Очерки по истории Вселенской Православной Церкви - Дворкин А.Л.

Таким образом, мысль св. Софрония, которая получит блестящее развитие в трудах его ученика св. Максима Исповедника, обнажила несостоятельность моноэнергизма и – косвенно – еще не сформулированного в то время монофелизма. Если человечество Христа было бы без человеческой энергии или воли, это было бы не "наше" человечество, а лишь абстракция, нечто кажущееся. Неудивительно, что Сергий Константинопольский счел окружное послание св. Софрония манифестом против собственной политики.

Папа Гонорий получил окружное послание, и, похоже, его убедили аргументы патриарха Иерусалимского. До нас дошли лишь отрывки из второго письма папы к патриарху Сергию. Монофелизм в них более не упоминается, но папа вновь призывает не говорить об энергиях, но – о "двух действующих природах", принадлежащих Одному Действователю. Он направил подобные письма Софронию и Киру Александрийскому, объявляя о своей готовности поддерживать евхаристическое общение с ними, так же как и с Сергием. Св. Софроний попытался убедить папу в опасности поддержки им Сергия. Но Гонорий вскоре скончался (638 г.), так и не прояснив своей двусмысленной догматической позиции. Его преемники отказались подписывать "Эктесис". Однако Империи уже было не до них: ее сотрясали арабские вторжения и споры о наследии после смерти Ираклия (641 г.).

Во всяком случае, эти же самые арабские вторжения полностью уничтожили всякую ценность моноэнергизма и монофелизма для дела объединения: все монофизитские восточные общины оказались под исламским игом, и вопрос о примирении православных с монофизитами утратил остатки актуальности для внутриимперской политики.

4. Итак, вместо отвергнутой св. Софронием формулы моноэнергизма папа Гонорий и "Эктесис" Ираклия канонизировали монофелизм – христологическую схему, провозглашавшую, что один и единственный субъект или Ипостась Христа может иметь только одну волю. Каким образом, спрашивали сторонники монофелизма, человечество Христа могло иметь собственную волю, если оно не обладало отдельной человеческой ипостасью (что было бы несторианством)?

Ошибка такого мудрствования была в следующем. Так как уникальная Ипостась Христа была существовавшей "прежде всех век" Божественной Ипостасью Логоса, Его уникальная ипостасная воля могла быть только Божественной. Но если у человечества Христа не было своей воли, это значило, что характеристики каждой природы по соединении не сохранялись. Значит, человечество превращалось в несовершенное, пассивное орудие Божества, механически использовавшееся Божественной волей. По ближайшем рассмотрении монофелизм не мог быть совместимым ни с томосом папы Льва ("ибо каждая природа в общении с другой производит то, что ей свойственно"), ни с Халкидоном ("…через соединение… сохраняется особенность каждой природы"). Воистину, свойство истинного человечества – не пассивность, а сознательное исполнение Божественной цели творения. Более того, если бы особая воля была у каждой Ипостаси, то в самой Божественной Троице было бы три воли. Итак, монофелизм, в сущности своей, принципиально не отличался от моноэнергизма: в обоих случаях отрицалась полнота человечества Христа.

Несомненно, ответ на проблему моноэнергизма и монофелизма, сформулированный св. Софронием и позже его учеником и духовным сыном преп. Максимом Исповедником (возможно, самым гениальным богословом позднепатристического периода), подводил черту под всеми христологическими дебатами, начавшимися еще на Эфесском Соборе (431 г.). В то время как термин "монофизитство" мог включать в себя множество различных направлений (в том числе и вполне совместимых с мыслью св. Кирилла, а следовательно, и с Халкидоном), зачастую взаимоисключающих и противоречивых, дебаты VII в. концентрировались на главной проблеме: необходимости сформулировать христологию, в которой, по словам современного греческого богослова митрополита Иоанна Пергамского (Зизиулоса), "в воплощенном Христе могли бы быть обнаружены смысл тварного существа и цель истории, в которых творение и история не теряли бы их собственных характеристик, задач, направленности и динамизма".

