"Фантастика 2023-183". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Леженда Валентин

Отзвук того, что чувствовала жаба, все еще бившаяся на полу предо мной.

Отражение того, как это чувствовала другая чертова сука.

Она проснулась. И ее пробуждение было ужасно. Не привычное ленивое выскальзывание из сна в проступающую реальность, а бокал кислоты в лицо. Ее слуги чувствовали ее желания, словно стали ее частью, а она чувствовала их – мысли, желания, ощущения…

И сквозь призму ее чувств, через ее ледяные нити, чувствовал я.

Потом стало легче. Жаба наконец-то затихла.

И тут же паутина начала протягиваться заново, но теперь не сонная, не мягко-ленивая. Жесткие нити, цепкие, как колючая проволока. Выдирая из сна всех слуг. Ледяным бреднем продирались через мир вокруг, через их сознание, отыскивая… что случилось.

Я почувствовал, как ледяной шип попытался воткнуться в меня, но я уклонился от ее касания, дал шипу соскользнуть. И ее касание совсем ушло. Лишь эхом я успел почувствовать, что она сосредоточилась на ком-то из своих – на ком-то, кто не противился ее влиянию, а жаждал его и сам помогал отыскивать в себе то, что нужно было ей. Он был уверен, что может ей помочь…

Я выскочил из комнаты в коридор – и прямо на меня распахнулась дверь.

Высокая блондинка, совершенно голая. Вторая жаба.

Ее взгляд ткнулся мне за плечо, на то, что осталось от ее подружки. Затем рванулся вверх, к моим глазам, и соскользнул ниже, к пистолету… или к тому, что она почувствовала внутри моей руки.

Я вскинул Курносого, чтобы влепить ей в голову пулю, но справа что-то двинулось. Из гостиной в конце коридора выскочил мужчина. Черные брюки, лиловая рубаха расстегнута на три пуговицы, распущенный пурпурный галстук, кое-как натянутый пиджак… а под ним кобура, рука жадно рвала бретельку застежки, добираясь до рукояти пистолета.

Я спустил курок, не поворачивая руку – после поворачиваться, сначала этой твари в голову, а потом уж… Я приказал пальцу вжать крючок, но кисть, предплечье, вся правая рука стали куском мягкого теста. Под тяжестью Курносого рука падала вниз, а пальцы отказывались сжиматься, и слабость накатывала на все тело.

Чертова сука! Все равно тебя это не спасет, тварь…

Подогнулись колени. Споткнулось сердце, задержав удар.

Но я устоял.

Я смог вскинуть руку. Пальцы почти не слушались, пластилиновые колбаски. Все-таки я вжал спусковой крючок.

Грохот выстрела слился с треском дерева. Дверь захлопнулась передо мной, вспучившись занозами там, где угодила пуля. Кажется, за дверью вскрикнули, но если ее и ранило, то не смертельно. Подпиленная пуля через дверь не так страшна. Особенно когда по ту сторону двери вовсе не беззащитная девушка…

Краем глаза я поймал другое движение – еще один вскинутый пистолет, только на этот раз целились в меня, из конца коридора.

Я шарахнулся к стене, падая на колени, забиваясь в угол между полом и стеной, – за миг до того, как по коридору прокатился грохот выстрела. Я уже вскидывал руку, чтобы выстрелить в ответ…

Но за его спиной был еще один, такой же растрепанный, но тоже с пистолетом на изготовку.

Я метнулся к противоположной стене, вспышка выстрела подстегнула меня. Дверь вспучилась еще одной пробоиной.

И снова грохот, громче, двугорбый – и две вспышки, почти слившиеся в одну. Две пули ушли в пол, где я прижимался к стене миг назад.

У противоположной стены я задержался только для того, чтобы посильнее оттолкнуться и рвануться обратно к пробитой двери, перекатываясь на бок и разворачиваясь. Назад! Прочь!

Не вставая, на четвереньках я бросился к лестнице. Позади застучало из двух пистолетов. Даже спиной я чувствовал горячие нити, тянувшиеся ко мне, раскаленные кусочки, втыкавшиеся в пол позади, змейкой подбираясь ко мне, повторяя все мои движения, настигая, но я был уже у лестницы и рыбкой нырнул вниз.

Ссыпался по лестнице на локтях и коленках. После выстрелов в ушах гудело. Позади бухали, как сквозь вату, тяжелые шаги.

