Я тебя придумала - Анна Шнайдер

выпила эту воду.

Боль пронзила тело, будто в него попала молния. Эллейн была Тенью, и частичка души Хранителя, с которой сняли оболочку, теперь душила её изнутри.

Времени оставалось немного.

— Замок и ключ, — улыбнулась она, сжимая кинжал обеими руками, а потом резко вонзила его себе в грудь.

Элли знала, что случится дальше, но реальность всё равно оказалась мучительной, совсем как в детстве, когда она узнала о том, кто её проклял.

Девушка опустилась на колени, чувствуя, как Тень разрывает её на части. Жизнь вечно проклятого — самая сладкая энергия, самая желанная энергия для Источника. Почувствовав кровь Эллейн, Тень набросилась на неё, как стая голодных собак на кусок мяса.

Однако в теле девушки находилось то, чего Источник не мог вынести — часть сущности Хранителя. Элли показалось, что пространство вокруг неё завизжало, словно умирающая от ножевой раны свинья. Она видела — её грудь засветилась голубым светом, как раньше светился амулет Жизни Вейна.

— Откуда пришла, туда и уйдёшь, — прошептала Элли из последних сил. — Кровь моя привела, жизнь моя выведет. И пути назад не будет. Навсегда.

Воспоминания размывались, сознание растворялось, боль уменьшалась. Эллейн понимала, что начинает исчезать, совсем как Тень, что всасывалась в кинжал Альгиуса вместе с её кровью. А свет души охраняющего навсегда запечатал проход.

Последним, что увидела Элли, были сапфировые глаза Вейна, наполненные болью так же, как берега реки — водой.

***

Я вернулась, когда заклятье крепкого сна исчезло. И я хорошо понимала, почему это произошло.

Ловушка Вейна ещё была на месте и слепила мне глаза. Хранитель пока не снял её, потому что не вся Тень ушла из окружающего пространства, она продолжала ползти по полу к телу Эллейн.

Прикоснувшись к груди, я ощутила, что раны больше нет, она затянулась. Ну конечно, демиург ведь не может умереть в собственном мире от простого ножевого ранения.

Я встала и огляделась.

Элли лежала рядом, в пяти шагах от меня, по-прежнему сжимая обеими руками кинжал Альгиуса. Всё та же прозрачная кожа, теперь мертвенно-бледная, резко очерченные скулы, как у любого мёртвого человека, ни кровинки в лице. Вся её кровь ушла в кинжал…

Невыносимая боль сдавила мне грудь, как тисками.

Алые волосы. Изумрудные глаза.

Я села рядом с Элли и погладила её по голове, заглянула в остановившиеся глаза, совсем как раньше, когда она была Ленни.

Если бы мне пришлось описывать эту сцену в книге, я бы никогда не сумела подобрать правильных слов. Я чувствовала такую опустошенность, как будто вместе с Элли умерла какая-то часть меня.

В ней не было ни капли жизни. Я разжала её руки, которыми она продолжала сжимать вонзившийся в грудь кинжал, погладила холодные, будто деревянные пальцы…

Вы все, все знали. Ты, Вейн, Эдигор… даже Дарида.

Но вы просчитались.

Я обещала, что не буду спасать Ленни. Но ничего не говорила про Эллейн!

— Я не отпущу тебя, Элли, — прошептала я, улыбнувшись. — Никогда не отпущу. Даже не думай…

«Не смей, Линн! — вспыхнул в голове голос Хранителя, но я уже знала, что он не сможет мне помешать. — Пожалуйста, не делай этого!»

Кажется, Эдигор тоже что-то кричал. Но я уже не слышала.

У меня была всего пара секунд до момента, когда Вейн снимет клетку. Но мне хватит и этого. Потому что я — Творец, я смогу остановить время.

Я прижала ладони Элли к полу, положила голову на её грудь и закрыла глаза.

Это было легко, наверное, потому что я по-настоящему хотела соединиться с Эрамиром. И он откликнулся.

На меня словно обрушилось небо, оказавшееся неожиданно тяжёлым. И я перестала дышать…

.

Вы спросите, почему я так поступила, когда на одной чаше весов стояла всего лишь жизнь Элли, а на другой — моя собственная, плюс судьбы брата, Вейна, Эдигора?

Когда Хранитель просил маленькую Тень «убить» Рыма, она ответила: «Всё важно… кроме, наверное, моей жизни».

Почему одним даётся шанс всё исправить, а другим нет? Почему кто-то обречён на боль и отчаяние с начала до конца, а для кого-то окружающие делают всё возможное, чтобы спасти, сохранить, уберечь?

Элли всегда поступала так, как было правильно, жертвовала собой ради других. Но никто, никогда и ничего не делал ради неё. Утешали, сочувствовали, обнимали… и всё. А сама Элли сколько всего совершила для Эдигора, Вейна, да и вообще — для всех жителей Эрамира?

Она ничего не просила. Никогда. Просто смирилась.

Тень, как я теперь понимала, была сгустком моего отчаяния. Я, при помощи своей силы, создала этот Источник, вложив в него всю боль и ненависть к себе. И почему теперь Элли должна страдать из-за моей ошибки?

Я знала, что могу просто разбудить Эдигора и отправиться в свой мир, где забуду маленькую Тень навсегда. Но я не хотела так.

Понимаете?

Я просто не хотела так. Это нечестно. Неправильно.

Я знала, что буду наказана. Но, в конце концов, за дело. Я виновата в том, что случилось, особенно с Элли. И я была готова принять своё наказание так же, как маленькая Тень приняла свою смерть.

В этот раз Хранитель не мог помочь мне. И я сжала зубы от боли, похожей на погребальный костёр, сжигающий моё тело изнутри и снаружи, и тихо взмолилась…

Пожалуйста, подожди. Позволь мне исправить одну ошибку. Ты ведь знаешь, ты ведь можешь почувствовать меня так же, как я тебя. Я не причиню тебе боли, обещаю…

Он замер. Задумался. А потом ответил…

Ты причиняешь мне боль каждым своим действием. Ты не должна быть здесь. Но я разрешаю. Потому что она хорошая, светлая. Но затем…

Я мысленно кивнула — да, я знаю, что случится после того, как я закончу. Пусть будет так.

Время сжалось, а потом остановилось. И я глубоко вздохнула, впуская в себя