Правила чужой игры - Алексей Фомичев

Березин кивнул и исчез. Вслед за ним вышли бойцы.

«Неужели все? Взяли? Быть не может… так быстро?»

Глянул на часы. Шесть восемнадцать. На весь штурм ушло восемнадцать минут. А казалось, что проскочили за миг.

«Будь здесь полный штат охраны и не сними они датчики и выносные системы вооружения – мы могли бы зависнуть еще на улице. Повезло…»

Я подошел к лежащему у пульта человеку, толкнул носком ботинка. Тело послушно откатилось в сторону, показывая лицо. Вернее, месиво на месте лица. Взрывная волна швырнула его на пульт, переломала лицевые кости и пробила череп. А осколки нашпиговали спину.

Второй лежал у стены. Руки раскинуты, в одной – пистолет. Глаза закрыты, лицо расслабленное. На левом виске царапина и припухлость. Грудная клетка едва шевелится. Контузило и ударило о стену. А выступ прикрыл от осколков.

Ваэн мне описал начальника станции, и я без труда опознал в лежащем Уверана.

«А вот и она – установка. Ворота. Полуцилиндр брони, за ним сама… сами Ворота. Закрыты. Может, не работают?..»

Уверан шевельнулся, дернул рукой и повернул голову. Начал приходить в себя. Я отбросил пистолет в сторону, отошел на пару шагов и сел в кресло.

Начальник станции пришел в себя, открыл глаза, повел ими вправо, потом влево. Заметил меня.

– Лайд!.. Черт! Я ждал.

Он попробовал сесть. Со второй попытки это удалось. Пошарил рукой по полу, ища пистолет, глянул под ноги, потом заметил оружие метрах в пяти от себя. Не глядя на меня, спросил:

– Кто вы? С Датлая?

– Вы – начальник станции обер‑официал Рольди Уверан?

– Да. – Морщась, он тронул голову и подогнул ноги под себя. – У вас хорошая осведомленность. Так вы с Датлая?

– Нет. И не с Равитана, – добавил я, видя, что он открыл рот.

– Местный? – с удивлением в голосе произнес Уверан. – Как вы смогли пройти сюда? Как нашли дорогу?

– Ваэн рассказал.

– А‑а… так это вы его взяли?

– Мы.

Он держался хорошо, не угрожал, не пугал могуществом их цивилизации, не предлагал выкуп. Только взгляд то и дело возвращался к пистолету. Хочет попробовать?..

– У меня несколько вопросов.

– Попробуйте…

– Первый – код доступа для открытия «контура». Второй – может ли «контур» соединиться с другим миром? Третий – как долго он может быть открыт?

– Все?

– Для начала хватит.

В коридоре вдруг раздалась стрельба. Тут же стихла, и кто‑то крикнул:

– Наповал!

Уверан прислушался. На лице проступила злость. Он перевел взгляд на меня и неприязненно бросил:

– Что вам здесь надо, местные? Пришли за бусами и зеркалами?

– Мы не дикари, подарки пришельцев нас не прельщают.

– Тогда что?

– Я хочу найти дорогу домой. В свой мир.

Уверан отнял руку от головы и удивленно спросил:

– Что это значит?

– А то, что ваш проклятый «контур», сработав там, где не надо, забросил меня сначала в один мир, а потом и сюда. И вот по вашей милости я мотаюсь между мирами, каждодневно рискую жизнью и никак не могу попасть обратно.

Начальник станции изумленно рассматривал меня, забыв о головной боли. На лице сменилось несколько выражений: недоумение, удивление, страх, интерес.

– Так это вы? Вас фиксировал сканер три… нет, пять раз? Вы убили Хорте? Вы?!

– Да.

– Но как…

– Хватит. – Я встал. – Нет времени для долгих объяснений и дискуссий. Мне нужны ответы на вопросы. И как можно скорее.

– А если я не?..

– Я тебя, гада, прикончу. Самым хреновым способом. Чтобы умирал долго и болезненно. Я не для того привел сюда своих людей, не для того рисковал их жизнями, чтобы выслушивать рассуждения пришельца‑нелегала, устроившего здесь нечто среднее между шпионской резидентурой и вербовочным пунктом. Да еще превратившего Ущелье в адское место. Ну? Будешь отвечать?

Уверан встал. Легко, словно и не был ранен. Сверля меня яростным взглядом, отчеканил:

– «Контур» может перебросить только в наш мир. На пересылочную станцию. Открытым он проработает лет десять без дополнительной подзарядки. Коды доступа… тебе не нужны. Потому что включен режим перезагрузки и режим тревоги одновременно. Так что вход закрыт. И открыть его могут только с той стороны. Тебе ясно?

– Да. – Что‑то поднялось до горла и упало в желудок. В голове зашумело, перед глазами заиграли огоньки. Волна той ярости пошла вверх. – Я понял. Вы не выпускаете никого, кто случайно попадает к вам в сети.

Баритон перешел сначала в бас, потом в нечто рычащее, низкочастотное. Уверан отступил на шаг, выпучил глаза. На лице отразился страх.

– Но как я попал в сюда, минуя вашу игрушку? И почему это случилось дважды?

– Я не знаю… – Он все отступал, не спуская с меня взгляда. – Мы сами не понимаем… Кто‑то высказал догадку, что проникший объект обладает особыми способностями. Но как на самом деле…

– То есть вы пользуетесь этим, – кивнул я на установку, – толком не понимая, что и как?

– Не совсем, но…

– Ясно.

«Ясно, что он мне не поможет. И что сейчас мне не уйти. Ч‑черт!»

– Слушай, – с трудом произнес Уверан. – Я не знаю, кто ты, но я попробую тебе помочь. Мы попробуем. Ты пойдешь со мной в мой мир, когда установку включат. Мы проведем исследования…

– Ты меня за дурака держишь? Чтобы я сам полез вам в руки? – Я поднял автомат и нацелил на него. – Последний вопрос. Как включить систему самоуничтожения? Ведь она есть?

– Ты хочешь?..

– Взорвать все к чертовой матери. Пока из вашей дыры не полезла другая дрянь. В большем количестве.

Уверан несколько секунд молчал, стоял, опустив голову, рассматривая осколки стекла на полу. Потом безвольной походкой пошел к пульту, протянул руку…

Подсознательно я ждал от него фокуса, судя по словам Ваэна, начальник станции – человек волевой и решительный. И никогда не отступает. Никогда.

Его рука только тянулась к ряду кнопок на панели, а я уже перехватил автомат. Удар приклада отбросил его в сторону. Он упал, резво вскочил, незаметным движением вытащил из‑за пояса что‑то блестящее и бросил в меня.

Я упал на пол, нажимая на спусковой крючок. Что‑то вжикнуло над головой, со стуком воткнулось в стену. Очередь отбросила Уверана к установке. Пули распороли грудь и, видимо, задели сердце. Когда я подошел вплотную, он уже не дышал.

В этот момент за спиной раздался голос:

– Опоздал?

Я повернул голову. В дверях стоял Радован. Вид у него был потрепанный. Разгрузка съехала набок, бронежилет и брюки запачканы бетонной крошкой и кровью, левый рукав на локте порван. Забрало сферы поднято, лицо чумазое. По правой щеке, смешиваясь с потом, прокладывала путь к скуле капля крови.

– Ранен? – с тревогой спросил я.

– Нет. Так, мелочь. У тебя что?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});