Дорога в неизвестность - Кирилл Ерохин

быть шестеро, а нас четверо. Если я вернусь без людей и без отряда, ничего хорошего из этого не выйдет. - Имущество поделят на общее и растащат всё до самой крошки? У нас на Прибое та же ситуация была - тебе одновременно желали и удачи, и сгинуть. Кстати, нас пятеро,- я кивнул на пытавшееся подняться тело. - Думаю, он не будет совать свой нос в чужой вопрос. Я протянул руку, помогая «обожженному» подняться. - Верни одежду… пожалуйста… - Держи, - я живо скинул с себя накидку и протянул обратно рацию. - Извини, что так вышло. Никто не виноват, когда в разгаре маскарад. - Если вы разобрались, кто жив,- Ваня сделал шаг вперёд, сужая наш круг,- кто кому брат и всё выяснили, я хотел бы узнать план действий. Он ведь есть? - Конечно есть,- улыбнулся я. - Как минимум – выжить. *** Сурен повёл нас по Мефодиевской улице до перекрёстка с угловым почтовым отделением. Картина вокруг была, мягко говоря, мрачная - если к пустым домам с выбитыми окнами я хоть как-то привык, то от заполненных скелетами машин, вереница которых тянется на несколько километров, было не по себе. Вот и ответ на надпись над проездом – люди явно надеялись спастись. Едва мы повернули на улицу Маркова, у меня словно камень с души свалился. Наш отряд расположился следующим образом: Проводник, Сурен с Бесом в роли сопровождающих и мы с Ваней в роли усталых путников. Бесу повезло получить целую маску: если ближайший к нему боец получил «контрольный», то второму сопровождающему моя пуля пробила шею, оставив маску целой. «Винтарь», несмотря на все сопротивления Антона Владиславовича, пришлось оставить в магазине. Сопровождение Сурена было вооружено АК-47, а Ваня наотрез отказался менять своё детище на «беспонтовую пукалку». - Ты мне скажи, дружище,- я посмотрел на брата Артака,- а что это за цирк с Проводниками, переправщиками и цитатами Данте? - Да нет никакого цирка,- пожал плечами Сурен. - Мефодиевская улица теперь называется «Дорога Смерти», а слова на мосту, по-моему, лучше всего описывают ситуацию. - А ваши эти Проводники кого-то до сих пор встречают?! С южной проходной всё ясно – центр города, как-никак. Но сюда-то вы зачем посадили человека?! Кого он ждёт?! Ещё и Хароном назвали, варвары-книголюбы. - Просто как-то одно на другое наложилось. На заводе же не только быдло да гопота, есть и вполне приличные образованные люди, только с волками жить – по-волчьи выть. Жизнь там была вполне себе нормальная, пока у руля стояли нормальные люди. Да и этого,- Сурен кивнул на фигуру в ткани,- посадили туда недавно. Недели две назад пришли люди с Гайдука. По горам провал обошли и спустились по Нарзанной как раз на конечную остановку. Наши тогда шарили по Краснодарской, а тут такой подарок…не поймите меня неправильно, но так сложилось. Не мы такие – жизнь такая. Самая глупая фраза, которой можно прикрыть подобные действия. Нашли себе развлечение – бои на Арене. Ещё и тотализатор, небось, присутствует. Проходят целые эпохи, археологи находят древние поселения, учёные ломают головы над разгадкой создания мегалитических сооружений, а ответ лежит у нас под ногами. И ответ этот до безобразия прост - в человеческом геноме присутствует желание доставлять боль другому, испытывать удовольствие от этого и уничтожать всё вокруг себя. Люди, развязывающие войны, находят для себя причины и оправдания - религия, любовь, расширение владений. Всё это ложь. Если на секунду мы остановимся, оглянемся вокруг и посмотрим на мир с другой стороны, то станет ясно, что мы всего лишь гости. Наглые хамовитые гости, которых невозможно выпроводить из дома в поздний час. Жизнь человечества – замкнутый круг: мы уничтожаем сами себя, чтобы возродиться, и возрождаемся, чтобы впоследствии придумать ещё более изощрённые способы уничтожения. Мы добрались до путей пассажирского отстойника и повернули в сторону завода. Со стороны наша компания выглядела обычным вооружённым отрядом. Мы шли в абсолютной тишине, двигаясь между двумя составами посеревших пассажирских вагонов. Я с радостью послушал бы совет Сурена и обошёл завод стороной. Останавливало только одно - как бы я ни был зол на Мохнатого, бросить его на произвол судьбы я не мог. Всё-таки не первый день знакомы, да и, в конце концов, это его личное дело, как распоряжаться своей жизнью. Сурен остановил нас примерно посередине состава и детально объяснил местоположение постов и патруля. Я лишний раз убедился, что всё происходящее в нашей жизни не случайно - если для Вани и Беса эти данные были набором незнакомых слов, то я получил полную картину охранной системы завода. Составы закончились, пути постепенно сливались друг с другом, и мы вышли к ЛВЧД. Вот моя деревня, вот мой дом родной. Обожаю заводы, есть в них что-то такое, что заставляет восхищаться. Завод – это организм, для поддержания жизни которого нужны органы. Этими органами являются цеха. Я вырос в рабочем квартале города, рядом был железнодорожный вокзал. Будучи ребёнком, я имел одно пристрастие - зимой просыпался затемно и тихим шагом бежал к окну в конце коридора. Если у меня не получалось его открыть, я просто любовался картиной пробуждающегося города. Но если же окно открывалось, я испытывал неимоверные ощущения, вдыхая запахи. Меня доводил до дрожи запах зимнего воздуха вперемешку с запахом железнодорожного вокзала. В этот ранний час, когда город спит, наслаждаться им можно было в полной мере. Тишина, падающие снежинки, и запах железной дороги. Благодаря предрассветной тишине, можно было услышать эхо переговоров из громкоговорителя. Я представлял себе путейщиков супер-героями, Прометеями путей, благодаря которым люди получили право передвигаться. Как-то мне посчастливилось побывать в литейном цехе завода, на котором работала моя мама. Я не в силах передать то обилие ощущений, с которыми тогда столкнулся, но могу с уверенностью сказать, что это был один из самых лучших дней в моей жизни. Запах сточенных дисков болгарки, сожжённых электродов, всплеск искр от погружаемого в домну металла и вся эта суета… Именно так я представлял себе слаженную работу клеток внутри этого огромного чудовища, гордо носившего имя Завод. Может быть, поэтому я не мог в своей жизни найти призвание, связанное с точной ювелирной работой. Моё – ключ на 41 и кувалда, желательно поувесистее. - Ты чего?- Ваня остановился, глядя выпученными от удивления глазами, как я принюхиваюсь.- Поехала кукуха на гулянку?! - Дурак ты,