Переписка П. И. Чайковского с Н. Ф. фон Мекк - Чайковский Петр Ильич

Письмо это пишется опять-таки не для того, чтобы вызвать письмо от Вас, мой дорогой и милый друг. Буду терпеливо ожидать, пока Вы хорошенько дадите отдохнуть глазам своим. Будьте здоровы!

Ваш П. Чайковский.

261. Чайковский - Мекк

[Флоренция]

11/23 декабря 1878 г.

Villa Bonoiani.

Вы не поверите, друг мой, до чего меня злит и возмущает притеснение, причиняемое Вам цербером г. Оппенгейма. Мне досадно, что эта глупая история омрачит Ваши воспоминания о здешней жизни. Случаи, подобные этому, всегда заставляют живо почувствовать себя чужим на чужбине, среди людей, которых как ни ласкай, а они все-таки смотрят на тебя как на пришельца, с которого чем больше сдерешь, тем лучше. Извините, что я навязываюсь Вам с советами, но мне кажется, что самое лучшее нанять туземных людей, исполнить его требование буквально и засим уехать, лишив его той щедрой награды, которую Вы не преминули бы дать этому негодяю, если б он был внимательнее к Вам.

Я очень приятно провел чудный вчерашний день. Утром был на мессе в Santa Croce (что за прелесть этот храм!), а после завтрака ездил в Bellosguardo и в Cascine, где очень долго гулял сначала по далеким аллеям по направлению к памятнику индийского раджи, а потом там, где катается бомонд; это довольно весело. Особенно приятно наблюдать за выражениями лиц катающихся, которые как бы совершают какое-то великое священнодействие, держат себя важно, чинно и стараются показать, что совершенно равнодушны к своей роскоши.

Юргенсон прислал мне обещанные ноты, а я их препровождаю к Вам. Позвольте мне, милый друг, возвратить Вам книгу о Jeanne d'Arc. Я чрезвычайно благодарен Вам за этот подарок, но все-таки я попрошу Вас держать эту книгу у себя и по возможности в Браилове, где мне очень приятно будет встречаться с ней. Книга эта составит украшение для браиловской гостиной, а мне, странствующему номаду, не подобает обладать такою прелестью. Если я когда-нибудь прочно оснуюсь где-нибудь, в Москве или где бы то ни было, то тогда попрошу ее у Вас. Впрочем, если Вам неудобно ее возить с собой, то тогда, если хотите, я с удовольствием возьмусь довезти ее до России и Браилова. На всякий случай посылаю ее Вам и повторяю еще раз, что с величайшим удовольствием принимаю чудный подарок. Я еду в пятницу вечером.

Будьте здоровы, мой дорогой друг.

Ваш П. Чайковский.

262. Чайковский - Мекк

Флоренция,

12/24 декабря 1878 г.

Вторник.

Villa Bonciani.

Я опять начинаю беспокоиться и сердиться по случаю несчастной моей рукописи. Брат Анатолий в прошлый понедельник телеграфировал, что она выслана. Сегодня девятый день, а ее все нет! А между тем сколько часов проходит даром! Ужасно досадно.

Сегодня ровно три недели моему пребыванию в Villa Bonciani. Быстро пролетело время. Дни, проведенные здесь, останутся навсегда в моей памяти светлым воспоминанием. Я был здесь счастлив, покоен, на душе было светло и тепло и близость от моего лучшего милого друга сообщала всему окружающему какую-то особую прелесть. Хотя вследствие задержек с моей бедной рукописью я и не привел в исполнение своего плана уехать отсюда с готовою вполне сюитой, но зато я начал оперу и написал одну из капитальнейших сцен. Таким образом, я все-таки не праздно провел все это время и уеду не только с чудными воспоминаниями о своем милом уголке, но и со спокойною совестью.

Обратили ли Вы, друг мой, внимание на то, что в числе шести романсов моих один есть не что иное, как мелодия, присланная мною Вам в прошлом году в письме из Швейцарии, только слегка переделанная мной и принявшая форму вокального номера для комнаты и концерта. Музыку на “Любовь мертвеца” я написал вследствие того, что Вы однажды упоминали про это стихотворение в одном из писем Ваших. Романс этот я написал здесь, во Флоренции.

В ту минуту, как я пишу Вам, небо разъяснилось, и я хочу воспользоваться этим для прогулки.

После обеда.

