Записки следователя - Геннадий Скубилин

Тогда Августина с перехватившим дыхание испугом ощущала такое свое состояние, словно попала в беспросветное, темное подземелье, которому нет конца.

* * *

От безоблачной прошлой жизни в душе оставалось только тяжелое, мрачное уныние. Она теряла последние капли самообладания. Чахла в томлении.

Предметы, явления — все сушило, стесняло дыхание. Августина, влюбленная в жизнь, раньше знала, что всякая ее заветная мечта осуществится. И нет печали! От этого была счастлива, беспечна. А еще и тем, что она милая, юная, благополучная. Вольное, удачливое, цветущее создание. Эпитеты самого лучшего свойства.

Теперь ее будущее жестоко разрушил и уничтожил безумно-чванливый Шпагетти. Как нужно было подвергнуть его самого суровому наказанию! Августине хотелось сгноить подлеца по суду. Расправиться с негодяем. Притянуть его даже к трибуналу.

О предательской роли Эммы в этом спектакле предстояло выяснить, если удастся выбрести отсюда.

Сердце ее, бесполезно ожесточенное, еще могло помышлять о мщении, хотя у самой жизнь висела на волоске. Впрочем, чаще она всем прощала. В мыслях.

Каждым обостренным нервом девушка чувствовала дыхание последних дней своего существования.

Отец шутливо, охотно и уверенно любил повторять: «Если нет надежды, то ничего не добьешься». Но вера в спасение сейчас, в окружении кровожадных тропических тигров, львов, удавов, буквально кишащих в траве, на деревьях, жить среди дикарей и бандитов представлялась заурядной химерой. Она оставалась без привычных пищи, одежды, жилья, гигиенических удобств, близких людей, мирного сна, на краю света.

В этой глуши быть растерзанной — нет ничего проще. А между тем события следовали своей чередой.

Вскоре из густой чащи низкорослых почти непроходимых тропических лесных зарослей вышла группа взрослых людей — загорелых до угольной черноты. Каждый абориген — с незатейливой повязкой из сухого тростника у пояса, с копьем наперевес. Не оставалось сомнений, что это люди из какого-то дикого местного племени.

Августина с любопытством и совсем без страха наблюдала за коренными жителями этого кусочка земли, находящего где-то в тропиках. Может быть, они не варвары, а ее спасители? Не с жестокостью, а с сочувствием отнесутся к ней.

А те в свою очередь с интересом изучали незнакомца, выплывшего из океана. Подобные «образцы» людей им попадались, но всякий раз вызывали неприязненное отношение. Чужаки для них являлись и любопытными и враждебными лицами. Местное племя не раз страдало от них.

Расстояние между дикарями и Августиной было не более сотни метров. Какие они устроят сюрпризы девушке, переодетой в мужчину? Августина, обратив внимание на то, что аборигены миролюбиво смотрят на нее, стала подавать им знаки, чтобы они подошли к ней: тихому, кроткому существу.

Дикари не шелохнулись, застыли у опушки. Выжидали. Осторожничали. Стояли смирно и боязливо, привыкали к ниспосланному океаном человеку. Августина упорно продолжала давать им понять, что она расположена к ним, готова сама им помочь, заодно просит у них доброты и сочувствия.

Те неотступно держались опушки джунглей, остерегались белолицего пришельца. Двое чернокожих отделились от группы сородичей и скрылись в зарослях. Вскоре прибыло пополнение — еще с десяток дикарей с повязками у пояса и копьями наперевес.

Но воинственного духа не выказывали. Напротив, чтобы показать незнакомцу, что у них нет дурных намерений, чернокожие положили копья на траву. Один из них, рослый, мускулистый, статный, сделал шаг вперед и властным, энергичным жестом приказал Августине подойти к ним. Это, похоже, был их вождь, предводитель. Дело продвигалось к знакомству.

8. В ГОСТЯХ У ДИКАРЕЙ

Когда Августина упивалась романами приключенческо-географического жанра Жюль Верна, Роберта Стивенсона, повестью «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо, то перед глазами убедительно рисовались дикари — люди с первобытной культурой, полные невежества, живущие в непролазных дебрях. Однако эти лишь на первый взгляд предстали стеснительными и нелюдимыми. Они не от всех прятались.

Августина медленно, преодолевая высокую траву, пошла к дикарям, те двинулись к ней навстречу. Соединились. Вместе расселись на ровной лужайке, недалеко от опушки леса. Хмурость сошла с лиц.

