Авалон:Хроники бессмертных - Антон Ермаков

В подземных чертогах тоже было достаточно прохладно, и Вове от этого становилось ещё более неуютно — ощущение того, что он нарушил покой какого-то древнего склепа, усиливалось с каждой минутой.

Пробитые в потолке наклонные световые колодцы прибавляли, казалось, хоть немного болезненно-жёлтого света, но так как там, снаружи, над горами стояла лунная ночь, то лучше видно от этого не становилось: просто в этих местах подземелья окружающий мрак был не настолько тёмен, приобретая более сероватые оттенки.

Бирюк прибавил ходу, стараясь не задерживаться между бесконечными рядами массивных каменных постаментов-гробниц — ему было не по себе и постоянно казалось, что за каждым новым углом его поджидают, таясь, невидимые в сумраке опасные существа. Далеко впереди он с некоторым облегчением уже начал различать смутную фигуру Ивонна, как и прежде восседающего на своем изумрудном троне. Было такое ощущение, что с тех самых пор, как они все приходили сюда в последний раз, он так и не сдвинулся со своего места.

Вова подошёл поближе и остановился в нескольких шагах от ступеней, ведущих к массивному трону. Дварф не проявлял никаких признаков жизни, всё так же безучастно взирая на раскинувшееся пред ним запустение.

Бирюк вздохнул, откашлялся и максимально громко произнёс:

— Приветствую тебя, Король Дварфов!

Ничего не произошло, ничего не случилось в Подгорном чертоге. Точно такая же ватная тишина стояла вокруг, поглощая и вбирая в себя любые звуки.

— Ивонн… Ивонн, очнись! Пожалуйста! — позвал Бирюк. — Нам нужна твоя помощь!

И снова лишь гробовое безмолвие было ему ответом. Вову начало охватывать отчаяние. Как же они разбудили его в прошлый раз? Бесполезно — он уже позабыл… Может, нужно сказать какое-нибудь волшебное слово? Или произнести заклинание?

— Ивонн, — снова попробовал Бирюк. — Нифльхейм в опасности. Враг стоит у наших ворот!

Внезапно глаза Каменного дварфа открылись, и он, подняв свою голову, пророкотал: — Враг? Ты сказал — ВРАГ?! — воздух подземелья будто завибрировал от его восклицаний.

— Враг, — повторил Бирюк. — Он уже здесь. Прошу тебя, нам нужна твоя помощь! Флавиус сказал — ты знаешь, что нужно делать.

Старый дварф поднялся со своего инкрустированного изумрудами трона так стремительно, что Вова вздрогнул. С его одеяния и бороды посыпались мелкие песчинки, а Ивонн тем временем, взяв в руки свою двуручную секиру, стоявшую у подлокотника, начал спускаться по каменным ступеням вниз, к Бирюку. Тот слегка растерялся, не понимая, что именно хочет сделать Король. Лязганье подбитых железом сапог звучало глухо, как далекие удары молота. Ивонн же, спустившись, остановился в нескольких шагах от него и произнёс, величественно и торжественно: — Смотри, Бессмертный, ибо сейчас ты узришь Великую Магию дварфов! — и, размахнувшись, изо всех сил ударил секирой в пол.

В этот же миг от места удара во всех направлениях поползли тончайшие светящиеся трещины: беловато-синие линии распространялись все дальше и дальше с невиданной скоростью — так расползается битое стекло, чей расколотый от центра узор напоминает собою переплетения паутины. Светящаяся сеть окутала огромный зал мириадами нитей, и стало понятно вдруг, насколько он непозволительно велик — бесконечные световые гирлянды, переходя с пола на стены и высокий потолок, продолжались и продолжали нескончаемо уходить вдаль, и им не видно было конца и края. Ряды нетронутых каменных гробниц стали отчетливо видны, и Камфорта засияла в наполняющем её теперь свете древней магии Народа Дварфов.

— Час настал! — изрёк Ивонн, непонятно к кому обращаясь.

У Вовы волосы встали на загривке, когда он услышал откуда-то издалека одинокий низкий голос, летящий над древними каменными постаментами будто из далекого прошлого. Голос бормотал что-то на своем, неведомом ему языке, а потом сделался громче, и вот уже можно было различить отдельные слова:

Наш путь застылВо тьме могилВ пещерах каменных гробниц…

И неожиданно со всех сторон ему начал вторить хор таких же низких, глухих голосов:

Да сгинет МракВедь Тьма — наш врагИ в ней не видно дварфов лиц…

Непонятно было, откуда исходит звук: казалось, сейчас говорили сами стены. А потом одна из крышек ближайшего каменного постамента отодвинулась в сторону и упала на пыльный пол, сопровождаясь ужасным грохотом раскалывающегося гранита — Бирюк аж подскочил от неожиданности. Из раскрытой гробницы наружу медленно выползал какой-то клубящийся пар и исходило такое же беловато-синее свечение, как и от трещин в полу и стенах, а затем из склепа медленно поднялась голова и туловище дварфа, закованного в броню. Его кожа была странного терракотового цвета, а вместо глаз светились желтые камни — нечто похожее на янтарь. Какое-то время он неподвижно сидел, замерев в своем ложе, а потом грузно спрыгнул на пол, подняв вокруг себя клубы пыли.

— Что это? — с благоговейным трепетом прошептал Бирюк.

— Это — Сила! — ответил ему Король Дварфов. — Мои каменные воины!

Величие и молчание древнего чертога начали оглашать все новые и новые звуки отодвигаемых и падающих на пол гранитных крышек-плит. Каменная армия пробудилась…

* * *

Бой продолжался всю темную ночь, и с каждым часом всё сильнее сжималось вокруг замка кольцо осады. Главные силы армии Нифльхейма, потеряв убитыми уже более трети всех дварфов, быстро отступали в крепость под безжалостными ударами мёртвых и друмлинов. Лучники на стенах из последних сил сдерживали натиск горгулий, наносящих молниеносные точечные удары с воздуха. Летящие твари пытались проникнуть уже и вовнутрь замка через окна, но пока что им этого не удавалось.

— Держать строй! — кричал Алексис, следя, чтобы дварфовские дружины, прикрываемые щитами и ощетинившиеся, точно ежи, от атакующих горгулий, одна за другой с минимальными потерями уходили по мосту под своды спасительных стен.

Тем временем вторая часть армии во главе с Флавиусом и Сильфидой вынуждена была вести бой с ордами, почти вчетверо превышающими их собственные силы. Горы убитых все увеличивались с обеих сторон, кровавым ковром устилая поле битвы. Мария и Настасья отступали до тех пор, пока путь им окончательно не преградила вода, и в посветлевшем от наступающего рассвета воздухе Маша увидела вдруг, как прибрежная озёрная гладь, мерцая бликами, окрасилась в ало-пурпурные цвета крови. Этот же рассвет давал возможность увидеть, что воинство, их осаждающее, почти не имеет границ — они уничтожили лишь малую его часть, а силы уже почти оставили их. Бесконечное черное море тел и копий колыхалось в долине, и надежда почти покинула их сердца. Наверное, это конец… Но пока рядом стоят друзья — нужно сражаться. С друзьями — не страшно. Даже и в конце…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});