Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Иванов

- Вы тут все гвардейцы,- сказал я Ивану Николаевичу.- Если не добавить слово "гвардии" к званию кого-либо из генералов, наверное, обидится?

- Да нет,- ответил мой спутник,- в армии когда-то числилось пять гвардейских дивизий, а теперь остается только одна - 41-я. Не гвардейские и танковые корпуса, так что гвардейцев у нас раз, два и обчелся.

Минут через пятнадцать мы остановились возле балки и пешком спустились на ее дно. Один из склонов был отвесным, другой пологим, нашлась и полевая дорога, сбегавшая вниз по этому пологому откосу. А в отвесном откосе мы обнаружили несколько добротных землянок, вырытых кем-то. Потолки их были укреплены, а стены обшиты тесом. Балка как нельзя лучше подходила для расположения штаба.

Отправив бывшего с нами командира назад в Лозное с приказом штабу немедленно сниматься и следовать сюда, мы с Иваном Николаевичем Брынзовым тут же определили, как разместить основные отделы штаба и службы управления армии. Наиболее просторную землянку предназначили для командарма, а две другие, справа и слева от нее,- для оперативного отдела и узла связи.

Вскоре прибыли машины и повозки с имуществом. Еще до наступления темноты штаб стал работоспособным органом управления. Как показало дальнейшее развитие событий, место для КП было выбрано удачно.

Поздним вечером вернулся из войск Кирилл Семенович Москаленко. Сквозь усталость и привычную суровость на его лице проглянула улыбка. Он крепко пожал мне руку и с удовлетворением осмотрел свою землянку, где удалось создать все условия для работы и отдыха. Командарм поделился итогами напряженного дня, который он посвятил ознакомлению с соединениями, включенными в армию из групп генералов Коваленко и Штевнева.

- К сожалению,- сказал Москаленко,- по числу дивизий и корпусов немало, но их материальная часть - это сущие крохи. Почти нет артиллерии и танков, плохо с боеприпасами и горючим, не ясно, получим ли мы авиационное прикрытие, а наступать предстоит, самое позднее, послезавтра.

Мой доклад о том, что связь со штабом фронта и большинством вошедших к тому времени в армию соединений уже действует, обрадовал командарма. Связавшись с Малой Ивановкой, чтобы доложить генералу В. Н. Гордову о проделанной работе, он с разочарованием узнал, что Василий Николаевич уехал, не сказав куда.

Спустя несколько минут Гордов в сопровождении смуглого черноглазого дивизионного комиссара вошел в землянку Москаленко и сразу же учинил нам разнос из-за того, что с трудом нашел расположение КП армии. Политработник, приехавший с ним, а это был начальник политуправления Сталинградского фронта С. Ф. Галаджев, старался урезонить Василия Николаевича, говоря, что хорошая маскировка - достоинство, а отнюдь не недостаток.

О В. Н. Гордове от этой встречи и последующего общения у меня сложилось двойственное впечатление. Это был, безусловно, храбрейший и волевой генерал. На посту начальника штаба, а затем и командующего 21-й армией он зарекомендовал себя в целом неплохо. Достаточной, казалось, была у него и теоретическая подготовка. Он окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. Внешне это был очень собранный, энергичный, с хорошей выправкой строевой генерал, но чувствовалась в нем, к глубокому сожалению, и какая-то унтер-офицерская закваска. Очень часто Гордов бывал груб и несправедлив, окрик нередко являлся у него методом руководства. Когда я читал написанную А. Е. Корнейчуком в 1942 году пьесу "Фронт", созвучие фамилий одного из ее героев Горлова и Василия Николаевича Гордова показалось мне отнюдь не случайным. Вот и при этом визите замкомфронтом начал с окрика, в самой резкой форме обвинив нас в благодушии и объявив, что уже завтра армия должна быть готова к наступлению.

Не успел Кирилл Семенович доложить, что такой срок нереален, как зазвонил аппарат ВЧ: начальник штаба Сталинградского фронта генерал Никишев уведомлял, что к нам на КП следуют Г. К. Жуков и А. М. Василевский. По указанию командарма я отправился готовить данные для заместителя Верховного Главнокомандующего и начальника Генерального штаба, поэтому не слышал дальнейшего разговора. Меня, однако, вызвали сразу же, как только прибыло высокое начальство.

С Александром Михайловичем мы виделись совсем недавно, а вот с Георгием Константиновичем я фактически встретился впервые, до этого лишь мельком видел его на маневрах в Белоруссии. Г. К. Жуков произвел на меня сильное впечатление. Вся его осанка, речь, логика рассуждений свидетельствовали о несгибаемой воле, огромной энергии и уверенности в себе. Упругой походкой, как бы разминаясь после долгого сидения в машине, он прохаживался по довольно просторной землянке, окидывая всех входящих быстрым, оценивающим взглядом. Когда я вошел, он приказал доложить обстановку. Я сказал, что на оперативную карту наносят последние данные и через несколько минут ее принесут.

- А без карты не можете? - строго бросил Жуков.

- Могу,- ответил я и начал доклад с подробных сведений о противнике. Жестковатый взгляд умных глаз Георгия Константиновича потеплел. В этот момент генерал Мартьянов и начальник разведки подполковник В. Г. Романов внесли карту. Пока Василий Гаврилович прикреплял ее к стене, мой заместитель смело шагнул к Георгию Константиновичу и представился ему.

- Мартьянов! - не скрывая радости и удивления, воскликнул Жуков.- Сколько же лет мы с тобой не виделись?!

- Да лет восемнадцать,- прикинул Александр Алексеевич. Заместитель Верховного, оглядывая собравшихся и обняв одной рукой за плечи Мартьянова, сказал:

- Это мой однокашник по высшим Ленинградским кавалерийским курсам, где мы учились с ним в 1924 году. Вот видите, тоже генерал. И еще в нашем наборе генералами (да какими!) стали Рокоссовский, Еременко, Баграмян. А вот наш общий любимец Леонид Васильевич Бобкин безвременно, но как герой сложил свою голову под Харьковом... Я смотрю, ты кавалерии не изменяешь,- снова обратился к Мартьянову Георгий Константинович.

- Это так,- ответил за него генерал Москаленко.- Недавно мне пришлось сделать ему выговор за излишнее пристрастие к верховой езде. Но он утверждает, что на коне надежней, чем на машине, если расстояние небольшое.

- Однако мы отвлеклись от дела,- прервал командарма Жуков.- С тобой, Мартьяныч, мы потолкуем в следующий раз, я буду у вас частым гостем. Продолжайте ваш доклад,- сказал он мне.

Я обстоятельно осветил оперативную ситуацию в полосе армии, затронув и положение на соседних участках нашего фронта, а также 62-й армии Юго-Восточного фронта.

Когда я закончил доклад, Георгий Константинович, обращаясь к В. Н. Гордову, не без сарказма заметил:

- Странная получается картина: начальник штарма знает обстановку лучше, чем штаб фронта.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});