Вождь произнес несколько фраз. Августина ничего не поняла и стала сама предлагать несколько языков для общения. Сначала произнесла по-немецки «Шпрехен зи дойч?». Ноль внимания. Затем по-английски «Дю ю спик инглиш?». Та же реакция. По-французски «By парле франс?» — и на это выражение не отреагировали люди из племени. Пожимали плечами. Чувствовалась неловкость.

Наконец, вождь, похоже, нашел какой-то вариант. Он послал ту самую девчонку, что недавно на баобабе сидела в карауле, в чащу леса. Оттуда она вернулась с пожилым, удивившим худобой, аборигеном. Он знал много языков и сошелся с Августиной на испанском. «Тощий» стал переводчиком для вождя племени.

Выяснив все, предводитель пригласил незнакомца, «потерпевшего крушение», отобедать. Гористой тайной тропой ее повели аборигены на стоянку своего племени. В гости. По ласковому обычаю.

Полянка посреди леса представлялась уютным временным местожительством чернокожих, у которых судьба была под стать Августининой. Затравленные преследованиями, гонениями, они опасались любого белого человека. И такой же стал их смысл жизни: в душевной тревоге, беспокойстве, преодолении опасностей. Глухо и пусто скитались в одиночестве.

Несколько бамбуковых шалашей образовывали поселок. У дикарей было слабое укрытие от ветра, дождя, зверей. Вождя звали Оло. По его приказу женщины разожгли костер. На металлические прутья — вертела — нанизали куски мяса и приспособили его над огнем. Невдалеке протекал ручей, из которого кухарки племени зачерпнули в глиняные кувшины прозрачной, словно хрустальной, родниковой воды.

Работу выполняли молча, с интересом поглядывая на приятного с виду незнакомца. Похоже, чувства у них были развиты, как у всех людей на земле. Жарили мясо недолго и почти сырое подали к столу.

Начало еды сопровождалось специальным ритуалом торжественности, возвеличивания Богов. Дикари оказались слишком религиозными. Оло распорядился, чтобы все присутствующие отвесили поклон гостю. У вождя было очень много жен. Августина насчитала тринадцать. После скудной трапезы каждая из них по приказу вождя поцеловала «незнакомцу» ноги.

Августина попыталась запротестовать и через переводчика объяснила, что для нее это нежелательная процедура, не принятая в цивилизованном обществе, но Оло энергично покачал головой, не соглашаясь с доводами гостя. Сухо сказал: «Халла!». Надо.

Самая большая несуразность ждала Августину тогда, когда предводитель через переводчика передал, чтобы незнакомец выбрал себе на ночь одну из жен вождя, которая немедленно пересядет к нему.

Во избежание новых осложнений и гнева Оло, Августина указала на самую молоденькую из его жен — девушку лет пятнадцати. Оло уступил гостю свой шатер, сделанный из кожи зверей. Шкуру леопарда расстелили на пол. Ревниво следил за уединением «парочки». Блюсти традиции — первое дело племени.

Что было делать несчастной путешественнице в комической ситуации? Она обняла красивую юную дикарку по имени Зилио, словно сестренку, ощущая, как нервно бьется в щупленькой груди сердечко и, уставшая за трудный день, тотчас заснула. Шкура была мягкой, пьянил свежий лесной воздух, успокаивал.

Рано утром племя ушло на промысел, Августина перепугалась оттого, что рядом с шатром громоподобно ревело. Ломались, трещали ветки и стволы деревьев. Из чащи, бодая хоботом насекомых, выходил слон. Слепни и оводы гнались за ним кучей, а слон брыкался и мотал головой, отбиваясь от паразитов.

У ног здоровенного «царя джунглей» путался игривый детеныш. Джунгли были набиты животными. Там каркало, ухало, стонало, визжало. Сильные не давали пощады слабым — заглатывали несчастных. Над непроходимой чащей стоял словно плач несчастных животных и растений.

Все это вызывало отвращение, дрожь, оторопь.

Едва слон исчез, вслед за ним, разгребая сильными лапами заросли, пробирался тигр. Он, рыча и фыркая, яростно разрывал мощными клыками куски мяса, вынюханные у затухшего костра. Через минуту направился к шатру, в котором ни мертва, ни жива находилась Августина, готовая покинуть гостеприимное случайное пристанище.

Оскал тигра был страшен. Приоткрыв пасть, выпятив клыки, зверь, мотая головой, устремился к своей жертве. Девушка вытащила из кармана нож, готовая вонзить его в немилосердного зверя, но тот, потоптавшись на месте, попятился и скрылся в лесу. Передумал или испугался? А что делать студентке?

Будучи бывалым путешественником, девушка ловко выскочила из шатра. Знакомая тайная тропинка вела ее опять к океану, туда, где остался вытащенный на песчаный берег ее бесхитростный плот.