Дитя Феникса. Часть 2 - Барбара Эрскин

На другой день по воле короля, уважавшего ее преклонный возраст, ей поставили кресло поблизости от места церемонии. Это был кристально ясный, прозрачный день, – но было очень холодно, и во время коронации Элейн куталась в меха и чувствовала эту пронзительную свежесть.

По такому торжественному случаю был найден новый камень, вырубленный из толщи скал; епископам предстояло окропить его святой водой и помазать елеем. Сделав свое дело, они отступили, и вперед вышла Изобел. Она была одета в роскошные меха и бархат, в ее темных волосах сверкал серебряный шотландский венец, привезенный для коронации епископом Глазго, который сохранил эту древнюю реликвию от захватчиков. Рядом терпеливо ожидал король в спешно доставленных великолепных одеждах.

Изобел опустилась на колени перед камнем, благоговейно возложила на него руки; собравшиеся, как по команде, умолкли. На некоторое время она застыла, сосредоточившись на холодном сером граните; потом она встала, повернулась к Роберту и взяла его за руку, а аббат Скоуна с почтением накрыл камень золотым покровом.

Когда Роберт сел, она взяла из рук епископа корону и долго держала ее высоко в воздухе. Наконец она опустила ее и возложила на голову Роберта; толпа, собравшаяся вокруг плоского рукотворного холма, этой самой священной земли Шотландии, рокотом одобрения приветствовала свершившееся.

Рядом с Элейн стояли, наблюдая церемонию, королева, Джон из Этолла и поджавшая губы Марджори.

– Какая глупость, – отчетливо прошептала она, так что ее услышали все вокруг, не говоря уже об Элейн. – Это мы к лету должны стать королем и королевой, если нам посчастливится! Роберт не победит Эдварда Английского, и никто не может его победить.

Лорд Этолл с трудом скрывал раздражение:

– Король будет править гораздо дольше, мадам, будьте уверены.

Заметив вопросительное выражение на лице Элейн, он мрачно улыбнулся.

– Гораздо дольше, – убежденно повторил он, – да будет на то воля Господня.

VII

На совещание после коронации не осталось времени. Роберт собирался сразу же отправиться на юго-запад со всеми своими сторонниками, кроме Элейн, которая накануне вечером беседовала с ним.

– Я слишком стара, чтобы идти с войсками. Все, что я могу, это быть с тобой духом. Я полагаю, Изобел отправляется с тобой? – Она посмотрела ему в глаза.

Он кивнул.

– Она никогда не сможет вернуться к мужу. Она увела его лошадей и половину его людей. Да поможет ей Бог. По-моему, ясно, что он убил бы ее, если бы она попала к нему в руки.

– Тогда береги ее. У нее в мизинце больше мужества, чем у некоторых мужчин во всем теле. Не обижай ее и не растопчи ее любовь.

– Я никогда не сделаю этого. – Он покачал головой. – Если бы я только мог жениться на ней, какой бы она была королевой! Но это невозможно. Я позабочусь о ней. Я позабочусь обо всех вас, с Божьей помощью.

Она вздохнула. Разве она не смогла бы стать королевой, которой гордился бы ее супруг? Подобно Изобел, Элейн не нашла своего места в истории. Ее мысли вернулись к ее любимой дочери Изабелле, которая была так уверена, что выйдет замуж за принца и станет королевой. И ее время тоже не настало. Быть может, ее внучка Марджори, дочь Изабеллы, маленькая рыжая Марджори, принцесса пылкая и страстная, исполнит пророчество и однажды станет королевой? Элейн вздохнула. Не было ли здесь Александра? Приходил ли он посмотреть на коронацию своего родственника? Если и приходил, то не подал знака.

Она повернулась к Роберту.

– Я избавлю тебя от одной заботы. Я заберу Дональда с собой в Килдрамми. Кирсти хочет остаться с тобой и Кристофером, но граф Map, я думаю, еще слишком мал для войны. – Она помолчала. – Если тебе когда-нибудь понадобится помощь одной старухи, вспомни обо мне. Килдрамми всегда будет прибежищем для тебя и твоих близких, если придет нужда. Надеюсь, он выдержит любую осаду, и я уж послежу, чтобы его подготовили, как следует. – Она взяла его руку и поднесла к губам. – Помоги тебе Бог, Роберт. Храни тебя Бог, мой король.

VIII

Замок Килдрамми. Апрель 1306

Когда Элейн вернулась домой, ее ждала гостья.

Ее носилки миновали ров с подъемным мостом и новые ворота; рядом стояли носилки с Дональдом и его няней, на руках которой он мирно спал, утомленный событиями прошлых дней.

Измученная дорогой, с онемевшими суставами, она выбралась из носилок и улыбнулась молодому волкодаву, который восторженно встречал ее. Она назвала щенка Доннетом, как его предка; она понимала, что это ее последняя собака. Элейн приветствовала старших слуг, которые оставались в замке, и направилась к дверям Снежной башни. В небе кружил канюк; его крик раздавался над полями, за стенами замка. Элейн поежилась, плотнее завернулась в плащ и в сопровождении своих дам стала медленно подниматься по лестнице.

У дверей в покои ее встретила служанка, оставшаяся в замке. Поднеся палец к губам, она отвела ее в сторону.

– Миледи, у вас гостья. Она здесь уже неделю, но она не сказала, как ее зовут.

Элейн потянулась к застежке плаща и негнущимися пальцами расстегнула ее.

– Я поговорю с ней, а потом мне надо лечь. Я так устала, что едва стою на ногах. – Она вручила плащ Гиллот и повернулась к камину, где шили при свечах несколько женщин.

Она сразу заметила незнакомку: высокая женщина, лет пятидесяти-шестидесяти, сидела напротив Элейн. На ней было простое бархатное платье темно-синего цвета и накидка, перехваченная у плеча серебряной брошью в виде вепря.

Когда Элейн вошла в комнату в сопровождении Доннета, женщина поднялась. Она неотрывно смотрела на собаку.

– Лиулф, – прошептала она.

Элейн остановилась как вкопанная. Суставы ее пальцев на набалдашнике палки побелели, она чувствовала на себе вопросительные взгляды служанок.

– Мама… – Гостья неуверенно шагнула вперед.

Элейн не могла вымолвить ни слова. На какое-то время она застыла, дрожа от страха и возбуждения. Затем Элейн протянула руку вперед.

– Джоанна? – прошептала она.

Женщина кивнула. Она не взяла руку Элейн; вместо этого она несколько смущенно осмотрела комнату.

– Я выбрала неподходящее время для путешествия. Похоже, в Шотландии опять смута…

– В Шотландии только что появился полноправный король, – мягко поправила ее Элейн и повернулась к Гиллот: – Принеси мне вина с пряностями и оставь нас одних.

Они не произнесли ни слова, пока не остались наедине. Затем Джоанна села напротив матери.

– Это, конечно, не может быть Лиулф?

– Это один из его потомков. Последний в моей жизни; я уже слишком стара для собак. – Она сделала глоток вина, наслаждаясь теплом кубка в руках. – Где Хавиза? – наконец спросила Элейн.