Они выбежали к лестнице, когда я был у двери. Пихнул тяжелую створку плечом и выскользнул в открывшуюся щель. За спиной одновременно грохнули два выстрела, над головой лопнуло и посыпалось стекло, но я уже бежал вдоль стены.

За угол – и прочь! В лабиринт кустов, альпийских горок и японских мостиков. Там им меня не поймать, не угнаться!

Я несся, едва касаясь земли. Разрывая поплотневший воздух руками, глотая его, как нежнейшее суфле, холодом обжигая горло, но остужая огонь в груди.

Я бы обогнал гончую сейчас. За углом дома, уже далеко позади, снова посыпалось стекло, грохнула створка двери – уже едва слышно, отдаленная от меня кустами, беседкой и шумом ветра в ушах. Они крупнее меня, сильнее, опытнее, но старше и тяжелее. Им меня не достать. Не догнать!

Оскалившись от натуги, еще сильнее разогнавшись, в один прыжок с рывком руками я взлетел на верхушку забора, перекинул тело на ту сторону, приземлился с кувырком и рванул дальше. Прочь, прочь, прочь…

Они меня потеряли.

Я это понял, когда ледяные нити, обвисшие было, вновь натянулись. Стали жалящими, как сеть из колючей проволоки, и пошли бреднем, процеживая…

Собирала ли она своих слуг? Натягивала ли она их поводки, чтобы скомандовать им всем сразу? Или искала меня среди них?

Я отрешился от кустов, что летели передо мной, от слепящего солнца, от неба, от горящих легких и от ударов земли в ноги. От мыслей, от желаний, от себя.

Сжался, забился внутрь – подводная лодка, ушедшая в глубину, пропуская над собой сеть тральщиков.

Только от ее ледяных щупальцев некуда было спрятаться. Они были всюду, липкие, занозистые…

Осторожно я попытался вывернуться, проскользнуть меж них, не потревожив. Но она почувствовала меня. Щупальца вздрогнули, зашевелились быстрее, стягиваясь ко мне, сжимаясь…

И некуда было уйти от них. Только сжаться еще сильнее, затаить огонек разума. Смотреть, но не видеть. Звуки пропуская навылет. Двигаться куда несет. Оцепенев внутри. Почти пропав, растворившись в том, что вокруг…

Ноги сами несли меня. Какой-то кусочек подсознания, какая-то трудолюбивая частичка сама извлекла из памяти, как я сюда бежал. И тем же путем провела обратно.

Оказалось, что я как-то промчался по участку, мимо дома, где чуть не попался, снова через забор – и впереди уже нависал дом с двором-колодцем, где меня ждала машина… когда чертова сука подцепила меня. Выцедила меня из гомона сознаний ее слуг. Нашла место в своей паутине, где бился чужой мотылек.

Щупальца обвились вокруг меня, стиснули виски ледяной хваткой, сдавливая – на этот раз точно. Больше не соскальзывая на схожие черты других сознаний. Именно меня. Ледяные шипы втиснулись в виски, подслушивая мои ощущения, мысли, желания – и уже начиная менять их. Перехватывать мою волю…

Я вышвырнул ее прочь, больше не прикидываясь, что меня здесь нет. Выровнял ощущения и закрылся наглухо.

На миг она оторопела. Я чувствовал отголоски ее эмоций, они сочились через ее холодное касание к моим вискам – как дребезжание оконного стекла от грохота грузовика на улице. Она была ошарашена. Все-таки неплохо я таился, выходит.

А потом она навалилась. Навалилась всерьез, но и я был готов. Я прислушивался к малейшему изменению, шедшему извне, и вышибал его прочь. Уворачивался от липкого касания, вырывался из цепких ледяных колец. Теперь можно! От центра поселка я уже далеко. Метров сто пятьдесят, а то и больше. А она все еще там. Сидит неподвижно в своей постели или мечется по комнате, натыкаясь на вещи, ничего не видя – потому что целиком в ледяных щупальцах, что налетали на меня.

Она сильна, ужасно сильна, но даже для нее это слишком далеко. Она тоже это поняла. Щупальца перестали выискивать щелки. Стянулись в один мощный таран – и ударили в одном месте. Не выбирая, где защита слабее. Не пытаясь перехватить мою волю, а вбивая в меня какой-то образ – один? – чтобы рикошетом выбить реакцию-ответ. Я ни за что не отвечу ей сознательно, и она это знает, но подсознательная реакция всколыхнется во мне, а ей только этого и надо. Она подслушает. Узнает даже помимо моего желания…