Во власти девантара - Бернхард Хеннен

— Теперь Фародин собрал все песчинки, какие здесь есть, — сказал Мандред.

Слова его товарища не могли скрыть, что, вероятно, у них по-прежнему слишком мало песчинок и заклятие королевы окажется сильнее.

Наконец пришел Фародин. Он казался отдохнувшим.

— Помни, Мандред, — спокойным голосом произнес он. — Вы не должны бежать на помощь, что бы ни случилось. В конце концов, заклинание может провалиться из-за вашего волнения.

— Обещаю! — ответил Мандред. Остальные фирнстайнцы присоединились к его словам. Затем ярл хлопнул Нурамона по плечу. — Вспомни о своем героическом поступке в пещере Лута!

Нурамон и Фародин вместе пошли к звезде альвов. Раковины образовали круг, и в целом это казалось похожим на символ солнца. Очевидно, море было слишком слабым, чтобы унести их прочь. Звезда альвов держала их крепко.

Эльфы встали в выложенный раковинами круг.

— Что такое, Нурамон? — наконец спросил Фародин.

— Мы настолько близко к ней, и тем не менее…

Фародин не позволил договорить.

— Я вытяну силу из песка. Это у меня получается хорошо. И передам ее тебе. Так мы сможем воспользоваться всей имеющейся у нас силой.

Хотя Нурамона несколько успокоило то, что Фародин хочет помочь ему таким образом, однако его товарищ не догадывался, насколько прочен был барьер королевы. Напоминание Мандреда о пещере Лута было произнесено вовремя. Вчера во время попытки сломать заклинание Нурамон страдал от ужасной боли. Фародин тоже пытался открыть врата, однако потерпел поражение в самом начале. И Фародин не почувствовал, насколько велика сила, против которой они выступили. Казалось, судьба то и дело ставит перед ними невыполнимые задачи. Нурамон вспомнил сражение с девантаром. Тогда они были готовы столь же мало, как и сейчас для этого заклинания. Однако если они разок превзойдут сами себя, то этого может хватить, чтобы спасти Нороэлль.

— Ты готов? — спросил Фародин.

— Нет, я не готов. Но я хочу к Нороэлль!

Нурамон схватил Фародина за руку и крепко сжал ее. Затем закрыл глаза. Он сосредоточился, и перед его внутренним взором медленно стали проступать тропы альвов. Три из них шли параллельно грунту, и только одна выходила из него, пронизывала звезду и уходила прямо в небо. Именно эта тропа вела к Нороэлль. Она была черной, пронизанной зелеными прожилками света. Барьер королевы Нурамон чувствовал, но видеть не мог. Он был словно корочка, покрывавшая тропу к Нороэлль и блокировавшая ее. Подобно решету, она, казалось, пропускала только часть силы тропы. Корочка была крепче всего, что знал Нурамон. Он решил атаковать напрямую, а не как раньше, осторожно ощупать барьер.

Он сплел заклинание и приготовился пробить барьер сильным ударом и нанести рану звезде альвов. Подобно мечу устремилась его сила через барьер. Еще прежде, чем она встретилась со стеной силы, Нурамон почувствовал, как перед ним что-то конденсируется. Внезапно оно охватило его тело, жгучая боль пронизала все его существо.

Он оборвал заклинание, когда перестал чувствовать свое тело. Затем он отошел от барьера, и боль тут же померкла.

Нурамон открыл глаза, выпустил руку товарища и вздохнул.

Фародин сочувственно смотрел на него.

— Ты не взял у меня силу, — объявил он.

— До этого я даже не дошел. Этот барьер крепче врат в королевство карликов.

— Ты хочешь сдаться? — спросил Фародин. — Никто не назовет тебя слабаком.

— Нороэлль по другую сторону! Я попытаюсь еще раз.

Он сжал руку Фародина, закрыл глаза и снова сосредоточился. Нужно просто действовать быстрее! В тот миг, когда сила соберется у барьера, чтобы научить его боли, он уже должен пробить своей силой корку. Он еще раз мысленно повторил заклинание. И предпринял новую попытку. Его сила наткнулась на барьер, на этот раз вошла в него, словно меч в тело противника, и тем не менее ему не удалось пробить магическую стену прежде, чем его захлестнула боль. Казалось, в его собственное тело вонзился клинок.

Внезапно Фародин поддержал его своей силой. Песчинки дали ему много силы и помогли Нурамону выдержать боль. Он отчаянно пытался пробить барьер, но шел вперед слишком медленно. И чем больше сил он тратил на то, чтобы разбить заклинание королевы, тем страшнее становилась боль.

Нурамон услышал крик. Фародин! Похоже, боль захватила и его товарища. Нурамон чувствовал, что делится болью с ним. Так у него осталось больше сил на заклинание, и он вошел еще глубже в барьер. Но с каждым шагом вперед возрастала боль, пока не стала настолько сильной, что крик Фародина стал нескончаемым. Теперь боль была повсюду. Как и когда-то, в ледяной пещере, Нурамон постепенно переставал ощущать свое тело. Но продолжал продвигаться вперед. Охранное заклятие было почти сломлено. Вскоре он сможет направлять силу на тропы темных альвов, чтобы открыть врата. Шаг за шагом он подходил все ближе и ближе. Скоро они будут у Нороэлль!

А потом боль стала кошмарной. Он все еще чувствовал руку Фародина, но товарищ уже не мог отдавать ему силу. Она перестала течь. Словно молния пронзила душу Нурамона. Он отчаянно сражался. А потом погасла и его сила, и заклинание швырнуло его назад.

Нурамон открыл глаза. Осторожно выпустил руку Фародина. Товарищ смотрел на него стеклянным взглядом и тяжело дышал. Бутылочка с песчинками выпала из его руки. Таким уязвимым, как в этот миг, Фародина он не видел никогда.

— Прости меня! У меня закончились силы! — произнес он наконец. — Эта боль! Это то, что ты почувствовал еще вчера?

— Да, — ответил Нурамон. — С каждой попыткой приходила боль.

— А я и не знал… Где ты научился терпеть это?

— В пещере Лута.

Лицо Фародина выражало удивление.

— Наше заклинание не удалось не из-за боли, — пояснил Нурамон. — Нашей силы не хватает, чтобы тягаться с королевой. Я чувствую себя словно луговая фея, которая хочет украсть ногу у кентавра. Я пуст и выжжен. Ты чувствуешь то же самое, не так ли?

Фародин кивнул и глубоко вздохнул.

Нурамон поглядел на Мандреда. Лица ярла и фирнстайнцев были обеспокоенными, но, как и обещали, люди не тронулись с места.

— Все в порядке? — Мандред бросился им навстречу.

— Все кончено, — мрачно ответил Нурамон.

Разочарование, написанное на лице Мандреда, причинило Нурамону боль. Сын человеческий всегда верил в его магические способности и считал его великим волшебником.

Мандред и фирнстайнцы решили отправиться в лес, покрывавший остров почти полностью. Когда они удалились, Нурамон обратился к Фародину.

— Нам нужно поговорить и решить, что предпринять.

Бок о бок зашагали они назад к берегу, прошли мимо камня и вошли в лес. Долго молчали. Нурамон вспоминал слова джинна в Валемасе. Побеждать большую силу силой еще большей! Они пока не могли пробить барьер.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});