100 знаменитых женщин - Татьянаа Иовлева

Даже облик Павловой отличался от «идеальных», довольно пышных в те годы стандартов – она была маленькая, с утонченными пропорциями тела. Линия шеи плавно спускалась к тонким плечикам, нервные изящные руки и прелестные ножки с тонкими щиколотками и круто выгнутым подъемом – ноги «богини танца». Шаг ее был невесом, казалось, балетные туфельки не прикасаются к полу, а скользят, летят. В каждом танце были одни и те же балетные «па», но Павлова никогда не повторялась.

«Новенькую» почти сразу отметил знаменитый в прошлом солист балета Его Величества, а теперь – балетмейстер, Мариус Петипа. Он выделил ее даже в ущерб своей дочери Любе, отдав партию Флоры («Пробуждение Флоры») Павловой. Ах, какой замечательной парой в этом балете они были с Михаилом Фокиным! Безгранично талантливые и такие разные. Анна органично вписывалась в фантастический, но застывший мир классического балета. А Фокин все чего-то искал, куда-то стремился. Академические спектакли заставляли будущего знаменитого балетмейстера кривиться, словно от запаха нафталина. Но оба уверенно шли к вершинам.

В архиве дирекции императорских театров дело Павловой хранилось под № 2335. 1899 г. – зачислена в Мариинский театр; 1902 г. – переведена из корифеек во вторые танцовщицы; 1903 г. – училась в Милане у знаменитой в прошлом танцовщицы Беретты, должность первой танцовщицы; 1906 г. – «переведена в разряд балерин с окладом в 3000 рублей в год». Скупые строки чиновников, а между ними десятки ролей – от номеров балетного дивертисмента до сольных партий. Молодая балерина выносила на своих плечах обширнейший репертуар: Жизель и принцесса Аврора, Никия и Раймонда, Ундина, Китри, Пахита. «Павлова была феноменом, и ее энергия была неистощимой энергией гения», – писал У. Хайден, пианист, а впоследствии дирижер ее труппы.

Жизнь стремительно пролетала мимо Анны. Многочисленные поклонники, зачастившие в ее театральную уборную и дом, не заставляли замирать сердце балерины от предчувствия человеческого счастья. Иногда она с завистью поглядывала на других танцовщиц, заводивших многочисленные любовные интрижки. Личной жизнью Павловой оставался танец, пока в ее окружении не появился Виктор Эмильевич Дандре. Отпрыск аристократического рода с французскими корнями числился в «списках сливок» петербургской золотой молодежи: богат, хорош собой, имел чин придворного советника и в сенатском департаменте занимал не последнее место. Ему по «чину» положено было иметь «малютку из балета». Виктор слыл заядлым балетоманом и Павлову выделил сразу: воздушное хрупкое создание, обладающее чарующей выразительностью каждого жеста. Анну стали часто замечать в его роскошной квартире. Она мучилась положением содержанки и мечтала стать «мадам Дандре».

Жениться на танцовщице Виктор не собирался. Он говорил, что нужно думать о ее карьере, а она мечтала о семье. Любовь, вспыхнувшая между ними, стала единственной и в ее, и в его жизни, но была полна боли и надрыва, каждый из них побывал в роли и тирана, и жертвы. В 1906 г. Виктор купил на имя Анны прекрасный дом, и «Петербургская газета» тут же сообщила своим читателям: «Наши балетные артистки позволяют себе роскошь, которой не знали прежние балерины: г-жа Павлова 2-я устраивает у себя на квартире танцевальный зал со всеми приспособлениями для практических занятий». Теперь она могла репетировать даже дома.

Конец 1905 – начало 1906 г. стали цепью сплошных триумфов для Павловой: «Дон Кихот», «Очарованный лес», «Дочь фараона», гастроли в Москве. Она не просто достигла уровня признанных балерин Мариинки, но сумела превзойти их, придавая «допотопным композициям» классического танца утонченность, очарование и неземную грацию.

Новую живую струю в репертуар Павловой внесла работа с Фокиным как с балетмейстером («Виноградная лоза», «Евника», «Шопениана», «Египетские ночи», «Павильон Артемиды», «Сильфида» и др.). Но вершиной сотрудничества двух гениев балета стала созданная за несколько часов под звуки мандолины (Фокин учился играть на этом инструменте) и завывание декабрьской вьюги легендарная хореографическая миниатюра «Лебедь» (1907 г.).

Одинокая, тоненькая женщина, изящно-нежная, как сама мелодия, на непривычно пустой сцене с первым аккордом арфы тихо поднималась на носочки и «грустно плыла через сцену». Руки-крылья вторили раздумьям виолончели, чуть заметный перебор ног вился, словно волна на озерной глади. Печальные, умиротворяющие, сплетенные воедино танец и мелодия… Лишь через несколько лет перед названием «Лебедь» появился эпитет «умирающий», и тема лирического покоя сменилась тихой мукой страдания. И когда последнее движение жизни мягкой судорогой бежало по телу к кончикам пальцев – зал замирал. В минутной гремящей тишине люди приходили в себя. От начинавшихся оваций содрогались стены. С этой миниатюрой к Павловой пришло бессмертие. «Гадкий утенок» стал «Лебедем», воплотив в танце жизнь человеческого духа. «Я только сейчас понял, какую музыку написал», – сказал К. Сен-Санс, увидев танец Павловой.

Русскую танцовщицу вся Европа единодушно признала первой балериной. Шведский король Оскар II вручил Павловой орден «За заслуги перед искусством» (1907 г.). Немцы назвали ее «идеальной Кармен» («Пахита», 1908 г.). На берлинской сцене Павлова впервые танцевала Одетту в «Лебедином озере», и критики выделили в ее героине царственную гордость, девичью печаль и тревожащую душу надежду.

В 1909 г. Павлова с труппой дягилевского балета уехала во Францию. «Весь Париж сидел по ту сторону рампы, восторгаясь и рукоплеща». Анну назвали «неподражаемым явлением в искусстве» и наградили вместе с Фокиным и Нижинским Академическими пальмами. Но в самый разгар своего триумфа Павлова неожиданно для всех подписала кабальный контракт с лондонским менеджером агентства Брафф (1910 г.).

«Звезда» репертуара покинула труппу, стараясь не замечать косых взглядов: все думали, что дело только в баснословном гонораре. Конечно, деньги были очень нужны Павловой, но танцевать в течение года по два раза в день и не только в театрах, но и в мюзиклах, в очередь с дрессированными собачками и куплетистами, прославленная балерина согласилась только из-за любви к Виктору. Он, не рассчитав свои финансовые возможности по оплате ее дома, влез в долги, запутался в строительных аферах и попал в тюрьму. «…Я ему всем обязана! А без него чем бы я была? Тут я решила, что без Дандре жить не могу и выписала (выкупила) его», – вспоминала Павлова. (Официально залог в 35 тыс. руб. внес брат Виктора.) И к тому же Анне пришлось уплатить неустойку в дирекцию императорских театров за нарушение контракта в размере 21 тыс. руб.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});