Призыв мёртвых - Джеймс Барклай

Мощнейшие, фундаментальные энергии. Составляющие основы мироздания, добычей которых является все живое на земле и чьей жертвой в конечном счете становятся все без исключения. И так далеко, насколько достигали их чувства, на восток и на запад, эти потоки доминировали над медленно текущими энергиями земли, отравляя их болезненной серостью, являвшей собой смерть.

— Он тоже там, Миррон? — спросил Оссакер.

— Не знаю, — ответила она со вздохом, сглатывая подступивший к горлу ком. — Я даже не уверена, могу ли и дальше чувствовать его, даже если он там. Его энергия ощущается отдаленной, почти неуловимой, словно сон.

— Ты должна верить в себя, Миррон. И ни в коем случае не упускай его, даже на мгновение, иначе и вправду потеряешь.

— Я стараюсь изо всех сил, Арду. Честное слово. Но Гориан пятнает все вокруг. Его скверна повсюду вокруг нас, она в воздухе, она просачивается сквозь землю, разливаясь, словно река в половодье. Как мы можем справиться с этим? Как можем сдержать его?

Ардуций потер ладони и встал.

— Напрямую не можем, — согласился он. — Он слишком могуч, и эта мертвая энергетическая карта просто необъятна. Я так и не могу понять, как ему это удается, а ты?

— К счастью, этот путь для нас закрыт, — отозвался Оссакер, — так что гадать об этом нет смысла. Что у тебя на уме?

— Как ты думаешь, когда Гориан занят управлением всеми своими мертвецами, много ли у него остается сил для чего-нибудь еще? Мне кажется, совсем немного. Я предлагаю воспользоваться этим и сотворить такое, что заставит его задуматься. Однако, чтобы все получилось как надо, даже если повезет, нам потребуется большая часть ночи.

— Арду, ты имеешь в виду что-то связанное с ветром? — спросил Оссакер.

Ардуций кивнул.

— Ты нам поможешь, Осси?

— Мы ведь убьем только его, а мертвым дадим возможность освободиться и обрести покой, правда?

— Только это.

Оссакер кивнул в ответ, и цвет его глаз перетек от оранжевого к спокойно-зеленому.

— Я с тобой, Арду.

— Какой у нас день будет послезавтра? — неожиданно спросила Миррон.

— Двенадцатый день заката генастро, — улыбнулся Ардуций.

— День рождения отца Кессиана.

— Самый подходящий день, чтобы покончить с этим злом, — заявил Ардуций. — Помните, мы едины и всегда должны быть едины. За работу.

* * *

Хуран бушевал так, что это, наверное, слышали даже на стенах Драгоценной преграды, и просенторы Рутрар и Крейсан не могли его утихомирить. Криком король пытался облегчить свое горе. Его доспехи были разбросаны вокруг шатра, подушки, одеяла, парусина, одежда порублены и разодраны в клочья. Перья кружились в воздухе, от кровати остались одни щепки.

Острый клинок Хурана Рутрар почувствовал на своей руке, когда в первый раз попытался успокоить короля. Рана кровоточила, но он не обращал внимания. Хуран, тяжело дыша, стоял в центре разгромленного шатра с мечом в одной руке и ножкой от стула в другой. Глаза его полыхали яростью, лицо побагровело, он озирался по сторонам, словно высматривая, на что бы еще обрушить свой неутоленный гнев.

Но в пределах его досягаемости уцелели только Крейсан и Рутрар.

— Прошу тебя, мой король! Ты переполошишь армию и вселишь в людей страх.

Хуран уставился на Крейсана, и Рутрар ощутил силу его взгляда. Крейсан отчаянно старался не дрогнуть и не отвести глаз.

— Они должны бояться! — Голос Хурана громыхнул, как камнепад в горах. — Они должны бояться за свои жизни!

— Пора вложить меч в ножны, мой король, — мягко произнес Крейсан, протягивая вперед руки.

Хуран взмахнул клинком. Крейсан отшатнулся. Отточенная сталь просвистела в волосе от его пальцев.

— Он убил моего сына! — Рев Хурана разносился по всему лагерю. — Я хочу, чтобы сердце этого ублюдка поднесли мне на блюде. Чтобы его глаза взирали на меня в ужасе от того, что он посмел сделать! Прочь с дороги!

Хуран попытался оттолкнуть Крейсана, но просентор стоял твердо. Тогда король отступил на шаг и занес меч для удара.

— Прочь с дороги!

Клинок обрушился вниз. Но Крейсан был наготове. Поднырнув под державшую меч руку, он толчком обеих ладоней увел ее в сторону и вместе со сбитым с ног королем покатился по земле. В тот же миг Рутрар здоровой рукой перехватил ножку стула, которая в противном случае вышибла бы Крейсану мозги. Король в бешенстве воззрился на своих командиров, которые прижимали его к полу шатра. Он обладал силой троих человек и при этом не помнил себя от злости. Хуран дрыгал ногами, тело конвульсивно дергалось, на бычьей шее вздувались мышцы.

