Виват император! Армагеддон - Роман Злотников

— Ну что ж, вам видней, — только и сказал он, после чего повернулся и скрылся в переплетениях лестниц и коридоров. Капитан еще раз хмыкнул и энергично дернул рукой, показывая, что надо встать. Жест (да и весь капитан в целом) был очень выразителен. Так что все трое буквально взлетели со своего места. Капитан окинул их критическим взглядом и поморщился.

— Та-а-ак, Толстый, Дохлый и Хитрожопый… ну что ж, домашние мальчики, будем делать из вас дипломированных убийц.

Через пять минут они уже забрасывали вещи в кузов раздолбанного армейского грузовика, в котором находилось еще четверо призывников. Когда Скунс забросил свой вещмешок, из глубины кузова раздался сиплый голос:

— Ну ты, урод, разуй гляделки! — Над бортом свесилась здоровенная откормленная рожа типа Гроба. Рожа окинула три съежившихся фигуры наглым взглядом и ухмыльнулась: — Ладно, уроды, че хвосты поджали, давайте сюда ваши узлы. Жратва есть?

По мнению всех троих, после сегодняшнего обеда аппетит у нормального человека должен был проявиться только где-то к утру, если не к следующему обеду, ну да у каждого свои представления о плотном обеде… Когда они забрались в кузов, толстомордый уже развязал вещмешок Скунса и деловито рылся в нем. Выудив кусок копченого сала, он довольно осклабился:

— Ого, копченое…

Тут из угла, где сидели остальные немногочисленные обитатели этого обширного кузова, раздался спокойный голос:

— Мне кажется, тебе лучше положить все на место и аккуратно завязать мешок.

Толстомордый, уже нацелившийся зубами на край шмата, даже замер от такой наглости:

— Чего-о-о?

— Странно… — лениво произнес голос из угла. — Как ты с такой глухней прошел медкомиссию?

Толстомордый несколько мгновений настороженно вглядывался в угол, но никто из троих сидящих не производил впечатление крутого мэна.

— Кто это сказал?

Ответил самый худенький из троих:

— Я.

Толстомордый смерил его презрительным взглядом:

— А если я тебе сейчас рыло сверну?

Худенький усмехнулся, наклонился к своему вещмешку и выудил из него мелкую тарелку из нержавейки. Бросив на толстомордого насмешливый взгляд, он одним движением рук скатал ее в трубку и протянул толстомордому:

— Сначала разогни.

Толстомордый ошалело уставился на тарелку, протянул руку, осторожно взял ее, напрягся, но та даже не дрогнула. Он побагровел, отдал тарелку назад и суетливо сунул сало обратно в мешок.

— Да ладно, я ж ниче…

Худенький с той же улыбочкой разогнул тарелку и спрятал.

— Вот я и говорю, что ТАК лучше.

В этот момент из-за борта послышался голос капитана:

— Ну что, все устроились?

Сидящие в кузове одновременно посмотрели на худенького Он внимательно взглянул на спутников и ответил.

— Да.

— Ну тогда двинули на аэродром.

И грузовик, урча мотором, выехал за ворота…

Первый месяц запомнился довольно смутно. Два первых дня в части были заполнены тем, что они сдавали кучу всяких анализов, причем на этот раз их проверяли почти как космонавтов — гоняли на тренажерах, заставляли дышать в трубку, брали кровь из вены, а на второй день даже повезли в госпиталь, где засунули в какую-то камеру и просветили насквозь все кишки. Впрочем, судя по тому, что все коридоры госпиталя были забиты подобными им стрижеными призывниками, это обследование было стандартной процедурой. А затем начался ад…

К присяге от Бабла осталась половина. Борька никогда не думал, что за полтора месяца с человека можно согнать столько сала. Но гоняли их дай бог. Утро начиналось с получасовой зарядки, которую, по сравнению с тем, что им предстояло днем, можно было считать легкой разминкой. На третий день Бабл, кривя губы, продемонстрировал сержанту кровавые мозоли на пальцах ног. Тот даже удивился:

— Как это ты? Вроде обувь как у всех, по размеру…

Скунс с Борькой знали, что еще вчера после обеда Бабл специально запихнул в башмаки комки ветоши и весь вечер мучился, ожидая, пока предпринятые меры принесут нужный результат. Сержант покачал головой:

— Ну ладно, пойдем в санчасть — Он окинул быстрым взглядом отделение, споро заправлявшее постели, и крикнул: — Игорь, остаешься старшим.

Игорем звали того жилистого, худенького паренька, который обломал толстомордого в кузове грузовика. Толстомордого они больше не видели, хотя он тоже служил в их бригаде. Игорь был немножко старше их, потому что уже успел закончить Терранский университет. Это учебное заведение было единственным, чьи студенты получили право призываться в армию лишь после окончания обучения, но это было не более чем сохранение традиции, поскольку и до принятия закона ВСЕ выпускники-терранцы шли служить.

Спустя полчаса они вернулись из санчасти. Бабл страдальчески морщился и демонстративно хромал. Отделение как раз уже высыпало на улицу и ожидало команды на построение, чтобы идти на завтрак. Сержант окинул своих орлов каким-то странным взглядом и приказал:

— Борис, Николай, бегом в расположение. Взять носилки. Наш товарищ ранен, поэтому сегодня нам придется помочь ему с передвижением. — Сержант хмыкнул. — Заодно проверим и уровень физической выносливости нашего отделения. У нас перед обедом — физподготовка, и на сегодня, как я знаю, запланирован кросс на три километра.

— Это что, мы его три километра на себе волочь будем? — взвился Скунс. Сержант усмехнулся:

— Ну, это уже перед самым обедом, а до того на всех занятиях тоже. — Сержант обвел глазами отделение. — Первая пара — я и Игорь, потом нас меняют Борис и Николай, потом остальные. Все понятно?

Все согласно кивнули, но спустя минуту Скунс наклонился к Баблу и прошептал ему на ухо:

— Ну, толстый, если ты немедленно не выздоровеешь и не поскачешь на своих ножках, я тебе это припомню.

Бабл счел за лучшее выздороветь и всю дорогу порывался поскакать на своих ножках, но сержант был непреклонен.

— Нет, доктор сказал, что минимум до вечера твои ноги надо подержать в покое.

А когда Бабл заикнулся, что он-де может просто посидеть в уголочке в казарме до вечера, сержант сурово нахмурился и резко мотнул головой:

— Даже и не заикайся об этом, парень. Наша учеба — это бой, а горные стрелки никогда не бросают своих в бою. Как бы ни было тяжело. Так, орлы?

Заморенные орлы вяло кивнули.

Сразу после обеда Бабл, которого уже скорчило от бросаемых в его сторону злых взглядов, помчался в санчасть и неизвестно как, но умолил-таки доктора выдать ему справку, что он «по состоянию здоровья вполне способен выдерживать средние нагрузки». И хотя ни один из них не рискнул бы назвать их нагрузки «средними», по поводу Бабла никто не стал спорить. Сержант изобразил простодушное удивление:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});