Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

только возмужал, конечно. Прямо мужик настоящий – плечи, грудь…

Друзья смотрели друг на друга, узнавая и не узнавая. Они еще не умели по-настоящему, по-взрослому выражать свои чувства, не могли подобрать нужных слов. Их судьбы давно разошлись. Но сейчас обоим очень хотелось, чтобы нити, соединявшие их в детстве, окрепли, не порвались совсем, оставив лишь воспоминания… Разговор сводился к тому, что сохранила детская память: деревня, школа, учителя, лес, река, грибы и ягоды… И ни слова о родителях, искалечивших когда-то Петьку. Иван только спросил, словно невзначай: как голова? Болит? Друг ничего не ответил, только подтвердил кивком.

И опять за окном вагона-ресторана мелькали деревья, одиночные домишки, почерневшие от времени и непогоды. Рассчитавшись с официантом, они направились к выходу. В это время дверь ресторана с шумом распахнулась, и Иван лицом к лицу столкнулся с блатным парнем, с которым не так давно разбиралась баба-Тоня. Он был навеселе, его компания тоже. Увидев Ивана, он загородил проход и стал кривляться:

– О, какие люди! И без охраны. Ну, куда путь держим?

Иван не отвечал, прикидывая, как миновать неожиданное препятствие. Петька непонимающе спросил:

– Иван, это кто?

– Дед Пихто, – ответил за Ивана парень и щелкнул Петьку по носу.

Петька побледнел и хотел схватить парня за руку, но тот наотмашь ударил его по голове. Обхватив голову руками, Петька застонал.

Иван быстро и сильно ударил блатного в лицо и, судя по всему, сломал ему нос – кровь хлынула верзиле на пиджак и светлую рубашку. От неожиданности он зарычал:

– Ну, падла, попомнишь! – схватив со стола бутылку, нанес удар.

Если бы Иван не увернулся, удар бы пришелся по голове, а так лишь скользнул по плечу. Словно электрический ток прошил руку, она сразу повисла и онемела.

«Только бы не перелом, – мелькнула мысль. – В конце практики-то…»

Проход между столиками был узкий, не развернуться для драки. Иван с Петькой попятились назад, ко второму выходу, не выпуская из виду нападающих. Вывалились в тамбур, молниеносно захлопнув дверь, и вовремя. Страшный удар бутылкой обрушился на стекло двери, оно сумело выдержать, только покрылось паутиной трещин. У Ивана всегда был при себе служебный ключ. Щелчок – и дверь между вагоном и тамбуром перекрыта.

Минутная передышка. Они видели, какой злобой искажены рожи этих бандитов, и знали – просто так, само собой, драка не прекратится.

– Что за люди? – допытывался Петька.

– Да я и сам не знаю. С восстановительного поезда. Ломились к нашим девчонкам. Пьяные в дым. Этот бугай и там был первым. Наши бабы им вломили – дрались не хуже мужиков. Этого, с бутылкой, в челюсть…

– С такими гориллами?

– С такими! Надо, братишка, когти рвать.

– Не прыгать же с поезда!

– Надо будет – прыгнем.

В это время в ресторане вновь вспыхнула драка, на этот раз с посетителями, среди которых были крепкие мужики. Не рассмотреть, что там происходит. Женский визг, грохот стульев, потом пошла в ход посуда.

Стекло вагонной двери все-таки вышибли.

– Петька, бежим! – Они кинулись по ходу поезда, однако вагонов было всего три. Впереди – электровоз, но до него не добраться из-за сцепки. Снова рядом крики догоняющих, и тут, на счастье ребят, поезд затормозил на безымянном разъезде. Минутной остановки хватило. Выскочив на платформу, бросились в обратную сторону. Вдогонку летели угрозы, мат. Блатной обещал вслед:

– Попадетесь – живыми не уйдете!

