Хлопок одной ладонью - Василий Звягинцев

Глава 14

В квартире на Столешниковом было не в пример веселее. Все свои вокруг, не нужно ничего имитировать. С ударниками поручика Ненадо Ляхов-Фест почти сроднился, невзирая на солидную разницу в возрасте, остальные — вообще старшие братья и сестры, не в «орденском», а в чисто биологическом смысле.

Шульгин вполне одобрил его импровизацию на допросе Порецкой.

— Теперь да, теперь все постепенно становится понятнее и понятнее. Танкистов мы как раз в подходящее состояние привели, вполне готовы к допросу.

— Русские хоть? — спросил Вадим, освобождаясь от излишней амуниции. Отдохнуть опять скоро не получится, судя по всему.

— Кто же еще? Танки хоть и немецкие, «Леопарды», а экипажи «наши». Я сам когда-то на подобном «Панцеркампфвагене» развлекался, но эти посовременнее будут. Однако РПГ и козырного туза бьет. Придется всем парням по офицерскому Георгию отвесить… Врангель подпишет, куда денется.

И опять Ляхов изумился фразе, брошеной вскользь, без намерения произвести специальный эффект.

Нет, а что? Ну, Врангель, Петр Николаевич, Верховный Правитель. Ну, закопали его в Париже семьдесят восемь лет назад, а он все равно возьмет и подпишет представления к орденам. Нормально! Пусть попробует не подписать…

Александр Иванович, очевидным образом повеселевший по сравнению с нынешним утром (значит, дела хоть слегка, но налаживаются), попросил минуточку подождать, пока он переоденется.

Вадим в это время успел перекинуться несколькими словами с ударниками, превратившими три гостевых комнаты прилегающих квартир в свою казарму. Вполне приличную, офицеры все же. Оружие развешано на подходящих крючках и иных опорах, обувь составлена рядком вдоль стены, носки у всех свежие, и курят только возле открытого окна. Сверх положенного не пьют, в самоволку в город не собираются. Только прикажи — снова рванутся в бой. Хоть с кем!..

Шульгин вернулся, одетый в полевую генеральскую форму «ВСЮР». При трех крестах, положенных к постоянному ношению. Наверное, считал, что так и надо. Ляхов не вникал. Ему интереснее были пленные танкисты.

Подходящее для допроса впечатление создавал сам Александр Иванович. Кабинет, удаленный от общих комнат и коридора, в самой глубине квартиры, куда не знающий едва ли и случайно забредет. Шторы задернуты. Лампа под зеленым абажуром на письменном столе, не освещающая почти ничего, кроме бумаг и чернильного прибора. Никаких компьютеров.

Золотые погоны и аксельбанты слегка отблескивают. В стеклах книжных шкафов лампа многократно отражается, но не ярко. Шульгин уселся в кресло хозяина, оперся локтями о сукно. Вадим слева, с краешку, перед ним пепельница, коробка папирос. Блокнот, якобы для стенографии. То есть совершенно не из этой жизни картина.

Хорошо, что Фест в таких делах понимал больше, чем Секонд. И фильмов много смотрел, хотя бы и «Белую гвардию», «Адъютанта его превосходительства» и другие тоже. Мозги заморочить очередным подследственным — делать нечего, только не знал он, какие именно они будут. И к чему готовиться. «Свои» — и достаточно. Для него, значит, свои.

Но шеф, наверное, знает, что делает?

— Введите, — железным голосом произнес генерал Шульгин.

Танкистов ввели. Умыться им дали, кое-как привести себя в относительный порядок позволили. Покормили, скорее всего, остограммили. Табачком угостили. Без этого и расстреливать не по-нашему. В то же время комбинезоны на них были по-прежнему грязные, рваные. Пусть желающие попробуют из горящего танка выпрыгивать, где острых железок вокруг до хрена и люки едва ли не уже плеч.

Погон нет, лица если и не конкретно рязанские, как у Крючкова в кинофильме «Парень из нашего города», но явно уроженцев средней полосы.

— Сядьте, — приказал Шульгин, ломая привычную схему допроса, и указал, кому куда.

— Мой чин — видите?

— Не совсем, господин… товарищ… Звездочки, не пойму, чего… — ответил тот, который, наверное, был из двух старше. Года тридцать два — тридцать три на вид.

— Генерал-лейтенант я, деревня! Поперся, не зная куда, хоть бы книжки полистал. Имя, должность!

— Прапорщик Швиблов. Командир танка.

— Какого?

— «Леопард-4».

— Чей? Бундесвера? Власовец? С немцами против Родины воюешь? К стенке! Полковник, распорядитесь! — Шульгин так широко взмахнул рукой с зажатой в ней горящей сигарой, что чуть не попал Ляхову в глаз.

У прапорщика глаза стали не только квадратными, вообще невыразимой конфигурации.

