И маятник качнулся... - Вероника Иванова

— Понял... — Девочка выглядела так забавно в своей попытке вернуть мне душевное равновесие, что на губы сама собой заползла горькая улыбка. — Я никуда не денусь.

— Обещаешь? — не унималась Рианна.

— Даю слово.

— И только посмей его нарушить! — погрозила пальцем принцесса и присоединилась к Матушке и Хоку, которые паковали спальные принадлежности.

Да, я никуда не денусь, милая. По крайней мере, пока не доставлю тебя к твоему брату — мало ли кто может встретиться на пути? А вот потом... Потом ничто не сможет мне помешать поступить так, как захочется. Хорошо, что по молодости лет ты этого не понимаешь. Надеюсь, что и не поймёшь...

* * *

Оставшийся путь занял примерно две недели — точнее сказать не могу, потому что большую часть этого времени я нагло и беспринципно проспал. Впрочем, для самого себя подобралось чудное оправдание. Даже два. Только одно из них было разумным, а второе — настоящим...

Я много спал, потому что часы, подаренные сознанию для совершения прогулок между Пластами Реальности, позволяли моему телу восстанавливать силы. Разумеется, каждая такая «отлучка» длилась не более полусуток: потом я продирал глаза, ел, невпопад отвечал на вопросы любопытствующих спутников, разминал мышцы и... Снова засыпал. По счастью, судьба решила отложить кавалерийские наскоки на мой хрупкий душевный мир, и в дороге если и случались мелкие неурядицы и проблемы, то они успешно разрешались без участия вашего покорного слуги.

Вам интересно, каково было настоящее оправдание? Ещё не догадались? Это же так просто! Во время сна я получал возможность НЕ ДУМАТЬ. Я всего лишь бродил по коридорам Полночного Замка, не ставя перед собой цели и не помня, с чего началось путешествие. Если бы мне не удавалось проваливаться в сон, боюсь, в дом Гизариуса прибыл бы человек, навсегда утративший разум. Причём сомневаюсь, что из меня получился бы тихо помешанный... Так что, можно сказать, я занимался самолечением. И достиг некоторых успехов.

Например, я раздумал умирать, потому что осознал одну простую вещь: если никому (кроме меня, естественно) не нужна моя жизнь, то и на мою смерть никто не обратит внимания. А я всегда лелеял надежду, что похороны будут пышными и слезливыми... Шучу. Но ведь в каждой шутке...

Так вот, я решил отложить момент ухода за Порог на более удобное время и более подходящую ситуацию.

Что ещё? Посредством не очень долгих, но удивительно плодотворных споров с самим собой было принято решение больше не встречаться с шадд’а-рафом и его отпрыском. Что касается старшего оборотня, то обида на него хоть и уползла в тайники души, но и не думала рассасываться. Ребячливая и глупая, она совершенно не поддавалась истреблению. За что, скажите? Ни словом, ни действием ваш покорный слуга не причинил беспокойства Песчаному Племени... До недавних пор. Я всегда был доброжелателен и трогательно доверчив. Замечал ли это старик? Быть может. Но в мысли потихоньку закрадывалось подозрение, что старый друг не верил в мою искренность. С первой же минуты. Да, меня ему навязала Магрит, но, в конце концов, можно же было отказаться! Шадды — свободное племя, не связанное прямыми вассальными клятвами... А что, если он уже тогда придумал хитроумный план: внушить мне доверие, заслужить дружбу и любовь, дабы в дальнейшем... вдруг возникнет надобность? — воспользоваться тем, что я могу предложить... Весьма вероятно. Я не хочу верить в твоё коварство, старик, всеми силами стараюсь избежать шага на эту тропинку, но... Ты сам подталкиваешь меня...

Забавно... И как раз в тот момент, когда я был готов признать: этот мир не так плох, как кажется... О да, он не плох. Он — ещё хуже! Убийственная атака из далёкого прошлого достигла своей цели: я перевернул ещё одну страницу. Перевернул, вырвал и выбросил прочь. Да, я прощу. Но забыть... Не получится.

А котёнок... Мне жаль его. Очень жаль. И особенно печально знать, что если Первое Обращение[42] было у него связано с покойной тётушкой, то Второе... Второе до конца жизни останется памятью о встрече со мной...

Да, котёнку объяснят, что я имел право лишить шадду жизни. Хотя бы потому, что она атаковала первой. Но разве это облегчит его страдания? Не уверен. Всю оставшуюся — хочется верить, долгую — жизнь он будет ненавидеть меня. От всего сердца. Искренне. Горячо. Нет, нам нельзя видеться: любая встреча может оказаться последней для... Для кого же? Для того, кто дрогнет. Под грузом вины или ненависти — не важно. Я не хочу убивать, но не могу поручиться, что справлюсь со своими чувствами и внешними обстоятельствами — не настолько самоуверен. А ведь я мог...

Нет, готов поклясться: черта не пересечена! Я считал каждую каплю и не допустил проникновения крови в его Кружево, иначе... Иначе мне пришлось бы заявить свои права на котёнка. И вот уж тогда огрёб бы по самые... Страшно подумать: юнец мог стать моим cy’rohn[43]. И что бы мне оставалось? Безвылазно сидеть в каком-нибудь уединённом месте под присмотром всего Песчаного Племени? Увольте! Такого счастья не хочу...

Теперь понятно, почему я предпочитал спать, нежели бодрствовать? От подобных размышлений очень легко сойти с ума. Правда, в свете всего произошедшего перспектива расставания с рассудком уже не казалась мне чем-то ужасным, напротив: я оставил сумасшествие как запасной вариант выхода из кризиса. Даже если мой «выход» станет «входом» для всего остального мира. Какая разница? Мне будет безразличен результат...

...Фургон остановился у моста. Я спрыгнул на землю и помог Рианне проделать то же самое. Матушка оставила лошадей на попечение Нано, покинула козлы и подошла к нам.

— Доберётесь до места? — с плохо скрываемой заботой спросила женщина.

— Без проблем! — заверил ваш покорный слуга.

— Уверен? — уточнила Матушка.

— Более чем. Здесь ходьбы на четверть часа, а если напрямик через лес... — начал было я, но женщина строго покачала головой:

— Эй, никаких «напрямик»! Идите по дороге и никуда не сворачивайте.

— Если вы так беспокоитесь, то почему не проводите до самых ворот? — задал я совершенно справедливый вопрос.

Она смутилась. Чуть-чуть.

— Делать крюк... Нет, мы и так задержались. Ребята, наверное, места себе не находят... — Доводы выглядели убедительно, но чувствовалось: что-то прячется за этим небрежным спокойствием. Не хочет показываться доктору на глаза? Что ж, её право. Не буду настаивать.

— Тогда — счастливого пути! — от всей души пожелал я.

— Непременно... — Женщина отчего-то погрустнела и подарила мне долгий и непонятный взгляд.

— Вас что-то тревожит? — спрашиваю, хотя знаю, что ответа не получу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});