Поезд тронулся. Друзья тяжело дышали, провожая взглядом состав, набирающий ход. В хвосте – вагоны восстановительного поезда. Краем глаза Иван заметил, что стрела крана, похоже, не застопорена, находится в свободном положении. Что-то необычное и странное. Движение стрелы из стороны в сторону, даже при медленном ходе поезда, выдавало какую-то неисправность. А может, так всегда?

Иван смотрел вслед поезду, прикидывая, что может произойти, если стрела все-таки не застопорена?

– Иван, что с тобой? – дернул его за руку Петька.

– Да все нормально. Видел, болтается…

– Ну и что?

– Думаю, не полагается так.

– Да у нас много чего не полагается. Вот у нас с тобой дело плохо. Когда следующий поезд?

– Утром. Попросим дежурного, может, на какой товарняк пристроит. А покупки-то мои – тю-тю! Уехали… Девчонки кое-что заказали, и Маша просила купить подарки родным.

Дежурный выслушал их, поулыбался, «утешил» тем, что до утра никакой попутки не предвидится.

Иван посмотрел на кислую физиономию Петьки и тоже рассмеялся.

– Ну что, кровный брат, давай думать, где ночевать будем. Костерок можно развести, только вот ночь без сна… Мы же с тобой не сибирские охотники, спать в лесу на морозе не приучены.

Петька хмыкнул:

– Мы тоже много чего умеем. В десять лет колхозный скотный двор спалили. Такой пожар полыхал… Как хочешь, а я здесь, недалеко от дежурного, посижу, вон лавка.

– Пойдем к реке, Петя, пока светло. Посидим у костра на камешках. Валуны не загорятся. Ты что, с тех пор никогда костров не разводишь?

– Если честно – сам не развожу и другим не советую. Страшно мне, Иван, такой страх, что иногда и спички взять в руки боюсь.

…Они уже открыли к дежурному дверь, когда услышали его встревоженный голос. Он кричал в микрофон:

– Авария? Где? С пассажирским?

Иван подбежал, что-то спросил дежурного, но тот только досадливо махнул рукой.

– Авария с пассажирским! На сто десятом километре! Машинист с помощником живы! – быстро кинул дежурный.

– Это с каким пассажирским? – спросил Петька. – На котором мы ехали?

– Тут пассажирских – кот наплакал.

Иван вспомнил железнодорожный кран с болтающейся стрелой и свободно висящими стропами…

– А вы что, с него сошли? Может, какую неисправность видели? – спросил дежурный.

Иван промолчал. Только начни рассказывать, замучают расспросами, а потом допросами.

– Нас мужики пьяные вышибли из вагона, еле оторвались, – объяснил Петька.

– Иван, что с тобой? – услышал он голос друга.

– Так, Петя, задумался… О себе, о тебе. Всё складывалось против нас. В вагоне могли убить, покалечить или погибнуть при аварии. А вот целы, невредимы… Кто хранил нас?

– Любишь ты, брат мой, умные разговоры…

Они впервые за этот вечер улыбнулись друг другу. Плечо у Ивана распухло и сильно болело. Петька ощупал руку:

– Вроде, кость целая. Ушиб…

Через час они уехали вместе с электромонтерами – на мотовозе к месту аварии.

Катастрофа произошла в лесу. Глушь, никаких троп-дорог в дремучей чаще. Солнце зашло, глубокие сумерки вот-вот сменит полная темень. К небу поднимались клубы черного дыма. Невозможно понять, что горит, Иван с Петькой наткнулись на первый вагон, поваленный на бок. Вокруг никого.

– Где же люди? – встревожил Петька.

– Откуда мне знать.

Иван забрался через выбитое окно внутрь вагона, крикнул:

– Эй, есть живые? Отзовитесь!

В потемках – слабый стон. Иван протиснулся в сплюснутый коридор – здесь можно было передвигаться ползком – помог мужчине выбраться наружу. Откликнулся еще один человек, проводник. Он выполз из этого же прохода и сказал, что живых больше нет. Кто раздавлен железными частями вагона, кто погребен щебнем, которым отсыпано дорожное полотно. Как щебень попал внутрь вагона?