— Господин генерал! Да вы же и не наш генерал! Что я вам сделал? Какие немцы, какие власовцы? Я из приштинского батальона сбежал, признаю. В Иностранный легион хотел. Там в пять раз больше платят. При чем Родина? В легион не взяли. Предложили в Ливии инструктором. Ну и что? Работал, учил арабов на танке ездить. Так они только ездить и могут. По прямой… Где моя вина? За что к стенке?

Ляхова тщательно подведенная к грани истерики позиция Швиблова не растрогала. Шульгина — тем более.

— А какого ж… ты в Москве на своем «Леоперде» оказался, инструктор? Из пушки стрелял, лично меня пытался убить? — в пику Шульгину очень тихо и спокойно спросил Ляхов. — За Ливию к тебе претензий нет…

— Так тут же такое дело. Вербовщик меня в Триполи нашел. Ты, говорит, в Легион собирался? Могу устроить. Еще и получше. В Иностранном французы по две тысячи евро платят и гражданство только через пять лет, а мы пять штук баксами кладем, и через полгода — любое гражданство, хоть американское. Вы б что, не согласились?

— Как видишь, пока нет. Мы Родину защищаем почти за бесплатно. Дальше говори.

— Ну, собралось нас таких побольше сотни. Кто откуда. Из Легиона обратно перебежали, из других стран, из Сербии, из Испании много. Нелегалы, сезонники. В Ираке до войны многие по контракту работали, домой не захотели. Все, конечно, с армейским опытом, от сержантов и выше. Афганцев уже нет, конечно, постарели уже, а так поучаствовали, кто в Чечне, кто где…

— Не рассусоливай. Где собрали?

— Сначала там же, в Ливии тренировались. В закрытом лагере. Инструкторы все европейцы, турок немного, толковые, кстати, офицеры, арабам до них, как до Марса… Слух был — у америкосов Курдистан для турок отбивать будем… Тут никто не возражал. С янкесами воевать — не с «чехами» же… Танкистов нас было пятнадцать экипажей, остальные типа «зеленых беретов».

— Детали пропускай. В Россию как попали?

— Так и попали. Построили нас как-то перед отбоем, и господин майор Шильдер…

— Немец? — перебил его Шульгин.

— Может, немец, может, швед, не представлялся. Но раз по «Леопардам» спец, наверное, немец. Но по-русски — не хуже вас. И говорит: «Задание, господа, немного меняется, скоро отправимся, только не куда-нибудь, а в Москву!» Тут меж парнями хипеж пошел, как в Москву, какую Москву? Что, после Ирака сразу на Россию штатники тянут? И как? Они ж нам вроде союзники теперь, и все такое! Мы так не подписывались… Понятно, как полторы сотни мужиков орать могут. Мы и в самом деле не власовцы какие…

— И все ж поехали?

— Так не к себе же! — искренне возмутился прапорщик. — Покричали мы, покричали, а тот майор сел спокойно в сторонке, закурил, дождался, пока успокаиваться стали, потом говорит, не про то шумите. Не в настоящую, мол, Москву, а вроде стрелялки компьютерной. И Россия придуманная, и все остальное. Там как бы белые в прошлый раз победили, а сейчас красные снова революцию затевают, и наша задача — белых поддержать. Смешно, с одной стороны, было слушать, а с другой — что иное ответить? Я хорошо помню, как оно было в девяносто третьем, Белый дом, мятеж и все такое. Тогда тоже рота танков в момент все придавила. Может, и сейчас, думаю… По телику и по радио все тихо, а вдруг правда коммуняки против Путина восстали? Так немцы с турками при чем?

— Еще короче. Объяснили вам все, на макетах потренировали, вы согласились…

— Не все. Человек десять наотрез отказались. Хоть в реальную Россию, хоть в компьютерную…

— Видите, Александр Иванович, — сказал Ляхов, — наемники-наемники, а совесть есть… И что с ними было? — обратился он снова к Швиблову. — Не посадили?

— Да ну, там же демократия, — из тона прапорщика следовало, что демократию он в целом одобряет, но и иронизирует одновременно. — Расчет в зубы, за реально прослуженное время, и гуляй… Апельсины собирай за доллар в день. И никакая там не совесть, господин генерал, а просто забздели они. Со своими воевать — не с янкесами.

— Что наглядно и подтвердилось. Верно?

— Куда вернее… Из десяти экипажей живых только мы двое и остались, да?

— Как добирались, расскажи.

— Как в компьютере, точно. Выехали ночью всем батальоном за полигон, километров пять на восток прошли, остановились, нас построили, сказали, что приступаем к выполнению… Снова тронулись, а рассвело — смотрю, мы уже Балашиху проехали, к окраинам Москвы подходим. И Москва совсем не та, как и было обещано…