Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe"

— Паркинсон, надеюсь, вы сделаете соответствующие выводы и пересмотрите отношение к своим обязанностям. До сих пор вы устраивали меня в качестве старосты. Не заставляйте меня менять мнение о вас.

Пэнси вновь вспыхнула. Да! Она сделает всё от неё зависящее, чтобы и впредь не разочаровывать его. Чтобы иметь возможность почаще видеться с ним, говорить с ним, пусть даже на темы, касающиеся факультетской жизни, но всё же…

И тут Пэнси вспомнила, что заставило её забыть о своих обязанностях старосты. Она разозлилась на Снейпа! Разозлилась за то, что он ни разу не откликнулся на те знаки внимания, которые она так недвусмысленно оказывала ему. Разозлилась до такой степени, что решила отомстить, написав письмо директору и очернив Снейпа в его глазах. Мерлинова борода! Что же она наделала? Теперь из-за неё у Снейпа будут неприятности. Впрочем… Пускай. Наказывать его директору не за что, поскольку ничего предосудительного Снейп на самом деле не делал. Да и кто всерьёз поверит, что у него могут быть какие-то отношения с этой ненормальной Лавгуд? А пока Дамблдор будет это проверять, Снейп понервничает, позлится — и этим искупит свою вину перед ней.

А что, если директор узнает, что письмо написала она и заставит её отвечать за попытку оклеветать преподавателя? Тогда Пэнси покается, что влюбилась в Снейпа и была не в себе от его невнимания. Пустит слезу и попросит простить её глупую влюблённость. Старик растает и простит. Ну, поругает её. Из школы-то не выгонит. За влюблённость и глупость из школы не выгоняют. Пэнси усмехнулась.

— Чему вы ухмыляетесь, Паркинсон? — грубый голос Снейпа вывел Пэнси из задумчивости. Всё это время Снейп следил за её мыслями и остался доволен — они двигались в правильном направлении.

— Тому, что вас устраивало, как я справляюсь со своими обязанностями старосты, сэр. Обещаю, что оправдаю ваши ожидания и в дальнейшем.

— Надеюсь, — процедил сквозь зубы Снейп. — У вас всё?

— Да.

— Вы свободны.

Пэнси поднялась, чуть пошатнулась, но удержалась на ногах и быстро направилась к выходу. По пути в Большой зал она всё время прислушивалась к себе. У неё было стойкое ощущение, что она что-то забыла, упустила и никак не может вспомнить, что именно. Впрочем, когда Пэнси оказалась среди своих и окунулась в повседневные обязанности, это чувство ослабело, а после исчезло вовсе. И впоследствии лишь иногда напоминало о себе, вызывая лёгкое беспокойство и ощущение, что она что-то не доделала, упустила, не учла. Но Пэнси скоро привыкла к нему и перестала обращать на него внимание.

Придя на завтрак в Большой зал, Снейп по обыкновению окинул помещение быстрым безразличным взглядом, мгновенно выделив Луну из толпы галдящих, болтающих, жующих и читающих свежий выпуск «Ежедневного пророка» студентов. Девчонка сидела с обычным полусонным видом и не казалась расстроенной. Мысленно похвалив её за это, Снейп, однако, отметил, что она почти ничего не ест. Понимая, что она следит за каждым его движением, Снейп взял вилку и энергично принялся за еду, стараясь подать ей пример и призвать следовать ему. Он не знал, как Лавгуд интерпретирует его действия. Возможно, обидится на его хороший аппетит, сочтёт его признаком того, что он не скучал по ней. Но Снейп действительно зверски проголодался после усилий, затраченных на очистку сознания Паркинсон. Поэтому ел, в надежде, что Луна поймёт — ей нужно поддерживать силы, так же, как и ему.

И, кажется, она всё поняла правильно — вздохнула и усилием воли заставила себя съесть бутерброд, запивая его чаем. Ну хоть так. Конечно, этого мало, чтобы дотянуть до обеда. Но всё же не пустой желудок.

