Динамика бессознательного - Карл Густав Юнг

синхронистичность есть нечто само собой разумеющееся; кроме того, на этой стадии умственного развития случайности попросту не существует. Всякое происшествие, всякая болезнь или смерть не являются случайными, их нельзя приписать «естественным» причинам. Все так или иначе объясняется магическим воздействием. Крокодила, что схватил человека, купавшегося в реке, наслал колдун; болезнь причинил какой-то дух; змея, замеченная у могилы чьей-то матери, была, конечно же, ее душой; и так далее. На примитивном уровне синхронистичность, разумеется, не оформляется в представление, в ней видят «магическую» каузальность. Это ранняя форма нашей классической идеи каузальности, а развитие китайской философии привело к тому, что из магического «понятия» возникло Дао, то есть «значимого совпадения», тогда как каузально обусловленной науки не возникло.

[932] Синхронистичность предполагает значение, априорно связанное с человеческим сознанием и существующее вне человека[736]. Это допущение опирается, прежде всего, на философию Платона, где принимается за данность существование трансцендентальных образов или моделей эмпирических объектов – εἵδη, то есть форм и видов, чьи отражения – εἴδωλα – мы видим в феноменальном мире. Ранее это допущение не просто не вызывало удивления, но считалось не требующим доказательств. Идею априорного смысла можно найти у старых математиков, например, в сделанном математиком Якоби[737] парафразе стихотворения Шиллера «Архимед и ученик». Вознося хвалу вычислению орбиты Урана, парафраз завершается такими строками:

В космосе зришь ты лишь отблеск величия Бога,

Там, на Олимпе, Число вековечно царит.

[933] Великому математику Гауссу[738] приписывают выражение: ὁ Θεὸς ἀριθμητίςει («Бог арифметизирует)[739].

[934] Представление о синхронистичности и о самодостаточном смысле, составляющее основу классического китайского образа мышления и наивного мировоззрения средневековья, нам кажется архаичным, и мы полагаем, что его следует избегать. Запад сделал все возможное, чтобы дискредитировать эту древнюю гипотезу, однако о полной победе говорить все-таки не приходится. Некоторые магические практики вроде бы исчезли, но астрология, которая в наши дни обрела невиданное прежде величие, продолжает жить. Детерминизм научной эпохи тоже не сумел искоренить убедительность принципа синхронистичности. Ведь, по сути, речь идет здесь не столько о суеверии, сколько об истине, которая до сих пор не познана потому, что она относится в меньшей степени к физической стороне событий и в большей – к их психической стороне. Современная психология и парапсихология доказали, что каузальность не в состоянии объяснить ряд событий, в случае которых нужно принимать во внимание некий формальный фактор (formaler faktor), то есть синхронистичность, в качестве объяснительного принципа.

[935] Тем, кто интересуется психологией, я не премину указать, что особую разновидность самодостаточного смысла преподносят нам сновидения. Однажды, когда эта идея обсуждалась в моем кругу, кто-то заметил: «Геометрический квадрат природе неведом, он встречается разве что в кристаллах». При этом разговоре присутствовала одна дама, и ночью ей приснилось следующее. В саду имелась большая яма с песком, которую слой за слоем заваливали мусором. В одном из этих слоев нашлись тонкие и шершавые пластинки зеленого серпентина. На одной обнаружился узор из концентрически расположенных черных квадратов. Эти квадраты были не нарисованы, а словно вытравлены в камне, как прожилки агата. Схожие узоры удалось отыскать на двух или трех других пластинках, которые господин А. (не очень близкий знакомый) потом забрал у этой дамы[740]. Приведу и другой мотив подобного сновидения. Спящий очутился в дикой гористой местности и находит на поверхности слои триасовых отложений. Он расшатывает камни и, к своему безграничному удивлению, видит вырезанные в них изображения человеческих голов. Это сновидение повторялось несколько раз с большими перерывами[741]. Еще сновидцу довелось во сне путешествовать по сибирской тундре, где он встретил животное, которое долго искал, – петуха, размерами гораздо крупнее обычного, будто вытесанного из тонкого бесцветного стекла. Петух был живой и по чистой случайности вылупился из микроскопического одноклеточного организма, который умел превращаться в любое животное (в том числе в тех, которые в тундре не водятся) и даже в предметы человеческого потребления самых разных размеров. В следующий миг после превращения все эти спонтанные формы исчезали без следа. Или такой пример сновидения. Спящий идет по лесистой гористой местности. На вершине крутого склона он видит каменный гребень, буквально изобилующий дырами, и там встречает смуглого карлика, чья кожа по цвету напоминала следы окиси железа на камнях[742]. Этот карлик усердно расширял пещеру, в глубине которой виднелось скопление колонн в естественной скальной толще. Каждую колонну венчала темно-коричневая человеческая голова с большими глазами, вырезанная с величайшей тщательностью из какого-то очень твердого камня наподобие лигнита. Карлик освободил это скопление колонн от аморфного нагромождения камней вокруг. Сновидец не верит собственным глазам, но все же признает, что колонны глубоко уходят в скалу и потому должны были возникнуть без помощи человека. Он думает, что камень возрастом никак не меньше полумиллиона лет и что эти творения вряд ли созданы человеческими руками[743].

[936] Эти сновидения как будто указывают на присутствие в природе того самого формального фактора. Они описывают не просто lusus naturae, а «значимое совпадение» совершенно естественного явления и независимого от него, по-видимому, человеческого представления. Вот о чем, вне сомнения, повествуют сновидения[744], вот что они стараются подсказать сознанию через повторы.

D. Заключение

[937] Изложенные соображения ни в коем случае не следует считать окончательным доказательством моей точки зрения; это лишь выводы из эмпирических посылок, которые я хотел бы предложить вниманию читателя. Материал, изученный нами, не предполагает, как мне кажется, никаких иных гипотез, убедительно объясняющих факты (в том числе и эксперименты с ЭСВ). Я очень хорошо понимаю, что синхронистичность есть величина чрезвычайно абстрактная и «непредставимая». Она наделяет движущееся тело неким психоидным качеством, которое, подобно пространству, времени и каузальности, выступает характеристикой поведения этого тела. Мы должны полностью отказаться от мысли, что психическое каким-то образом связано с мозгом, и вспомнить вместо этого о «значимом» или «разумном» поведении низших организмов, лишенных мозга. Здесь мы оказываемся гораздо ближе к тому формальному фактору, который, как я уже сказал, не имеет ничего общего с активностью мозга.

[938] Если это так, тогда мы должны спросить себя: а возможно ли рассматривать под этим углом зрения взаимоотношения души и тела, то есть возможно ли трактовать сочетание психических и физических процессов в живом организме как синхронистический феномен, а не как причинно-следственную связь? Гелинк и Лейбниц оба считали сочетание психического и физического Божьим промыслом, неким обособленным принципом вне эмпирической природы. С другой стороны, допущение наличия причинно-следственной связи между психическим и физическим приводит к выводам, которые затруднительно примирить с нашим опытом: