Айрин (СИ) - Зеа Рэй Даниэль

Айя поднесла ладонь к лицу. Пока существует ее сознание, она способна воссоздать себя где угодно и когда угодно. Ладонь Айи прекратилась в фигуру из песка. Подул ветер, и песок начал рассеиваться.

«Айя?» — позвал ее Орайя.

— Кажется, я поняла, для чего Создатель заставил меня пройти через это.

* * *

В лицо Орайи подул ветер. Клубы песка поднялись в воздух, и Орайя заслонился от них рукой.

— Оттери создал первоисточник, чтобы разорвать грань между мирами, — прошептал голос Айи над ухом Орайи.

Он обернулся, пытаясь отыскать ее глазами, но рядом никого не было.

— Айя? — позвал Орайя.

— Своим творением он едва не разрушил оба наших мира, — прошептала Айя, и Орайя обернулся в другую сторону, откуда донесся ее голос.

— Айя! Где ты?

— Я здесь и нигде одновременно.

Орайя отчетливо увидел ее фигуру прямо перед ним и в следующий же момент она просто исчезла.

— Айя, ты меня пугаешь!

— Нас всегда пугает то, чего мы не можем понять, — ответила Айя.

Она положила руку на плечо Орайи, а когда он обернулся, вновь исчезла.

— Что ты делаешь, Айя?

— Брат сказал, что я всегда была более талантлива, чем он. И он оказался прав.

Айя появилась в нескольких шагах от Орайи и выставила руку вперед, останавливая его.

— Мои внезапные путешествия — это дар Создателя, суть которого я поняла только сейчас. Наше сознание — вот постоянная величина. Остальное — лишь игры материи.

На глазах Орайи тело Айи превратилось в песок и развеялось на ветру.

— Когда обычная оболочка попадает на Сатрион, у нее есть всего два часа для того, чтобы вернуться во Внешний Мир.

Айя появилась позади Орайи, и он вновь обернулся к ней.

— Если этого не происходит, оболочка теряет энергию и Сознание возвращается к Создателю, утрачивая свое «я». В оболочках детей Амира энергии много и они могут существовать вечно. Благодаря этому Сознание детей Амира сохраняет свое «я» так же долго, как живет их оболочка.

Айя вновь исчезла и появилась прямо перед Орайей.

— Создатель подарил мне дар — я способна создавать из материи предметы и объекты. Так же я способна создавать живые тела, однако, пока в них нет Сознания — это всего-навсего пустышки. Мой брат сотворил пустышки страшными, не похожими на людей. Я же всю свою жизнь воспроизводила собственную оболочку в обоих мирах и не понимала того, что делаю. Одна моя форма оставалась пустой, лишенной сознания в одном из миров, другая появлялась по другую сторону и в нее я переносила свое «я». Сейчас я поняла, что существование моей пустой формы во время перемещений — всего лишь проявления моего собственного страха. Мне казалось, что без тела или оболочки я просто исчезну, утратив свое «я». Теперь я знаю, что исчезну только тогда, когда Создателю это будет угодно.

— Я плохо понимаю, о чем ты говоришь, — прошептал Орайя, прикасаясь к ее лицу пальцами и поглаживая бледную щеку.

Айя закрыла глаза, приникнув к его руке, и улыбнулась.

— Я хочу сказать, Орайя, что теперь для перемещения во Внешний Мир первоисточник нам больше не нужен.

— Как это?

Айя обняла его за плечи и притянула к себе.

— Теперь первоисточник — это я.

Орайя обнял ее и прижал к себе.

— Айрин предсказала гибель Сайкайруса, — прошептал он.

— Сайкайрус все еще существует, иначе, вокруг нас появилось бы много «детей».

— Как думаешь, что там у них произошло?

