Наваждение - Пола Волски

Но, увы, это был не сон. Она стояла на мостовой. Порыв ледяного ветра пронесся по предрассветной улице, заставив ее содрогнуться.

"Как быть теперь? Что делать?"

Холод пробирал Элистэ до костей, тяжелая намокшая одежда почти не грела. Она натерла ноги и так устала, что ломило все тело. Изнеможение и страх пока еще заглушали чувство голода, но пронизывающий холод оборачивался несказанной мечтой о чашке горячего бульона или чаю.

"Куда теперь пойти? Куда мне податься?"

Неимоверная усталость. Такая, что не было сил думать, и хорошо, что не было; хорошо не думать ни о недавно погибших, ни об обреченных на смерть; лучше всего вообще не думать. На улице заметно похолодало - зимний ветер остудил слезы.

"Кофейня. Там тепло. Подсядешь к огню с чашечкой чаю. Отдохнешь. Отдохнешь..."

Но у нее не осталось денег, ни единого бикена. Не будет ни чая, ни огня. И отдыха тоже не будет, разве что в каком-нибудь подъезде, на холоде. Всего лишь на минутку присесть, закрыть глаза...

"Я замерзну. Люди, бывает, и замерзают, ты знаешь. Нет, только не я!"

Сырые тяжелые края юбок хлопнули Элистэ по лодыжкам, и она вспомнила, что зашила в подол нижней юбки кое-какие мелочи - золотое колечко с гранатами, маленькую брошку с камеей в оправе из мелкого жемчуга, несколько украшений из серебра и розового кварца. Ничего особенно ценного, но на еду и жилье должно хватить с лихвой.

А то и другое требовалось немедленно. Нырнув в темный переулок, Элистэ разорвала подол по шву, вытрясла безделушки на землю и судорожно собрала застывшими непослушными пальцами.

Она вспомнила, что совсем недавно проходила мимо кофейни в конце улицы Клико; за шторами заведения мерцал свет, на двери висела табличка "Открыто". Элистэ решила вернуться, заторопилась, однако ноги словно налились свинцом. Ранние прохожие с любопытством провожали ее взглядом, но это ее уже не тревожило.

В кофейне было не слишком тепло - хозяин экономно расходовал уголь, но она почувствовала себя на верху блаженства. Пройдя к маленькому столику, спрятавшемуся в уголке за печкой, так что от дверей его не было видно, Элистэ села и попросила принести чаю и горячей похлебки. От усталости она забыла о том, что произношение выдает ее с головой. Об этом ей напомнило лицо хозяина, который, не успела она сказать и двух слов, напустил на себя непроницаемый вид. Опять она невольно разоблачила себя. Осмотрительность требовала немедленно встать и уйти, но Элистэ не двинулась с места - это было выше ее сил. Если ей предстоит погибнуть из-за собственной глупости, пусть так и будет. Теперь это перестало ее волновать.

Принесли похлебку и чай. Она с жадностью набросилась на еду, чувствуя, как внутри разливается тепло. Окончательно согревшись, Элистэ откинулась на высокую спинку деревянного стула и, уронив голову на грудь, провалилась в сон, словно наглоталась снотворного. Хозяин, человек по натуре совсем не злой и к тому же тронутый видом изможденного красивого личика, выглядывавшего из-под капюшона, не стал тревожить Элистэ. Лишь когда пошел утренний поток посетителей, он разбудил ее и попросил расплатиться.

Девушка протянула ему серебряное колечко, на которое тот не стал и смотреть.

- Наличными.

Этого она не ожидала.

- У меня больше ничего нет, - растерянно сказала Элистэ.

- Что вы себе думаете?

Она не ответила, а он все смотрел на нее, пока она не съежилась от стыда.

- А вы смелая женщина.

- Но... но... это красивое кольцо, настоящее серебро...

- Настоящая чепуховина. На что оно мне? Ну да ладно, возьму, так уж и быть. А вы послушайте моего совета, милочка. Не выкидывайте больше такие штучки, никогда и нигде. Не то в следующий раз угодите со своими безделушками прямехонько в лапы к жандармам. - Он поглядел в исполненные мольбы испуганные глаза и смягчился. - Послушайте, что я вам скажу. Если у вас остались еще украшения, обратите их в наличные. Походите по ростовщикам, посмотрите, кто больше даст.

- По ростовщикам? - Для нее это было чем-то из другого мира. - Где же мне их найти?

- Как где? На Ломбардной улице, где же еще? - Она растерялась, и он добавил с ноткой раздражения в голосе: - На том берегу, между Крысиным кварталом и Восьмым округом. Там они и сидят по своим лавочкам, кровопийцы проклятые! И держите ухо востро, милочка.

Она поблагодарила за совет и ушла, с облегчением закрыв за собой дверь кофейни, где так опростоволосилась, хотя одна мысль о зимнем холоде вызывала у нее дрожь. К счастью, на улице оказалось не так уж страшно. Ветер утих, и холодный воздух уже не обжигал, как раньше. Снег красиво переливался под утренним солнцем. Магазины и лавочки уже открылись, по мостовой проезжали повозки и, экипажи, закутанные прохожие спешили по своим делам, выдыхая облачка пара; будничная суета являла собой довольно приятное зрелище. Отдых и горячая еда придали Элистэ сил. Одежда ее почти высохла, и теперь она чувствовала себя уверенней и могла успешней бороться с холодом, а также с горем и страхом, от которых у нее разорвалось бы сердце, если бы она дала себе волю.

Элистэ быстро уяснила, что лучше занимать мысли теми задачами, какие ей предстояло решать сейчас. Стоит ей только задуматься и представить себе, что ждет ее в Шеррине и каков жребий ее плененных друзей и родственниц, - она непременно впадет в панику и с криком бросится бежать. А вот о том, что нужно перейти Вир и на другом берегу отыскать Ломбардную улицу, - об этом думать вполне безопасно. Оказавшись на месте, она станет решать, кому продать драгоценности; выручив деньги, подумает, как найти безопасное и теплое укрытие...

"Безопасного не найти".

Не думать об этом. Сейчас нужно пересечь мост и отыскать Ломбардную улицу. Сейчас важно только это.

Но держать в узде мысли и чувства стало трудно, когда она перешла по Винкулийскому мосту на другой берег и увидела "Гробницу". Старая твердыня мрачно возвышалась над жилыми домами всего в двух кварталах от моста. Элистэ, против воли, замерла на месте и с минуту не могла отвести от нее взгляд. Цераленн, Аврелия, Кэрт - все там, и каково-то им сейчас? Но разум подсказывал ей, что им не придется долго мучиться в заточении. Промежуток между арестом и так называемым судом, как правило, занимал мало времени, а между судом и казнью - и того меньше. День-два, а порой всего несколько часов...

"Неужели я бессильна помочь? Неужели никто не вмешается? Быть того не может!"

Слезы вновь потекли по ее щекам, прохожие начали оборачиваться, а вот этого ей хотелось любой ценой избежать. Элистэ быстро утерла слезы и сообразила, что допустила очередную ошибку: ее носовой платочек был из дорогой газовой ткани, красиво расшитый и отороченный кружевом - такой могла иметь только Возвышенная. На платочек, конечно, обратят внимание. Не следовало бы его доставать на людях. Сколько подобных ошибок она еще может себе позволить?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});