему и в голову не приходило, что его жена, ожесточенная нищетой и болезнями, могла даже подумать о чем-то дурном и попытаться поколебать его непогрешимую честность.
— Надо смириться, — продолжал он с горечью. — Счастливы те, кто мог держать своих детей при себе и оберегать от всяких соблазнов. Но дочь бедняка?.. Кто может ее уберечь? Никто... Едва она войдет в возраст, чтобы хоть сколько-нибудь зарабатывать своими руками, она с утра бежит в свою мастерскую и возвращается только вечером. А в это время отец работает и мать тоже. Время — наше достояние, и хлеб насущный обходится так дорого, что нам некогда следить за нашими детьми. К чему же тогда все эти вопли о недостойном поведении девушек из бедных семей? Если бы мы могли держать их дома, если бы у нас было время гулять с ними по городу... Лишения ничто — по сравнению с тем, что нам приходится оставлять одних жену, детей, родителей... Ведь именно нам, беднякам, семейная жизнь была бы спасительной и утешительной. Но, увы, едва наши дети достигают разумного возраста, нам приходится с ними расстаться!
В этот момент кто-то грубо и шумно застучал в дверь мансарды.
Глава X.
СУДЕБНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ
Удивленный гранильщик поднялся и открыл дверь. В мансарду вошли двое мужчин. Один из них, высокий и тощий, с прыщавым лицом, обрамленным густыми черными бакенбардами с проседью, держал в руке тяжелую трость со свинцовым набалдашником; на нем была мятая шляпа и грязный зеленоватый длинный сюртук, застегнутый на все пуговицы. Из потертого воротника черного бархата выглядывала длинная шея, красная и облезлая, как у стервятника. Звали его Маликорн.
Другой, пониже ростом, коренастый толстяк, вульгарный и краснорожий, был одет с претензией на роскошь. На его рубашке сомнительной чистоты сверкали фальшивые бриллианты, длинная золотая цепочка пересекала потертый клетчатый жилет, а пальто его было серо-желтого цвета... Этого человека звали Бурден.
— О господи, здесь просто разит нищетой и смертью! — воскликнул Маликорн, переступая порог мансарды.
— Да, тут не мускусом пахнет! — подхватил Бурден, презрительно отдуваясь. — Ну и вонища!
Затем он надвинулся на Мореля, который смотрел на него с крайним удивлением и возмущением.
Через полуоткрытую дверь сунулась любопытная, злая и хитрая мордочка колченогого мальчишки, который незаметно следовал за этими незнакомцами, подсматривал, подслушивал и выведывал.
— Что вам угодно? — воскликнул Морель, возмущенный наглостью этих людей.
— Вы Жером Морель? — спросил Бурден.
— Да, это я.
— Рабочий-шлифовальщик?
— Да.
— Мы не ошибаемся?
— Еще раз говорю вам: это я. Но вы меня выводите из себя. Что вам нужно? Объяснитесь или уйдите прочь!
— Смотри-ка, какие они здесь честные-пречестные! — воскликнул Маликорн, обращаясь к своему товарищу. — А здесь не очень-то жирно, не то что у виконта Сен-Реми, тут не поживишься!
— Да, но когда есть «навар», тебя встречают с каменными рожами, как тогда, на улице Шайо. А птичка-то наша оттуда уже улетела, и остались мы с носом. Только такие вот крысы прячутся по своим норам.
— Похоже, похоже. Он уже испекся и готов, хоть на стол подавай!
— Надо только, чтобы волк-ростовщик[89] не жадничал, а то это будет стоить ему дороже... Но это уж его дело.
— Послушайте! — возмущенно вскричал Морель. — Если бы вы не были пьяны, — а на это очень похоже, — я бы по-настоящему рассердился. Немедленно убирайтесь из моего дома!
— Ха-ха! Посмотрите на этого недоноска! — воскликнул Бурден с оскорбительным смехом, намекая на физический недостаток гранильщика. — Ты слышал, Маликорн? И он еще называет своим домом эту... конуру, в которую я бы не посадил и собаку!
— Боже мой! — вскричала Мадлен, настолько перепуганная, что до сих пор не могла сказать и слова. — Боже мой, позови на помощь! Это, наверное, злодеи... Морель, твои бриллианты!..
Видя, что два незнакомца действительно приближаются к верстаку, на котором сверкала россыпь драгоценных камней, Морель испугался. Он бросился к верстаку и прикрыл камни обеими руками.
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Агасфер. Том 1 - Эжен Сю - Исторические приключения
- История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич - Исторические приключения / История
- Сын пирата - Юрий Волошин - Исторические приключения
- Легионер. Книга первая - Вячеслав Александрович Каликинский - Исторические приключения
- Первая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев - Исторические приключения / История
- Золото короля - Артуро Перес-Реверте - Исторические приключения
- Басаврюк ХХ - Дмитрий Белый - Исторические приключения
- Ведун Сар - Сергей Шведов - Исторические приключения
- Дом шелка - Кейти Нанн - Исторические приключения