Эвернесс - Йен Макдональд

— Есть, мэм. Две минуты после взрыва.

Капитан Анастасия чертыхнулась про себя.

* * *

Молнии танцевали вокруг Эверетта, пока он заряжал Паноптикон, Инфундибулум и прыгольвер. Медленно и аккуратно. Одно неверное движение — и случится катастрофа. Дутовой разряд мог в любое мгновение сжечь процессор. Мертвый процессор означал неминуемую гибель всей команды. Медленно и аккуратно. И стараться не думать о стене огня, которая несется сюда со скоростью света. Эверетт слишком хорошо представлял себе ее мощь. Ему уже довелось прикоснуться к поверхности Солнца, сделав светило своим оружием, и сила этого оружия потрясла его.

Скоро Солнце этого мира взорвется, и жара будет достаточно, чтобы мгновенно превратить все вокруг в свободно парящие атомы: деревья, живых существ, моря, реки, озера, города, камни. Способна ли прочнейшая материя Плоского мира противостоять энергии Большого взрыва на Солнце? Повелительницы Солнца верили, что когда лава остынет, они вернутся и снова заселят этот мир.

А пока все вокруг гибло, сгорало в свете, несущем смерть.

Паноптикон ожил. Эверетт смотрел, как экран заполнили координаты. Тысячи координат, миллионы. Больше, чем звезд на небе. Вся Пленитуда. Вторжение. Его мир, его дом. Эверетту было важно это знать. Он ввел координаты Земли-10. В небе каждого большого города висели города-корабли Джишу, а Палатакахапа, дворец императрицы, заслонял небо над Лондоном. Над его Лондоном.

— Четыре минуты после взрыва, — промолвил Эверетт.

Следующим ожил Инфундибулум. Эверетт переводил взгляд от Паноптикона к Инфундибулуму и обратно.

— Шестьдесят два процента, — пропел Макхинлит.

— Молния прожгла корпус в верхнем и нижнем квадранте, — доложил Шарки.

— Курс прежний, Сен.

Эверетт посмотрел на Сен, которая сражалась с непокорным, трещащим по швам дирижаблем. Ее лицо было искажено, мышцы натянуты, словно канаты, пот заливал глаза.

— Мэм, есть идея, — сказал Эверетт.

— Надеюсь, хорошая, мистер Сингх, — отозвалась капитан Анастасия.

Наконец ожил контроллер прыжка. Эверетт ввел в него координаты с Паноптикона. Загорелась кнопка «Прыжок».

— Прыжок через пять...

— Осталось четыре минуты, Эверетт, — сказала капитан Анастасия. — Ты не успеешь.

— Три...

Стена смертоносного света катилась к ним по бескрайним просторам Плоского мира, обращая все живое в пар. Миллиарды жизней.

— Два. Один.

Эверетт нажал на кнопку. Свет надмирного пространства залил мостик.

И погас. 

38

Никакого вуум.

«Эвернесс» исчезла. «Эвернесс» появилась.

Дворец Палатакахапа висел в холодном январском воздухе над Лондоном, величественный и ужасный. Шпили и башни тысяч соборов, шипы и острия, как у морских чудищ, ребра и трубы, словно изящные, отвратительно гладкие тела киношных пришельцев. Железная корона шириной в несколько миль: от Эктона до Кэнэри-Уорф, от Хэмпстеда до Стретхэма. Чтобы у жителей не осталось сомнений, кто здесь теперь правит. Три миллиона лондонцев накрыло тенью.

— Радио обезумело, — сказал Шарки. — Сплошные вопли.

— К черту радио, мистер Шарки, — приказала капитан Анастасия.

Они отпрянули, когда истребитель проскочил в опасной близости от «Эвернесс», заставив дирижабль завибрировать.

— Аэропланы! — фыркнула Сен. — Ненавижу их.

— Им нет до нас дела, — пожала плечами капитан Анастасия.

Команда прильнула к большому обзорному окну. Зрелище потрясало. Какое затертое слово, подумал Эверетт. Нас всё потрясает: навороченный телефон, трейлер нового фильма или последняя модель кроссовок. Но куда этим мелочам до летающего дворца из параллельной Вселенной разумных динозавров! Вот это действительно потрясало.

«Эвернесс» зависла над стадионом Уайт-Хартлейн. Эверетту пришлось действовать быстро, но аккуратно: поместить дирижабль подальше от летающего дворца, чтобы избежать столкновения, и поближе к Стоук-Ньюингтону, чтобы вырванные с корнем мосты и обрубленные куски камня были на виду.

От «Эвернесс» до северо-восточного сектора дворца, занимавшего три больших обзорных окна, было примерно полкилометра. Эбни-Парк, Стоук-Ньюингтон, Клиссолд-Парк, стадион «Эмирейтс», школа Бон-грин лежали под тенью Императрицы Солнца.

— Там внизу моя мама, — прошептал Эверетт. — Моя сестра, бебе и двоюродные братья. Все мои друзья...

