Сибирь как колония - Николай Михайлович Ядринцев

400000 рублей.

Как бы в ответ, однако, на выраженные опасения и высказываемые затруднения жертвователь на университет З.М. Цибульский внес в 1879 году вновь 40000 рублей для осуществления скорейшей закладки университета. Эта новая жертва прибавила частный капитал[162]. Правда, некоторые находят, что предполагаемая сумма по смете 500000 рублей на постройку слишком ограничена даже для Сибири, принимая во внимание постройку клиник, кабинетов, музеев и т. д., но на это отвечают: «Пусть будут заложены первые камни на университет, в крайнем случае в Сибири найдутся средства окончить дело, этому ручательство — уже существующие пожертвования. Пусть университет наш не будет отличаться пышностью, говорят местные патриоты, — пусть это учреждение будет на первое время скромным и небогатым, как дом пионера-колониста. Высшее учебное заведение должно блистать не внешностью, пусть оно блистает ярким лучом знания и истины».

Действительно, слишком много пропущено времени, чтобы не желать самого скорого осуществления этого учреждения. Открыть его предположено было по внесенному проекту в 1880 году. Как видим, университетский вопрос в Сибири пережил много перипетий, чересчур долго ждал своей очереди, и как бы ни было неразвито и незрело сибирское население, едва ли на нем одном лежит за это ответственность. Причина, почему университетский вопрос в Сибири, выступая не раз, не мог получить надлежащего направления и разрешения, заключалась не в том, что вопрос этот являлся преждевременным и недостаточно выясненным, но в том, что на него не было обращено достаточно внимания, и что стремление сибиряков и ожидание ими реформ не всегда совпадало с ходом и настроением общественной жизни в европейской России. Это объясняется отдаленностью сибирских провинций, где жизнь несколько отстает, а требования ее опаздывают. Положение окраин между тем нисколько не улучшилось, и нужды просвещения дают себя по-прежнему чувствовать.

Вот что говорит по этому поводу один из официальных отчетов Сибири за 1878 год: «Народное образование в Западной Сибири далеко не находится на надлежащем уровне. Стремление к образованию проявляется во всех слоях общества, но желающие учиться поставлены в весьма неблагоприятные условия по недостаточному числу учебных заведений. Большинство населения, особенно женщины, до сих пор еще остаются безграмотными. В развитии общественной жизни явно сказывается недостаточность местных средств высшего образования. Хотя правительство постоянно старается привлечь на службу в Сибирь образованных лиц, предоставляя им разные льготы, но эти усилия не достигают цели. Если в Сибирь и попадают вполне достойные лица, то они скоро до такой степени начинают тяготиться суровыми, непривычными для них условиями ее быта и отдаленностью от центра империи, что при первом удобном случае покидают Сибирь. Даже уроженцы ее, более способные из учеников местных учебных заведений, уезжая для своего образования в европейскую Россию, свыкаются там с лучшею обстановкою жизни и редко возвращаются на родину. Вследствие этого население остается без врачей, сельские и городские училища нуждаются в учителях, судебные места в лицах, имеющих юридическое образование.

Но, кроме практических целей, еще важнее является наряду с высшим образованием поднятие вообще уровня общества и создание образованного класса, которое сознательно отнесется к своей жизни, выдвинет передовые задачи развития и, может быть, изменит самую будущность края, создав зародыши цивилизации в Азии.

В университете, таким образом, лежит все будущее страны и нашей роли на Востоке. Это весьма плохо понимали люди, не принимавшие во внимание положение края и не знавшие историю сибирского просвещения. К сожалению, университетский вопрос в Сибири имел своих антагонистов и противников.

Некоторые находили, что университет для Сибири преждевременен, потому что она еще мало населена, что ей недостает гимназий, другие же относились к вопросу совершенно равнодушно, так как были в Сибири людьми временными, заезжими и, стремясь управлять судьбами края, не заботились узнать о его нуждах. Во всех этих мнениях сквозила та грустная черта нашего характера, которая делает нас непростительно невежественными в разрешении наших народных и внутренних вопросов. Изрекая свои приговоры, мы не заботились узнать наших окраин и в провинциях, связанных тесными узами с остальною Россиею, не хотели признать прав на человеческое развитие и образование, доступное каждому человеческому обществу. Кроме консервативных и реакционных аргументов, слышались нередко мнения о рановременности университета для Сибири и из другого, более либерального лагеря. Так, одним из серьезных и заслуживающих внимания выставляется тот довод, что при малочисленности слушателей университет для Сибири будет слишком дорогой роскошью, что средства, предполагаемые на него, лучше употребить на стипендии в других университетах или на народное образование, в котором масса населения более нуждается. Опыт России доказывает, говорили по этому поводу, что одно высшее образование не составляет полного развития страны, что университетская наука часто дает одностороннее развитие, и университеты воспитывали «баричей»; в Сибири университет также будет достоянием богатых классов, а не народа. Сами учреждения приносят пользу только при подготовке народа, доказательством чего приводили неудачи земского сельского самоуправления за недостатком народного развития и воспитания. Преувеличенные надежды сибиряков на университет поэтому люди такого сорта старались охладить. Напротив, как молодой колонии и юному обществу, начинающему свое развитие, ей предлагали сделать опыт развития на иных началах. Ей предлагали все средства и силы направить на первоначальные школы, предпочтя их всем реформам: земской, судебной и самому университету; подобно Американским Штатам, ей советовали широко раскинуть сеть первоначального народного воспитания, а потом на этом фундаменте устраивать дальнейшую судьбу свою и строить другие учреждения.

Как ни были серьезны и доброжелательны подобные доводы, но они не могли переменить сложившегося убеждения и не всегда выдерживали критику. Местные жители, правда, возлагали чересчур большие надежды на университет и выставляли его пионером реформ, но нельзя сказать, чтобы образованные сибиряки упускали из виду и другие реформы. Напротив, они смотрели на университет, как на могучий рычаг, который дает средства создать и другие учреждения. Сравнение отдаленной Сибири с Америкой и рекомендация следовать ей в деле подготовительного народного воспитания как ни были лестны для местного патриотического чувства, но они слишком расходились с грустной действительностью и положением края, чтобы быть принятыми.

Кто мог явиться творцом народной школы в широком смысле, и какие для того существовали средства в Сибири? Заботы о сельской школе здесь должны были выпасть на долю тех же заседателей и земской полиции. Насколько бы