Настоящая фантастика – 2014 (сборник) - Гусаков Глеб Владимирович

И произведения с широкой целевой аудиторией всегда обращаются не столько к сознанию, сколько к подсознанию своих читателей. Поэтому очень интересно посмотреть на два разных подхода, положенных в основу книг, ставших мировыми бестселлерами.

И начнем мы с «Кода да Винчи» Дэна Брауна, обозванного механическим конструктом. Хотя бы потому, что в моем личном рейтинге «Сумерки» стоят выше.

Сразу скажу, что я понятия не имею, имеют ли оба текста литературные достоинства. Так удачно получилось, я не знаю, что такое «Настоящая Литература» и каковы ее критерии.

Я знаю другое. Не богатый язык, не полное погружение в материал делают книгу бестселлером. Более того, мне известна одна тайна: когда на просторах Интернета в обсуждении какой-нибудь книги звучит убийственная фраза: «Да он же пишет с ошибками, у него герой берет меч своей рукой, словно можно чужой, и т. д.», после которой автору полагается убить себя об стену, так вот, я-то знаю, что этот упрек из разряда несущественных.

Человек может знать все правила русского языка и писать прекрасные отчеты самым изысканным слогом – но это не значит, что он в состоянии сделать хоть сколько-нибудь читабельную книгу.

Это всего лишь малая часть знаний и умений, да к тому же отнюдь не самая важная. Более того, если человек пишет с ошибками, характерными для его среды, – то попадание его текста в свою целевую аудиторию будет значительно точнее, и любить его книги будут в том числе еще и за его ошибки, такие родные, такие нашенские. А отнюдь не за то, что он блистательно согласовывает прилагательные с существительным в роде и числе.

Для широкой публики не это составляет основу интереса к книге. Там, в этой основе, лежат значительно более грубые вещи. Каркас – если мы говорим о технике, об архитектуре. Скелет – если речь ведем о живом мире.

Из чего складывается этот скелет, тоже известно с незапамятных времен. А сейчас даже разложено по полочкам людьми, которые, в отличие от писателей, есть почему-то хотят регулярно и не очень полагаются на чистое вдохновение, предпочитая базировать его на отработанных, проверенных, надежных вещах.

Я говорю, конечно же, о сценаристах.

Область, в которой работает сценарист, называют драматургией. Его задача – сделать костяк захватывающей зрителя истории.

Грамотная работа сценариста видна, например, в случае, когда идешь мимо телевизора с его 538-й серией чего-либо искренне тобой ненавидимого – и вдруг, на полпути к кухне, встаешь столбом и пялишься в экран, хотя прекрасно знаешь, что те поженятся, а этого укокошат, точнее, укокошат, но не сейчас, потому что им еще триста серий тянуть. Сейчас он через пару серий оклемается, и полсезона все друзья и знакомые будут навещать его в больнице и пересказывать по очереди содержание предыдущих серий. Стоишь и смотришь – потому что тебя поймали на «крючок», есть такой сценарный термин. И ничего зазорного тут нет – крючки эти выкованы давным-давно и опробованы на миллионах.

Но поймать-то мало – надо же еще и удержать. И тут тоже наработан богатый арсенал приемов. (А люди все равно срываются с этих крючков, что отрадно.)

Отнюдь не факт, что человек, съевший собаку на сценариях, подарит миру бестселлер, но на первых порах базовые позиции у него крепче, чем, например, у пошедшего в литераторы бухгалтера.

Но в бестселлере, с моей точки зрения, есть величина, отличающая его от обычной книги. Это – повышенное напряжение. То, что привлекает наше внимание, заставляет сопереживать герою и не отпускает нас до самого финала.

А повышенное напряжение образуется разностью потенциалов.

На одном конце Средиземья утопает в цветах нора почтенного хоббита, а на другом – посреди выжженной пустыни возвышается огненная Роковая Гора. А между ними, на пути от Шира в Мордор, лежит судьба всего Средиземья.

С одной стороны у нас Мальчик, Который Выжил, квартирующий под лестницей у злых родственников, а с другой – Сами Знаете Кто, потерявший человеческий облик в борьбе за власть над всем миром.

