Хранитель - Ольга Голотвина

- Мой спутник может не успеть к отплытию. Не задерживайся из-за него, плату все равно получишь за двоих.

«Да чтоб мне на Бродячий Риф напороться! - озадаченно подумал капитан. - Я-то решил, что тут любовная история… похищение…»

А в трюме, на мешках с пшеницей, устраивались поудобнее еще трое путешественников, которым капитан после некоторых размышлений тоже позволил плыть в Наррабан, но при условии, что они будут как можно реже высовываться на палубу.

- Он принял нас за бежавших из тюрьмы преступников! - гордо гудел Айфер.

- Что, всех троих? - усомнилась Аранша. - И госпожу? Нет, он думает, что мы с тобой похитили знатную красавицу и хотим продать за морем какому-нибудь ценителю.

- За морем… - печально проговорила Арлина из-под натянутого по самый нос плаща. - Айфер, ты был в Наррабане… скажи, женщины там красивые?

- Очень! - мечтательно отозвался Айфер. - Черноволосые, черноглазые, на вид - смиренницы, а на деле - огонь! Смуглые такие, гибкие… с возрастом, правда, сильно полнеют, но это ж кому как нравится…

Аранша дотянулась в темноте до рассказчика и крепко ущипнула его, не заботясь, куда именно пришелся щипок. Айфер понял намек и продолжил успокоительно:

- Но у них там строго! За девушками отец да мать в оба смотрят, за женами - мужья. С наррабаночками не пошутишь. Если какую красотку всего-навсего по заднице шлепнешь - тебя или кастрируют, или женят…

- Ну, - рассудила Аранша, - руки ты всю жизнь распускаешь… женат никогда не был, сам ведь хвастался… Стало быть, спать с тобой в одном трюме вполне безопасно!

До Айфера не сразу дошел возмутительный смысл, заключенный в словах наемницы. Он долго обдумывал сказанное, сосредоточенно пыхтел… а потом тишину разорвал гневный вопль:

- Че-е-его-о?!

Ответом было сонное посапывание двух девичьих носиков - посапывание слишком уж ровное и безмятежное…

3

Дорога скатывалась с высокого холма, мелькала среди густой травы, на бегу ластилась к корням деревьев. Деревья не обращали на дорогу ни малейшего внимания. Они ежились под резкими порывами ветра, доносящего издали слабый запах моря, и печально тянули вслед уходящим лучам солнца свои ветви, в листве которых сквозила красно-золотая «седина».

Опадающие листья летели на дорогу, под копыта замызганной клячонке, которую безуспешно понукал одинокий всадник - высокий безбородый старик с узким длинным лицом и смуглой, как у наррабанца, кожей.

Усталая чалая кобыла шла все медленнее, время от времени спотыкаясь. Всадник, застигнутый в пути сумерками, бросал по сторонам тревожные взгляды, выбирая, где бы остановиться на ночлег.

Но остановиться пришлось раньше, чем он ожидал.

На протянувшейся над дорогой ветви дуба возник странный «плод» - долговязая фигура в лохмотьях. Свесившись на руках, человек легко спрыгнул в траву, тут же поднялся во весь свой немалый рост и шагнул на дорогу, преградив путь всаднику.

Запаленная кляча с облегчением остановилась, расставив ноги и опустив голову, и всерьез призадумалась: околеть ей прямо сейчас или подождать немного? Верзиле, ухватившему ее под уздцы, она уделила не больше внимания, чем нищий - жрецу, рассуждающему о добродетели воздержания.

- Слезай, старик, - решительно сказал бродяга. - Ты поездил, теперь моя очередь. Седельные сумки не отстегивай, они мне пригодятся.

Бывший владелец лошади неуклюже сполз с седла. Бродяга на миг вгляделся в лицо путника, пытаясь что-то припомнить, поймать ускользающий образ… но тут же презрительно тряхнул головой и перенес свое внимание на лошадь, которая, увы, составляла достойную пару своему дряхлому хозяину.

- Ну и кляча! - с омерзением произнес бродяга. - Ну и волчий корм! Ты, старик, наверное, ждал, что тебя ограбят, раз пустился в путь на этой дохлятине!

Отвернувшись от своей беспомощной жертвы, грабитель хотел было вскочить в седло.

- Постой, добрый человек! - послышался за его спиной слабый, дребезжащий голос. - Во имя Безликих… Я… у меня… сердце… Позволь глотнуть вина, иначе не добреду… Я старый… больной…

Пронзительно-желтые глаза грабителя со снисходительным презрением смерили путника с головы до ног.

- И впрямь вот-вот помрешь! Ладно, глотни винца, если у тебя есть. Заодно и я выпью - за то, чтобы твоя кляча не околела хоть до первого поворота.

Трясущимися руками старик развязал седельную сумку, достал глиняную фляжку. Грабитель нетерпеливо шагнул вперед. Но тут взгляд старика стал жестким, рука взметнулась - и резкая, едко пахнущая жидкость выплеснулась в лицо разбойнику.

Пошатнувшись, грабитель упал над колени. Он чувствовал себя так, словно получил сильный удар по затылку: мысли были смяты и спутаны. Глаза слезились, кожу жгло, но ужаснее всего было ощущение, словно кто-то воткнул ему через ноздри в мозг две длинные иглы. Жадно хватая воздух ртом и мыча, он походил на немого, который спьяну пытается произнести застольную речь.

В его локоть вцепилась крепкая рука.

- Ну, вставай, я помогу… Рядом ручей есть, я знаю, я здесь бывал… Иди за мной… вот так, так…

Ничего не соображающий и ничего не видящий от боли грабитель покорно пошел за своим поводырем. Под ногами хрустели сучья, разбойник дважды чуть не упал, но заботливые и неожиданно сильные руки поддержали его.

Послушно, как кукла, разбойник дал поставить себя на колени. Крепкая ладонь пригнула его голову - и восхитительно холодная вода коснулась обожженного лица.

- Промывай глаза, только не три! - командовал красивый бархатный голос, ничем не напоминавший недавнее старческое дребезжание. - Ничего, не помрешь, это не яд, всего-навсего уксус, только крепкий…

Боль не прошла, но ослабла, ее уже можно было терпеть. Мысли пришли в порядок, и грабитель сообразил, что именно произошло с ним по воле Хозяйки Зла. Угрожающим движением он поднялся на ноги.

- Не вздумай дурить! - поспешно предупредил его старик. - У меня таких подарочков много… этот еще самый безобидный…

- Плевать мне на твои подарочки, - прохрипел грабитель, - мне нужна лошадь! Я спешу!

- Некуда тебе спешить, ты уже опоздал. До Аршмира только к полудню доберешься, а корабль, что увозит твоего врага в Наррабан, отчаливает на рассвете.

Звериный рык вырвался из обожженного горла. Разбойник устремил на загадочного путника свирепый взгляд покрасневших, воспаленных глаз.

- Ты знаешь, куда я тороплюсь? Может, даже знаешь, кто я такой?

- Сейчас ты этого и сам не знаешь. А прежде был Соколом по имени Ралидж Разящий Взор.

Крепкие руки сгребли старика за крутку на груди, приподняли в воздух.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});