Записки партизана - Петр Игнатов

— Ну, выкладывай свои новости.

Жора рассказал о провале радиостанции, об аресте Лысенко, о художниках.

Арсений Сильвестрович долго молчал. Его лицо показалось Жоре старым и усталым.

— Да, пропал Свирид, — негромко сказал Арсений Сильвесторович, и в голосе его послышалось тяжелое страдание. — Пропал друг! А какой был опытный конспиратор! Трудно его вытащить из гестапо: Кристман небось так и вцепился в него. Но мы все же попробуем… С Шустенко пора кончать: наша вина, что мы вовремя этого не сделали, — цел бы остался Лысенко. Шустенко как в воду канул: и на комбинате не появляется, и дома не ночует. Ты должен узнать, где он. А теперь надо о нашей штаб-квартире подумать: ведь художники рядом — как бы нам самим не угодить к полковнику.

Арсений Сильвестрович еще раз подробно расспросил Жору о разговоре с Кристманом.

— Конец нашей «Камелии»! — проговорил он задумчиво. — Жаль расставаться с парфюмерией. Очень жаль: удобное было местечко. Хорошо, что хоть есть заранее подготовленные позиции. Но ничего не поделаешь — придется отступить… Впрочем, подожди… Кристман говорил, что налет на художников назначен на день заседания правления их артели? Обычно оно бывает по субботам. Сегодня вторник. Осталось три дня… Достаточно!.. Ну что ж, попытаемся использовать их как следует!..

Арсений Сильвестрович попросил Жору подсесть поближе и посвятил его в свой план…

Возвращаясь домой, Жора увидел: на воротах больницы висел труп доктора Булгакова. К его груди немцы прикрепили дощечку с надписью: «За помощь партизанам…»

Жора внутренне содрогнулся, но тут же взял себя в руки и подумал: «И за тебя мы отомстим, дорогой…»

Около полуночи Кристман прислал за Жорой машину.

— Что-нибудь надумали? — спросил полковник, когда Жора вошел к нему в кабинет.

— По вашему совету я нащупал, как мне кажется, верный путь… Но все выяснится дня через три-четыре. Просил бы пока не расспрашивать меня и дать мне полную свободу действий…

— Я не терплю секретов, — ответил полковник. — Это не в моих правилах: позволять моим агентам идти по неизвестным мне путям. Но на этот раз я готов сделать исключение… Желаю успеха!..

Глава IV

Руководством подполья во главе с Арсением Сильвестровичем было решено уничтожить полковника Кристмана.

За Кристманом подпольщики следили уже давно. Давно было выяснено, что он живет на площади у Красного собора, был установлен распорядок его дня: полковник приезжал домой около девяти часов вечера и к полуночи возвращался в гестапо.

Провести операцию поручили Котрову. Он взял себе в помощь одного из комсомольцев.

В назначенный день вечером Котров со своим помощником спрятался в старой, заброшенной щели, которая была вырыта в сквере у собора, против дома шефа гестаповцев. Ночь выдалась темная. Котров и комсомолец неподвижно лежали в щели. Они быстро промокли до нитки: стояла оттепель, крупными хлопьями падал влажный снег.

Примерно около половины девятого помощник Котрова прошептал:

— Приготовься! Идет машина.

Через минуту у подъезда дома Кристмана остановился автомобиль. Открылась дверца. В ней показался немецкий офицер.

У Котрова на мгновение мелькнула мысль: почему машина подъехала не с той стороны, с которой подъезжала обычно? Но раздумывать было некогда. Он швырнул гранату-«лимонку».

Раздался взрыв.

Ребята метнулись через проходные дворы к Карасунскому каналу. Они уже добежали до Пролетарской и хотели пересечь ее, но тут неожиданно наткнулись на группу эсэсовцев: рядом в доме бывшей железнодорожной больницы размещался штаб дивизии СС.

Котров и комсомолец бросились влево, по Пролетарской, и юркнули во двор пекарни. Но за пекарней шли строения мельницы, занятой командой СС, и немецкие солдаты, встревоженные шумом погони, выскочили и бросились наперерез.

Котров со своим помощником оказались в кольце. Оставался единственный выход — через проходной двор.

— За мной! — крикнул Котров и побежал в узкую щель между домами. Это спасло их: немцы, как видно, потеряли след и прекратили преследование…

Жоре было известно, что вечером назначено покушение на Кристмана, и, естественно, он с нетерпением ждал вечера.

Целый день он бродил по Сенному и Новому базарам, заглядывая в галантерейные ларьки в поисках… зубочисток. За ним неотступно следовал шпик. Жора видел его, но не обращал на него внимания. К концу дня Жора устал — давали знать о себе недавние раны. Вернувшись домой, лег отдохнуть. Около полуночи за ним пришла машина из гестапо.

Жору ввели в кабинет Кристмана. За столом, как ни в чем не бывало, сидел шеф гестаповцев.

— Садитесь, — предложил полковник. — Как идут дела?

— Мы условились, господин полковник, что вы не будете меня расспрашивать, — отвечал Жора. Он всеми силами старался не показать своего разочарования при виде живого и невредимого Кристмана и беспокойства за судьбу тех, кто охотился за ним.

— Когда же? — спросил Кристман.

— Думаю, дня через три…

— Значит, пока ничего? Я так и предполагал. Поэтому-то и решил помочь вам. Сегодня мы будем… беседовать с Лысенко. Вам необходимо присутствовать при разговоре: быть может, это даст вам какие-нибудь новые нити… Кстати, я был прав, когда полагал, что радиостанция и сам Лысенко имеют большое значение. Его арест не на шутку встревожил городских подпольщиков, и сегодня на меня совершено покушение.

— На вас? Покушение?.. И что же? — взволнованно спросил Жора.

— Как видите, я жив и здоров. Спас случай: за несколько минут до моего обычного возвращения домой ко мне на квартиру приехал офицер из штаба генерала Фрейтага. Он убит гранатой у подъезда.

— Вот как!.. — вырвалось у Жоры. — Вам удалось захватить покушавшихся?

Кристман усмехнулся.

— К сожалению, нет… — он помолчал, следя за выражением лица Жоры. Потом медленно проговорил: — Да, меня спас случай… Но я упомянул об этом лишь для того, чтобы подчеркнуть необходимость вашего присутствия при моем разговоре с арестованным.

— Вы будете пытать Лысенко? — спросил Жора.

Кристман помолчал.

— Есть люди, которых собственные физические страдания, как бы велики они ни были, никогда не заставят говорить. Но страдания близких и родных действуют на них сильнее…

— Вы будете пытать его друзей?

Кристман посмотрел на Жору и снова усмехнулся.

— Вы слишком акцентируете на слове «пытка». Лысенко и его друзья в конце концов те люди, которые убили вашего отца. Если вы настоящий мужчина, вас не должно смущать зрелище того, как умирают враги: ведь вы пришли ко мне, чтобы мстить им… Впрочем, мы слишком заболтались. — Кристман нахмурился. — Следуйте за мной. Я хочу, чтобы вы увидели собственными глазами, что у нас есть средства, сильнее тех, которые приводят человека к физической смерти…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});