Демоны Вебера - Денис Кучеренко

в дорогие тряпки прохожие — как на мусор. Стоило делам пойти наперекосяк, как они тут же отвернулись от меня. Забыли свою присягу. Все они оставили нас… — убийца нездорово покачал головой из стороны в сторону, попутно придавая уныния своему и без того не самому жизнерадостному голосу. Вздрогнув и оглядевшись, он словно бы вспомнил что в помещении помимо него находится еще пара человек. Опомнившись, Кассиус обратился напрямую к Лже-Олафу:

— Где часовые? Почему никто не стоит у двери?

— За домом, полагаю. Вы, должно быть, разминулись, — старательно отыгрывал свою роль Лео, всячески придавая голосу толстяка расслабленное и спокойное звучание. Пожалуй, даже слишком расслабленное и спокойное — Каратель откровенно переигрывал.

— Ты что, пьян? — Кассиус сделал шаг в сторону толстяка, оказавшись всего в пятнадцати сантиметрах от сегмента комнаты, что проглядывался наемниками через особо крупную щель в ведущем в погреб люке. — Почему ты не в маске?

— Тяжело в ней дышится, а здесь и так дышать нечем, — с вопиюще наигранным безразличием ответил Лео, скорчив мину, что как ему казалось, лучше всего передает атмосферу будничного разговора подчиненного со своим начальником. Зрелище было откровенно убогим.

— Ты же понимаешь, что если я почувствую малейшую угрозу, один только намек на опасность что грозит мне — ты сдохнешь первым, ведь ты будешь ближе всего. Жирный недоносок, ты слышишь меня?

— Чему быть, того не миновать, — по-философски заметил Каратель, непонятно почему посчитав подобную фразу уместной при таких обстоятельствах. — Слушай, а ты не мог бы подойти, посмотреть на кое-что? Я тут невероятно интересную вещь нашел и специально дожидался тебя, чтобы ее показать… — Конечно, такую дешевую уловку, призванную заманить убийцу поближе к Карателю, трудно было назвать ловкой как таковой, но, по меркам не очень-то сообразительного Лео, она была вполне себе сносной. Подслушивающему весь этот разговор Веберу даже было почти за него не стыдно.

Вот только Кассиус не шелохнулся, он буквально застыл с заведенными за спину руками и слегка склоненной головой, словно испытывающее высматривая что-то. После примерно двух минут обременяющего молчания, он заговорил, на этот раз совсем уж жестким тоном:

— «Слушай? Ты? Тебя?» — ты, скотина, забыл свое место? Ты забыл, как стоит обращаться к законному наследнику Помонта? Может ты тоже теперь воротишь от меня свой нос? Я же такой урод, верно?

В этот момент Пекос был вне досягаемости укрытых за половицами самострелов. Скромный вход в промерзший погреб находился аккурат за тяжелой, наглухо приколоченной к полу скамьей, ввиду чего, оттуда не простреливалась и половина помещения. Словно что-то предчувствуя, обладатель жуткой маски держался в пределах злосчастной недоступной половины, как на зло не покидая ее границ. Выстрел в такой ситуации предполагал бы необходимость основательно высунутся из своего укрытия, широко открыв крышку погреба. В столь напряженной обстановке, когда кровожадный психопат опасался каждого шороха, любой резкий звук мог бы заставить его немедля воспользоваться своими силами, сначала погубив породившее этот звук существо, и только после удостоверившись в природе незваного гостя. Этот факт вынуждал побелевших от напряжения наемников сидеть в своем укрытии тише некуда, даже не подумывая о импровизации и активных действиях. Тяжелее всего приходилось сидевшей в пустой дубовой бочке Эмилии, что в это мгновенье находилась всего в полутора метрах от Кассиуса. Женщина чувствовала в вибрации ветхой древесины его поступь, даже слышала его неровное дыхание, но набрасываться на свою цель не спешила — слишком уж была велика цена ошибки.

— Сначала тот чертов пророк, из-за которого я едва не подох под завалами, потом провал у самого порога Ганои, а теперь пропавшие у входа часовые… Это ни черта не похоже на череду совпадений. Я знаю в чем дело… Вы решили от меня избавится, — завывая, рассуждал вслух психопат. Нервно наворачивая круги у входа в корчму, он все так же держал руки сложенными за спиной. — Как только вас перестал устраивать Ремус, вы отравили старика. А теперь, вас перестал устраивать и я, потому как мне не сопутствует удача. Никогда не сопутствует…

— О чем ты говоришь? — совершенно искренне поинтересовался Лео, едва не выйдя из своего и так не самого удачного образа.

— Закрой свою пасть!!! — неожиданно резко проорал Пекос, вскинув руки. Быть может внешне ничего и не изменилось, но в то же мгновенье что-то тяжелое и вязкое, едва различимое, повисло в воздухе. Каратель схватился пухлыми руками за горло, неистово хрипя и сползая со стула на грязный пол. Наемники тоже резко ощутили неестественное недомогание, стиснув зубы они старались не испустить и единого стона. — Ты меня сдал ублюдкам из сената! Ты их подговорил, чтобы они прислали Карателей. Но ты слишком тупой и трусливый чтобы провернуть что-то такое самостоятельно. За тебя кто-то все это придумал и просчитал. Это же был он? Тот самый человек от которого ты получаешь письма, подписанные одной буквой — «Л»? Да, я знаю об этих письмах. Так это он приказал тебе? А меня… Он же приказал избавится и от меня, так? Приказал, чтобы ты предал меня, также, как и твоего предыдущего хозяина?

Психопат вопил все громче, невольно заставив своих перепуганных подчиненных вжаться в стены, задержав дыхание и отведя взгляд. Этот человек и в спокойное время совершенно определенно не отличался уравновешенностью и сдержанностью, но теперь и вовсе, после всех выпавших на его долю тягот, он едва-едва держался на грани вменяемости. В два быстрых широких шага он оказался на несколько метров ближе к содрогавшемуся в засохших объедках телу Гедройца, указав на того дрожащим пальцем.

— Не думай, что я позволю собой помыкать! Я никому не позволю! Все вы, грязные свиньи, были рождены чтобы ползать передо мной на коленях. Я и не верил тебе, никому не верил. — Пекос застыл, словно окаменев в своей осуждающей позе. Он резко менял темы, теряя нить повествования, и в тот же миг переключаясь на иные, будто не поспевая за ходом собственных больных мыслей. — Если вы хотите моей смерти, если хотите заменить меня Каламаджем, или этим подонком Риганцем, то только попробуйте! Ну же, пусть самый смелый ублюдок скажет мне какой я никчемный неудачник прямо в лицо. Я хренов князь этой земли, и никто не смеет упрекать мою власть из тени! Ни он, ни ты. Никто! Никто из вас не имеет и малейшего понятия, чего мне стоило забраться так высоко! Вы не жили в трущобах, не жрали подножный корм! Вы сытые, жирные, привыкшие к роскоши свиньи! — Резким взмахом правой руки, окончательно сбрендивший Кассиус рассек воздух в шаге от себя, словно совершив