— Что бы у них там не произошло, они все еще живы. Это мамы больше нет. Из-за меня…

— Айя, не говори так…

— Мама не хотела… Ее предали. Оставили здесь одну. Она нашла меня в Тарто, в нашем доме и попросила закрыть первоисточник. Мы прибыли туда как в разгар бегства праведников. Мама попыталась отвлечь их от меня. Но они поняли, зачем мы пришли. Мама просто защищалась… Я случайно подвернулась ей под руку. Кинжал угодил прямо в грудь. Я упала… Я умирала, Орайя… А им было наплевать… Праведники… Моя жертва была им не нужна… Тогда я вспомнила, что у меня был ты… Я вспомнила и заплакала, потому что это было единственное, что мне осталось сделать…

— Aiami…

— Я очнулась уже в новом теле, — прошептала Айя. — Я звала тебя… Потом я попыталась себя убить. Не вышло. Пире Савис сделала с мамой то же самое, что и с Айрин. Что было потом, ты видел… Я полагала, что на этом все. Но, нет. Они хотели знать все мои секреты. Они использовали твой образ… В этих иллюзиях ты ненавидел меня… Ты грозил принуждением, и это вселяло страх…

— Я делал то, чем угрожал? — тихо спросил Орайя.

Она молчала, и Орайя отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Айя, я насиловал тебя?

Она лишь с сожалением посмотрела на него в ответ.

— Отвечай! — закричал Орайя. — Я насиловал тебя?!

— Я убивала нас обоих каждый раз, когда ты пытался это сделать, — прошептала Айя.

Эмоции, застывшие на его лице, Айе трудно было описать. Все они вызывали только боль, которую она ощущала вместе со своей собственной болью.

— Ты сказал, что они напали на Сайкайрус. Это — моя вина. Это я раскололась.

— Не смей винить себя в том, что сделано их руками! — закричал Орайя. — Оружие не виновно в том, что из него стреляют!

Айя улыбнулась ему в ответ и прикоснулась пальцами к его щеке.

— Я устала, Орайя. Я хочу домой.

— Тогда, давай вернемся домой, — ответил Орайя и прижал ее к себе.

— Но, это не твой настоящий дом…

— Мой дом там, где ты, Ajami. И не важно, где он находится.

— Тогда, закрой глаза.

Орайя не задумываясь закрыл глаза и почувствовал волнующий трепет в груди, как будто он только что оторвался от земли и взлетел. Падение не было болезненным. Он просто открыл глаза и понял, что лежит на кровати в их с Айей комнате. Айя лежала рядом и смотрела в потолок.

— Как ты сделала это? — спросил он, поворачиваясь к ней.

— Я забрала тебя с собой. Вот и все.

Орайя протянул руку и прикоснулся к выбритому виску Айи. Он знал, что символизирует ее новая прическа. Они оба выбрали символы вдовства. Его рубашка и штаны белые. Ее платье под белым плащом тоже лишено цвета. Они столкнулись с одиночеством не в день своей ссоры. Они отдалились друг от друга, когда поставили чужие интересы выше собственных.

— Я был счастлив с тобой, — произнес Орайя. — Но иногда мне казалось, что счастлив я один.

Айя посмотрела на него и нахмурилась.

— Почему тебе так казалось?

— Я не знаю, — пожал плечами Орайя. — Может потому, что я видел, как ты разрываешься между мной и всеми остальными? А может я просто был слишком большим эгоистом и не хотел делить твое внимание с другими?

— Ты всегда был особенным для меня, — прошептала Айя. — Ты был особенным, даже когда не смотрел на меня так, как смотришь сейчас.

— Я не хочу повторять своих ошибок, Айя. И не желаю быть вдовцом.

— Я тоже не хочу быть вдовой… — сквозь слезы, прошептала Айя.

Орайя обхватил пальцами ее лицо и впился в ее рот. Айя стала задыхаться. Желание заняться с ним любовью, превратилось в болезненное чувство пустоты внизу живота.

— Я всегда хотела заняться с тобой любовью на утесе, где ты разговаривал с ветром вместо того, чтобы обернуться и поговорить со мной.

— Когда-нибудь мы займемся любовью там, — ответил Орайя, перекатываясь на нее.

Он снял с нее плащ и разорвал платье, обнажая грудь и живот. Приложив ладонь к страшному шраму, он наклонился и стал его целовать. Больше он ничего не видел. Он собирался заняться любовью со своей женой, и ему было наплевать, что Внешний Мир снедает война. Гладкая кожа ее бедер под его ладонями. Сладкий привкус ее влаги на его языке. Тихий шепот в ответ на его ласки. Айя сбросила его с себя и оказалась сверху. Стянув с него штаны, она увлажнила его своим языком и плавно села на него сверху. Он приподнялся, обнимая ее и смакуя вкус кожи на ее шее.

— Ты весь во мне, — прошептала она, склоняясь к его губам. — Мне приятно чувствовать это…