Сейчас получил Ваше письмо, мой дорогой друг. Пожалуйста, не бойтесь критиковать “Любовь мертвеца”, и когда Вы в близком будущем проиграете его, то скажите откровенно Ваше мнение. Неужели я могу иметь претензию писать всегда удачные вещи? Вы совершенно правы, говоря, что текст до того силен, что вряд ли музыка может достигнуть этой высоты, но я все-таки дерзнул. Простите.

Меня очень смущает, друг мой, что среди Ваших личных хлопот Вы еще берете на себя заботы обо мне. Что я Вам безгранично благодарен за все это, и говорить нечего. Но не сложите ли Вы на меня часть Ваших хлопот? Не нужно ли мне самому сходить к г. Bonciani и т. д.? Ради бога, не прибавляйте себе из-за меня утомления.

В следующем письме Вашем потрудитесь сказать мне, куда адресовать к Вам письма, т. е. в какой отель.

Я порывался писать Вам и вчера и сегодня утром, но боялся вызвать Вас на ответ и отвлечь от Ваших хлопот. До свиданья, дорогой друг. Спасибо за книгу.

Ваш П. Чайковский.

263. Мекк - Чайковскому

[Флоренции]

13/25. декабря 1878 г.

Villa Oppenheim.

Прощайте, мой милый, несравненный друг. Пишу Вам последний раз с Villa Oppenheim, из дорогого соседства Вашего. Я была бы очень счастлива, если бы еще когда-нибудь повторилось такое счастье. Благодарю Вас, дорогой мой, за все, все хорошее, доброе, что Вы мне Доставляли здесь, и всегда буду вспоминать с восторгом время, проведенное так близко От Вас и в постоянном общении с Вами. Мне грустно, больно до слез, что счастье это кончилось, но я стараюсь утешать себя мыслью, что, быть может, когда-нибудь оно повторится.

Благодарю Вас также безгранично, мой бесподобный друг, за Вашу доброту и участие к моему protege Пахульскому Вы сделали для него столько добра, сколько он никогда и ни в чем не мог бы приобрести. Я надеюсь, мой дорогой, что Вы закончите Ваше доброе дело указанием ему на будущее время чем заниматься, какой системы держаться и что преследовать исключительно. Не знаете ли Вы кого-нибудь, милый друг мой, в Вене, с кем бы он мог с пользою заниматься теориею музыки? Будьте так добры, мой драгоценный, напишите мне все это, а также и Ваше последнее мнение о его способностях. Я очень забочусь об нем, во-первых, потому, что мне это свойственно по натуре, во-вторых, потому, что страстно люблю музыку, и, в-третьих, потому, что хочу всячески перед собою опровергнуть то обвинение, что я гублю музыканта. А так как, ко всему этому, я считаю его исключительно порядочным юношею, то я и хотела бы устроить ему хорошую будущность, которая для него вся заключается, конечно, в музыке.

Благодарю Вас от души, дорогой друг мой, за участие в моих хозяйственных неприятностях, и я бы сейчас же исполнила Ваш.совет, но в том-то и беда, что это невозможно, потому что все перемещенные предметы до последнего дня моего отъезда необходимы мне на тех местах, на которых находятся теперь, так как это кровати и другие предметы спальных комнат. Но я сделала в том же роде, как Вы советовали: приказала спросить его, сколько надо заплатить за постановку вещей назад, и он назначил мне - как Вам это покажется? - шестьдесят lires! Это чтобы поставить несколько кроватей и комодов на свои места. Но, собственно, распоряжение об этом он получил от своего патрона, который написал ему, чтобы вещи были поставлены на свои места и что он не хочет истратить на это ни одного сантима, и это при том, что он взял с меня за т p и месяца по две тысячи lires в месяц, а я прожила неполных два, и сверх того насчитали мне за разбитую посуду двести lires потому что ставили за все жидовские цены, и это делают так же люди которые стоят на самом первом плане в г. Флоренции. Вы, вероятно, имеете понятие о Фензи, здешнем банкире и сенаторе, которому поклоняются и которым гордится вся Флоренция, - патриций нынешнего времени, так как настоящие вывелись. Так вот мой хозяин Оппенгейм, тоже банкир и жид, женат на дочери Фензи и от него получил в приданое нашу виллу с цербером Франческо, и я все сношения по найму имею с Фензи. Так вот какие люди делают какие дела!