— А моя мама внутри, — промолвила Кахс и переморгнула. Ее нимб стал обсидианово-черным. — Я чувствую их, Эверетт. Я слышу их здесь. — Она коснулась маленьких ушей. — Все, что ходило, плавало, летало и ползало. Один краткий вскрик — и все было кончено. Обернулось пеплом, пепел стал пылью, пыль — атомами. Все истории и песни, все здания и стихи, игры и картины, вся мудрость и знания. Шестьдесят пять миллионов лет нашей цивилизации. Мы — последние из Джишу.

Пока Кахс говорила от хохолка к подбородку, а затем вокруг глаз протянулись темно-фиолетовые полосы.

— Кахс, твое лицо..., — сказал Эверетт.

— У вас это называется плакать.

Капитан Анастасия поманила их к себе.

— Итак, — прошептала она, — изложи свой план, Эверетт.

— Помните Эбни-Парк? — спросил Эверетт. — Сен, ты помнишь, как мы удрали оттуда?

— Ты вызвал портал карманным компутатором, и мы запрыгнули внутрь, — ответила Сен.

Эверетт поднял телефон.

— Джишу скопировали Инфундибулум. С точностью до детали. Это означает...

— Что ты можешь контролировать их Инфундибулум, — закончил Макхинлит. — Но корабли города Джишу везде, их чертова уйма! А ты здесь, в своем мире, малый. А что будет с нашим миром?

— Кораблями управляют из одного центра, — ответил Эверетт. — Поэтому они переместились одновременно.

— И тебе нужно лишь послать команду одному... — начал Шарки.

— Чтобы исчезли все! — Эверетт потряс телефоном. — И я уже поймал сигнал.

— Исчезли куда? — спросила капитан Анастасия твердым и ровным голосом — Куда ты хочешь их послать?

— Обратно, — сглотнул Эверетт.

Хохолок Кахс встал, лицо изменило цвет, но за мгновение до этого ее нимб выпустил в Эверетта стрелу. Вспышка, резкий металлический звук — и стрела ушла в потолок. Сен сжала кулак. Бумеранг вернулся в ладонь. Взмах рукой — и бумеранг соединился с гудящим роем нанороботов на конце жезла Королев генов.

— Ты не пошлешь мой народ в огонь. Мою мать, моих сестер. Ты не пошлешь их назад, — промолвила Кахс.

— Не смей прикасаться к Эверетту! — крикнула Сен.

Кахс зашипела и приняла боевую стойку. Сен сжала жезл обеими руками и подняла над головой.

— Я умею управлять этой игрушкой не хуже тебя. И здесь есть только одна принцесса, и она — не ты.

— Я выпущу тебе кишки, самка примата! — взвизгнула Кахс.

— Мистер Шарки, отставить! — гаркнула капитан Анастасия.

Выстрел дробовика в замкнутом пространстве рубки оглушил всех. Сверху на Эверетта посыпались щепки и дробь. В воздухе завоняло. Шарки выпустил заряд одного дробовика в потолок, дуло другого американец наставил на Кахс.

— Я не потерплю никаких выпущенных кишок и никаких принцесс на моем корабле! — прогремела капитан Анастасия. — Хватит насилия, хватит крови и убийств. Мистер Сингх, попрошу вас запомнить: я против геноцида. Вы хотите послать на гибель миллиарды, истребить целую расу, за исключением Кахс. Посмотрите на нее, перед вами последняя из Джишу. Эверетт, если ты так поступишь, ты будешь ничем не лучше Императрицы Солнца. Должно быть другое решение. Думай, Эверетт, думай скорее!

Сен сжимала жезл над головой, по нимбу Кахс пробегала рябь, Шарки уверенной рукой держал рептилию на мушке.

Думай, Эверетт, думай.

Эверетт переводил взгляд с Паноптикона на Инфундибулум, с мобильника на прыгольвер.

В голове было пусто.

Десять миров. Миллиарды жизней. Человеческих и Джишу.

Все молчали. Казалось, время остановилось.

Думай, Эверетт, думай!

И он придумал. Как просто! Оказывается, решение все время было под носом.

— Я попробую, — сказал Эверетт. — Нужен всего один звонок.

— Мой народ, — промолвила Кахс.

— Я не стану посылать их обратно, обещаю.

— А что ты сделаешь?

— Пошлю их куда-нибудь еще. Я передам команду Инфундибулуму Императрицы и направлю все корабли Джишу в случайные параллельные Вселенные.

— Приступайте, мистер Сингх, — приказала капитан Анастасия.

Кахс зарычала.

— «И воспламенится гнев мой, и убью вас мечом», — промолвил Шарки.

— Они будут жить, — сказал Эверетт.

— Обещаешь? — спросила Кахс.

— Никто не может этого обещать, — ответила капитан Анастасия.

— Не знаю, что это значит, но снаружи темнеет, — заметил Макхинлит.

— Что? — Эверетт бросился к большому обзорному окну.