— Вы оба поплатитесь за это жизнью! Отпустите меня! Стража! На вашего короля напали!

— Нет, Хуран! — выкрикнул Крейсан. — Ты должен успокоиться. Тебе все равно не добраться до него. Он вне досягаемости.

В шатер вбежали стражники.

— Пустите меня к нему! Я должен убить его немедленно! Уберите ваши поганые руки!

Король стал яростно вырываться. Рутрару с трудом удавалось удерживать его руку с мечом, в то время как четверо растерявшихся стражников стояли у входа, разинув рты.

— Выбирайте! — крикнул просентор, повернувшись к ним. — Помогите нам успокоить его или заберите нас.

— Вестфаллен! — орал король. — Слышишь меня, ублюдок? Я иду за тобой!

Стражи двинулись вперед.

— Мы не причиним ему вреда, — выдохнул Крейсан. — Кто-нибудь, заберите у него меч. Он собирался убить себя, а заодно и кого-нибудь еще.

Лицо Хурана раздулось, глаза выкатились из глазниц.

— Я! Его! Убью!

— Прошу тебя, мой король, успокойся, — увещевал Крейсан, стараясь поймать его взгляд, казавшийся взглядом безумца. — Хуран, друг мой, мой король, послушай меня. Послушай!

Возможно, близкий к отчаянию тон Крейсана заставил стражей поверить ему. Рутрар почувствовал, что они приняли решение. Правильное. Двое наклонились к рукам короля, разжали пальцы и забрали у него оружие. Двое других сели ему на ноги, прижав их к земле, хотя торс Хурана продолжал дергаться и выгибаться.

Теперь, когда стражники держали Хурана за оба запястья, Крейсан смог разжать руки и взял в ладони его лицо. Король напряг могучую шею, силясь отвести глаза.

— Хуран. Нам понятна твоя ярость и твое горе. Мы все разделяем их. Вся сила мести Царда непременно обрушится на Гориана Вестфаллена, убившего твоего сына. Но это не может произойти сегодня. Хуран, ты слышишь меня?

Рутрар заметил, что на лицо Хурана вернулось осмысленное выражение. Безумие покинуло его, он нахмурился, а потом из его глаз потекли слезы.

— Он отнял у меня все, — прошептал Хуран, и на сей раз в его голосе звучали одиночество и отчаяние. — Мой род пресекается. Кто будет править после меня, когда я уйду? Мой сын, мой бесценный сын!

— У нас сейчас нет другого выхода, кроме как продолжать начатое, — продолжал Крейсан. — Гориан сейчас по ту сторону стены. Помнишь, о чем мы говорили? — Хуран кивнул. — Используй мертвых против Конкорда. Пусть они идут на штурм, пусть проломят стену, чтобы открыть нам путь к Гориану. Тогда мы сможем нанести удар. Что бы ни говорил Рутрар, доверять Конкорду нельзя.

— Оставьте меня, — потребовал Хуран.

— Что мы скажем твоим воинам? — спросил Крейсан. — Они все были свидетелями твоего горя.

— Скажи правду, но не всю. Что произошло, но не каким образом. А также объяви следующее: когда мертвые пойдут на штурм стен, мы останемся позади. Ни один из моих людей не должен погибнуть при этом штурме. Первую кровь, которая будет пролита цардитами после прорыва, пролью лично я, и это будет кровь Гориана Вестфаллена. В том я торжественно клянусь!

* * *

Крейсан знал, что делать бы этого не стоило, но справиться с собой не мог. В лагере мертвецов стояла тишина и жуткая вонь. Казалось, порча и гниль проникают в его тело сквозь все отверстия, все царапины и поры. Глаза жгло, в носу свербило, в горле першило. Но деваться было некуда.

В самой середине лагеря стояла открытая повозка, в десять рядов окруженная мертвецами. Крейсан направлялся прямо туда. От общей массы отделилась фигура и под взглядами мертвых выступила ему навстречу.

— Ашет.

— Крейсан. — Ашет улыбнулся, сверкнув заостренными зубами. — У вас там какое-то волнение. Мне нужно поставить о чем-нибудь в известность моего господина Гориана?

Крейсан плюнул на землю, под ноги Ашету.

— Король все знает. Твой король. Пришло время тебе и твоей мрази решить, кому ты служишь.

Ашет расхохотался, и его смех отвратительным шепотом повторили сотни ртов. Крейсан поежился.

— Нет, просентор. Я давно решил, кому служу. Время выбора настало для тебя. Но думай побыстрее. Рассвет и слава не за горами.

ГЛАВА 60

859-й Божественный цикл, 12-й день от вершины генастро