Несколько раз в течение завтрака Снейп ощутил на себе быстрый, испытующий взгляд Дамблдора. Старик понимал, что копаться у него в мозгах бесполезно — он наткнётся на надёжный щит. Ничего не узнает, а себя выдаст. Поэтому он лишь пытался по внешнему виду Снейпа угадать, действительно ли тот опустился до сожительства со студенткой. Как будто он такой идиот, что не сумеет скрыть этот прискорбный факт. Он, который мог скрыть всё, что хотел, от Волдеморта! Снейп мысленно ухмыльнулся, и ухмылка эта носила характер весьма и весьма издевательский. «Ну, давай, уличи меня в аморальном поведении!» — подумал он с каким-то бесшабашным, весёлым и злым азартом, совершенно ему не свойственным, продолжая с аппетитом поглощать содержимое тарелки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кажется, Дамблдор и сам понял всю бессмысленность своих попыток по лицу и поведению Снейпа узнать что-либо о его жизни и перестал обращать на него внимание.

Интересно, что старик предпримет дальше? Вызовет его на разговор сразу? Или постарается проследить? Снейп выбрал бы второй вариант. И Дамблдор, скорее всего, остановится на нём же. Значит, его решение переждать и несколько дней не встречаться с Лавгуд было верным.

Снейп поймал себя на том, что вновь называет её по фамилии. Ему так легче и проще. А Луна… Луна — это для других обстоятельств места и времени. Луна — это для тех минут, когда он думает о ней с нежностью и изнывает от тоски по ней в её отсутствие. Как было вчера вечером… Как будет сегодня. И ещё несколько долгих и томительных вечеров, которые придётся провести, не видя её. Мог ли он подумать, что это будет так тяжело? И что сама мысль об этом заставит его внутренне содрогаться, а всё его существо — противиться такой необходимости?

Бросив ещё один взгляд на Лавгуд, Снейп встал из-за стола. Всё. Хватит. Сегодня у неё нет его урока. Это значит, что видеться они смогут лишь здесь, в Большом зале. Издалека. При всех. Оглушить бы их всех — тех, кто толпится вокруг, наблюдает, подглядывает, подслушивает… Оглушить, ослепить и броситься к ней. Обнять, прижать к себе крепко-крепко. Запустить пальцы в волосы и прошептать: «Потерпи. Потерпи, это ненадолго. Всё будет хорошо».

И хотя Снейп понимал, что «всё хорошо» вряд ли может продолжаться долго в тех условиях, в которых им приходится жить, что обстоятельства дают слишком мало причин для подобного оптимизма, но ему так хотелось утешить её, успокоить, избавить от тоски и тревоги, что ради этого не грех было и соврать.

Снейп, ни на кого не глядя, быстрым шагом покинул Большой зал. Впереди его ждал обычный рабочий день, наполненный совершенно необычными мыслями, чувствами и настроением. Проводив его незаметным взглядом из-под опущенных ресниц, Луна медленно поднялась со своего места и побрела на урок, совершенно убитая и подавленная перспективой не видеться с ним какое-то время и, что хуже всего, неопределённостью — какое именно.

Весь день за завтраком, обедом и ужином Дамблдор незаметно наблюдал за этими двумя. Разумеется, он не рассчитывал понять что-либо по поведению Снейпа. Северус умел скрывать всё, что считал необходимым скрыть. Но Лавгуд… Лавгуд вела себя как обычно. Вполне возможно, что полученное им письмо –ложь. Но Дамблдор хотел убедиться в этом самостоятельно.

Поэтому, дождавшись указанного в письме часа, Дамблдор вызвал Токи.

— Отправляйся в кабинет Защиты от Тёмной Магии, — велел он домовику. — Если профессор Снейп там, вручи ему эту записку. Возвращайся и расскажи, с кем он был и что делал.

В записке значилось: «Северус, пришли мне с Токи новую порцию лекарства. Надеюсь, оно уже готово. Альбус».

У Дамблдора действительно заканчивалась мазь для его больной руки, приготовленная Снейпом. И Снейп действительно должен был приготовить ему новую порцию снадобья. Так что с этой стороны действия Дамблдора не должны были вызвать у него подозрений в слежке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Если его там нет, выясни, где он, с кем и чем занимается, — продолжил он.

— Слушаю, господин директор Дамблдор, — эльф согнулся в три погибели и исчез с лёгким хлопком.

Спустя пару минут домовик вернулся, держа в руке склянку с целебной мазью. Он поклонился директору и почтительно доложил:

— Господин директор Дамблдор! Господина профессора Снейпа не было в кабинете Защиты от Тёмной Магии. Токи нашёл господина профессора в его покоях. Господин профессор Снейп был один, он сидел за столом и что-то писал. Токи попросил у него лекарство и господин профессор Снейп тут же вынес ему эту склянку.