И здесь есть вот такая особенность: принято ситуацию, когда обычный человек борется с Черным Властелином, называть литературным штампом. Вот, дескать, собрал автор штампы и склеил быстренько ширпотребчик.

Я бы не стала говорить сейчас о штампе: здесь, как мне кажется, мы имеем дело с двумя полюсами, с плюсом и минусом, между которыми должен пройти ток. Потому что мало просто взять и отправить парня с нашего двора биться с Черным Властелином – нужно еще создать напряжение соответствующей мощности. Это можно делать интуитивно, а можно – опираясь на знания.

Но именно умение организовать напряжение в тексте относится к числу важнейших умений автора популярных, так сказать, книг.

И в «Коде да Винчи» очень чувствуется, что Дэн Браун основы сценарного искусства знает. Книга очень кинематографична. Напряжение в ней задается расстановкой сил с первых же страниц.

В «Коде да Винчи» Дэн Браун пользуется той же базовой схемой, что и в более раннем своем романе «Цифровая крепость». И, читая «Код…», очень интересно, в том числе, наблюдать, как он переключает напряжение, переводит внимание читателя в разных главах – словно ручками тумблера щелкает. Почему и отнесен к механическим конструктам. Но, в отличие от «Цифровой крепости», где он схему только обкатывал, в «Коде да Винчи» Дэн Браун уже по наработанной канве плетет более затейливые узоры.

И там, в книге, присутствует очень важный, как я считаю, элемент: невозможно написать бестселлер из-под палки, автору должен нравиться сам процесс, он должен получать плохо скрываемое удовольствие от игры, которую затеял.

И это удовольствие в «Коде да Винчи» есть. Авторский кураж там чувствуется – а это всегда идет на пользу тексту.

В интернет-магазине «Лабиринт» лежит исчерпывающий читательский отзыв на «Код да Винчи»: тайны, загадки, убийства, любовь.

И мы видим всю триаду, о которой говорили выше:

– любовь, – это инстинкт выживания рода,

– убийство – страх смерти – инстинкт выживания индивидуума,

– ну а тайна – тайная власть – самая захватывающая из разновидностей власти, то есть стремление к лидерству, инстинкт выживания группы.

Так что весь базовый набор во всей красе с доминированием связки Смерть-Власть. Именно эта связка в романе обеспечивает львиную долю напряжения.

Ну а теперь надо сказать о том, почему я невысоко ценю «Код да Винчи» в отличие от «Карла, герцога».

Во всем, что касается истории, лингвистики, того же шифровального дела – творческий подход Дэна Брауна имеет огромную приставку «ПСЕВДО».

А «псевдо…» – это когда вам с важным – обязательно с важным видом несут всякую наукообразную чушь. (И, отходя немного в сторону от темы, хочу заметить, что это вообще универсальный маркер. Весь опыт моей жизни подсказывает, что человек, который реально что-то собой представляет, в личном общении прост. Ему чваниться незачем, его жизнь и без этого полна и интересна. А вот если человек несет себя по жизни с апломбом, шествует как памятник самому себе, на каждом шагу подчеркивая свою значимость, – это пустышка, чьи амбиции значительно превышают рабочие качества, и нельзя подпускать его к себе ближе, чем на пушечный выстрел, ибо люди для него всего лишь постамент для собственного тщеславия. А это невыигрышная жизненная позиция, она дает бонусы лишь на первых шагах, но потом очень забавно смотреть на печальные итоги такой унылой стратегии.)

Любой человек, немного занимающийся историей, понимает, какое количество разнообразных материалов, накопленных человечеством, попадает в его руки. По сути, он получает доступ в сокровищницу. Ведь ни один придуманный сюжет по сложности и непредсказуемости не сравнится с жизнью реальных людей. Из этого источника черпают и черпают поколения писателей – а он по-прежнему неиссякаем.

А у истории есть одно свойство: при желании можно найти подтверждение любой, самой бредовой идее. Особенно если подойти к делу творчески и, главное, некритически. Стоит копнуть любую тему – и доказательства на ищущего посыплются как из рога изобилия. Да так, что пытливый ум потом и сам уверует в собственные фантазии. Механизм этого процесса очень хорошо показан в «Маятнике Фуко» Умберто Эко.