Адмирал Эндрю Каннингхем - Дмитрий Лихарев

На Сицилии американцы под руководством Паттона явно обставили англичан. 8-я армия Монтгомери застряла под Катанией, где доминировал мощный бастион на горе Этна. Эйзенхауэр втайне радовался, что американцам удалось взять своеобразный реванш за неудачи в Тунисе.

Что касается военного флота, то во время вторжения он понес совсем небольшие потери. С 10 по 31 июля Западная оперативная группа потеряла эсминец, минный тральщик, одно грузовое судно и 2 эскортных корабля. В восточном секторе противнику удалось потопить 6 транспортов, суммарным тоннажем 41.509 т. Особенно болезненно было воспринято потопление госпитального судна «Таламба». 10 июля его разбомбила фашистская авиация, хотя белый корабль с большими красными крестами на бортах и верхней палубе, полностью освещенный, не вызывал сомнений в своем функциональном предназначении. Не обошлась без боевого крещения и мощная эскадра Алджернона Уиллиса в составе 4 линкоров и 2 авианосцев, которая осуществляла дальнее прикрытие высадки десанта. В ночь на 16 июля одиночный немецкий самолет торпедировал авианосец «Индомитебл». Ситуация получилась глупейшая: стояла тихая лунная ночь, авианосец шел в плотном окружении эскортирующих эсминцев, в небе над эскадрой кружили многочисленные истребители прикрытия. Тем не менее, «Индомитебл» получил торпеду и был серьезно поврежден. Как впоследствии пояснили Каннингхэму, пилоты палубной авиации не смогли идентифицировать самолет противника, который вроде бы выполнил IFF (identification — friend or foe). Командующего их оправдания не впечатлили. В назидание он прочел пилотам авианосца нотацию, указав, что любой самолет, представляющий угрозу эскадре и не подавший отчетливый опознавательный знак, надлежит немедленно атаковать. Кроме авианосца из боевых кораблей во время обстрела побережья получили повреждения легкие крейсера «Клеопатра» и «Ньюфаундленд».

Все перечисленные потопленные либо поврежденые корабли пострадали от авиации и береговой артиллерии. Против ожидания, подводные лодки противника не смогли оказать серьезного противодействия операции «Хаски». Напротив, вторжение на Сицилию обернулось большими потерями для подводников стран Оси. действовавших в Средиземном море. С 11 июля по 22 августа союзники уничтожили 8 итальянских и 2 германских подводных лодки, в основном у берегов Сицилии и Южной Италии. Только 12 июля погибли 3 вражеских подводных лодки. В тот же день итальянская субмарина «Бронцо» сдалась в плен близ Сиракуз четырем английским тральщикам, которые притащили ее в Гранд-Харбор на буксире с белым флагом, развивающимся над флагом итальянским.

Пленение итальянской подлодки получило продолжение в виде довольно неприятной истории. Британское Адмиралтейство строжайше запретило публиковать в печати или сообщать по радио о фактах уничтожения и тем более захвата подводных лодок противника, чтобы сохранить втайне этот случай, если вражеские коды и шифры попадут в руки англичан. Ситуация с пленением «Бронцо» действительно получилась весьма неординарная, и Эйзенхауэр в полной невинности рассказал об этом двум журналистам. Те немедленно разнесли новость по всему миру. Реакция последовала незамедлительно. Из Адмиралтейства пришла радиограмма, вопрошавшая в самых суровых тонах, почему секретная информация вопреки всем правилам и установлениям стала достоянием гласности. Это означало, что кому-то из офицеров штаба Каннингхэма не миновать крупных неприятностей. После короткого совещания моряки решили сообщить в Лондон, что во всем виноват главнокомандующий. Они здраво рассудили, что Эйзенхауэр окажется Адмиралтейству «не по зубам». Так оно и вышло. Больше об этом проколе они ничего не слышали.

19 июля, когда срок полномочий адмиралов Роллингса и Хевитта в качестве командующих Западным и Восточным оперативными соединениями подошел к концу, можно считать окончанием операции «Хаски». Высадка 7-й американской и 8-й британской армий завершилась. Дальнейшие доставки подкреплений и снабжения войскам на Сицилии превратились в рутинную работу, осуществляемую под общим руководством командующего флотом.

В первом эшелоне союзники высадили 160.000 человек, штурмовавших слабо защищенный берег. Во втором эшелоне — еще 350.000, которых поддерживала самая большая на тот момент армада кораблей и самый большой военно-воздушный флот. В какой-то момент Эйзенхауэр вдруг осознал, что эта чудовищно громадная сила против столь малой цели является тратой ресурсов с минимальной отдачей. Понял ли это Каннингхэм? Очень сомнительно. Эйзенхауэр же подумал, что немцы вздохнут с облегчением, когда узнают, что союзники хотят захватить Сицилию, а не что-нибудь поважнее. Он предположил, что они займут глухую оборону, скуют армии союзников и ускользнут на материк.

И оказался совершенно прав. Итальянцы сдавались в плен тысячами, но две немецкие дивизии сражались умело и отчаянно, так что сицилийская кампания развивалась в полном соответствии с его предположениями и была осуждена практически всеми военными историками. Монтгомери к Мессине не стремился, он туда еле полз. Они с Паттоном продолжали соперничать между собой, пока, наконец, американский генерал, взбешенный отведенной ему пассивной ролью, не ударил на свой страх и риск в направлении Палермо — в сторону от немцев, но прямиком в первые полосы газет. 17 августа его люди одержали победу. Отличные бойцовские качества, продемонстрированные американцами в горных боях, остались единственным светлым пятном в этой печальной кампании. Немцы ушли на материк, продержав 38 дней полмиллиона союзных войск и выведя из строя 20.000 бойцов против своих 12.000.

На Мальте вновь царило оживление. Каннингхэму доставляло громадное удовольствие наблюдать, как остров восстанавливает свои функции мощной военно-морской базы. Его радовал вид гавани, полной кораблей, прибывающие крейсеры, эсминцы, целые флотилии малых судов. 14 июля адмирал писал домой: «Теперь, когда я смотрю из окна моего кабинета, Гранд-Харбор выглядит так же, как и в прежние времена. Внизу стоят на якоре два линейных корабля („Нельсон“ и „Родней“) — первые линкоры, прибывшие в бухту с тех пор, как я нанес сюда короткий визит на „Уорспайте“ в декабре 1940 г. Уиллис сказал что возвращаясь, он просто дрожал от волнения; и я должен признаться, что испытывал те же чувства».

В одну из тех июльских ночей Каннингхэму пришлось пережить «весьма средненький, но очень шумный налет». Мощная и отлично отлаженная противовоздушная оборона Мальты работала как часы. Рев и грохот наземных зенитных батарей, многократно усиленный стрельбой корабельной артиллерии, стоял невообразимый. Каннингхэм с Ройером Диком наблюдали эту картину с крыши адмиралтейского здания. Все небо было расчерчено лучами прожекторов и цветными пунктирами очередей трассирующих снарядов, освещавших облака и окрестности яркими вспышками разрывов. Через несколько минут бухту, доки и большую часть города окутало толстое покрывало белесого дыма, над которым словно островки возвышались крыша адмиралтейского здания и несколько церковных колоколен.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});