5. Патриарх Сергий и папа Гонорий скончались в 638 г. Новый патриарх Константинопольский Пирр (638-641; 654-655) был убежденным монофелитом. Ему пришлось столкнуться с отказом римских епископов подписать "Эктесис". Но евхаристическое общение между двумя столицами не было прервано: преемники Гонория не отличались ни выдающимися богословскими качествами, ни твердостью характера и предпочитали "не замечать" проблему. Пирр все еще надеялся, что с помощью авторитета папы Гонория ему удастся привести всех к богословскому консенсусу, основанному на монофелизме. Однако в дело вмешались политические обстоятельства: патриарх занял не ту сторону в политической борьбе, развернувшейся в Константинополе после смерти Ираклия, был арестован, низвергнут (патриархом стал другой монофелит – Павел) и сослан в Карфаген, где встретился с преп. Максимом (будущим Исповедником), бывшим секретарем Ираклия, а затем монахом одного из малоазийских монастырей. В то время Максим был уже весьма влиятельной личностью – не только из-за своего духовного авторитета и интеллектуальных дарований, но и из-за сохранившихся у него связей в высших политических кругах Константинополя. В 645 г. между Пирром и Максимом состоялся богословский диспут, после которого Пирр публично признал себя побежденным и принял Православие.

В 646 г. Пирр вместе с Максимом отбыл в Рим. Папа Феодор (642-649) был греком палестинского происхождения. Возможно, поэтому он гораздо лучше своих предшественников понимал природу монофелизма. Он пригласил преп. Максима Исповедника стать своим референтом по богословским вопросам. В 646 г. папа прервал евхаристическое общение с Павлом Константинопольским, который в ответ немедленно изъял его имя из диптихов.

Находящийся в Риме Пирр, оценив давление имперских монофизитских властей и реальную расстановку сил, скоро понял, что карьеры тут не сделаешь и патриаршества не вернешь. Он бежал в Равенну, где сидел имперский экзарх, и там вновь провозгласил свою верность монофелитству. Бесстрашный папа анафематствовал его, подписав акт об отлучении Пирра от Церкви пером, обмакнутым в евхаристическую чашу.

Тем временем в Константинополе начали понимать бесполезность монофелитства – ни толку, ни результатов от него не было. Большая часть монофизитов так или иначе уже была под арабами, так что единства с ними уже все равно было не достигнуть, в то время как Италия и Африка, ставшие в оппозицию к монофелизму, все более отстранялись от имперского центра. В 648 г. император Констант II попытался закрыть тему. Он издал декрет, известный под названием "Типос", в котором вообще запрещал "любые споры и разговоры об одной воле или одной энергии, равно как и о двух волях или двух энергиях". Но вопрос уже не мог быть снят простым имперским запретом: он требовал настоящего разрешения. Тем более что на практике "Типос" означал запрет православным защищаться против официального монофелитства.

Папа Феодор умер, не успев получить "Типос". Его преемника Мартина (649-655) избрали и хиротонисали, не дожидаясь имперского одобрения, что было уже знаком восстания против установленного имперского порядка. Св. Мартин, родом из Италии, был представителем папы Феодора в Константинополе и хорошо знал богословскую проблематику, волновавшую жителей столицы.

В октябре 649 г., сразу же после своей хиротонии, папа Мартин I созвал собор в Латеране, на котором присутствовали сто пять епископов, в основном из Италии и Африки. Но был там и один палестинский епископ, а также множество игуменов и монахов – беженцев с Востока. Эти греческие монахи, среди которых был и преп. Максим Исповедник, составили "Деяния" собора (на греческом языке, лишь позже они были переведены на латынь).

Решения собора были облечены в форму двадцати анафематизмов, вновь утверждающих Халкидон, так же как и учение о двух энергиях и двух волях во Христе, как необходимом выражении Его двух природ. Решение Собора не содержало личных обвинений ни Ираклия, ни Константа II, но монофелитское учение и связанные с ним еретические документы – "безбожнейший Эктесис" и "гнусный Типос" – были единодушно осуждены. Анафематствован и целый ряд еретиков: Феодор Фанасский, Кир Александрийский и три патриарха Константинопольских: Сергий, Пирр и Павел. Решения собора были приняты на всем Западе.

При Константинопольском дворе решили подавить западную оппозицию. Папу Мартина обвинили в политических и религиозных преступлениях. Ему ставили в вину, что он был незаконно избран (т.е. без имперской санкции) и то, что он посылал деньги арабам (Мартин оказывал поддержку направлявшимся в Иерусалим паломникам). Экзарх Равенны прибыл в Латеранский дворец, объявил папу низложенным и, арестовав его, привез под конвоем в Константинополь. Св. Мартин тогда был уже стар и очень болен и к тому же измучен жестоким обращением во время путешествия. Он лично предстал перед церковным судом, обнаружив необычайное мужество и стойкость в вере. Его лишили сана, пытали и приговорили к смертной казни, замененной под конец изгнанием. Совершенно замученный старец был отвезен в крымский Херсонес, где в скором времени (16 сентября 655 г.) скончался. Папа Мартин I причислен к лику святых и почитается Церковью как исповедник и мученик.