Банкир в XX веке. Мемуары - Джон Рокфеллер

Изменения, о которых идет речь, уже шли полным ходом в середине 1960-х годов, что серьезно отражалось в поддержке Фондом групп, действовавших в области гражданских прав и обеспечения равных возможностей, и весьма гармонировало с интересами многих из молодых «кузенов и кузин». Однако в то время как братья и я сам решительно поддерживали более широкую программу для Фонда, мы продолжали ощущать ответственность за руководимые семьей «наши» организации, получавшие от него на протяжении многих лет значительную финансовую поддержку. В преддверии предстоящего ухода с руководящих постов в этих организациях мы пришли к заключению, что пустить их по воле волн, не обеспечив их будущее в достаточной степени, было бы безответственным.

Мы думали о выделении до 100 млн. долл., или примерно половины постоянных средств Фонда, для этой цели и далее полагали, что после выделения этих субсидий с Фонда «будет снята ответственность за продолжение поддержки этих организаций». Правление Фонда одобрило наше предложение и немедленно инициировало процесс его дальнейшего рассмотрения под руководством президента ФоБР Даны Крил. Спустя год стало ясно, что ожидания и устремления каждого из братьев в отношении того, что мы называли «процессом Комитета Крил», были разными. Главная задача Джона заключалась в том, чтобы сохранить возможно большую долю постоянных средств Фонд, поэтому он высказывался в пользу резкого ограничения количества и сумм периодических пожертвований. Лоранс и я не имели разногласий с Джоном; мы также хотели, чтобы наши организации были укреплены в расчете на будущее. В частности, два учреждения - Онкологический институт памяти Слоун-Кэттеринга, как считал Лоранс, и Рокфеллеровский университет, как считал я, - требовали значительной финансовой помощи, если мы хотели, чтобы они остались «центрами совершенства». Поэтому и Лоранс, и я высказывали решительную поддержку идее предоставления серьезных капитальных субсидий для каждого из этих центров. Джон решительно возражал против тех сумм, которые мы предлагали, называя их «неуместными и служащими только нашим собственным интересам».

Хотя Нельсон проявлял мало интереса к «процессу Комитета Крил» на ранних этапах, нам вскоре предстояло услышать, что он обо всем этом думает.

«РАЗДАЧА» ФОНДА БРАТЬЕВ РОКФЕЛЛЕРОВ

Закон о налоговой реформе от 1969 года, отчасти предназначенный и для регулирования деятельности филантропических фондов, внес дополнительные осложнения в наши дискуссии. В этом законе содержались серьезные запреты на внутренние сделки, осуществляемые попечителями фондов, причем большинство из этих запретов имело разумный характер. Однако Джон, игравший важную роль в подготовке закона по налоговой реформе, когда он проходил через Конгресс, настаивал на том, что в Конгрессе имелась серьезная поддержка дополнительного законодательства, которое вообще положит конец фондам. Согласно доводам Джона, поскольку такое законодательство предусматривало, что доноры должны начать отказываться от контроля над своими фондами, мы в Фонде братьев Рокфеллеров должны дать этому пример, добровольно уменьшив контроль над Фондом со стороны семьи.

Для достижения этой цели Джон хотел ввести дополнительных внешних директоров, с тем, чтобы в правлении члены семьи были в меньшинстве. С моей точки зрения, позиция Джона ставила под удар основную посылку, на основании которой был создан Фонд. Именно из-за наших общих интересов в отношении социальных, экономических и политических вопросов дня Фонд и стал одним из наиболее уважаемых в стране фондов. Уменьшение роли братьев с целью умиротворения временного политического большинства в Вашингтоне, по моему мнению, было бы большой ошибкой. Однако мои аргументы не смогли убедить Джона.

Покровительственные манеры Джона, а также принятая им для себя посылка, что он выступает с высоких моральных позиций, делали этот вопрос предметом еще большего раздора. Хотя идеи и манеры Джона раздражали и Лоранса, и меня, Нельсон, вновь вошедший в правление Фонда в начале 1977 года после почти двадцатилетнего отсутствия, был буквально взбешен ими. Нельсон обвинил Джона в том, что он пытается осуществить «раздачу» Фонда точно так же, как он ранее позволил влиянию семьи сначала уменьшиться, а затем и исчезнуть вообще в Рокфеллеровском фонде.

Хотя я был готов пойти на определенные уступки Джону в интересах мира и согласия, настроение Нельсона было совсем иным. Не вызывало сомнений, что снисходительное отношение Нельсона к Джону всегда вызывало раздражение последнего, однако до этого момента их разногласия никогда не перерастали в открытую вражду. В прошлом обычно Джон уступал Нельсону, врожденные политические инстинкты которого всегда останавливали его, прежде чем он заходил слишком далеко в давлении на своего старшего брата. Однако в данном случае ситуация была иной.

Симпатия Джона в отношении «кузенов и кузин» и тех взглядов, которые они высказали написавшим книгу Кольеру и Горовицу51, вбила клин еще глубже. Нельсон был в ярости по поводу того, что он считал актом предательства со стороны «кузенов и кузин». Зачем беспокоиться о спасении Фонда, если мы просто передадим его молодому поколению, публично чернящему семью и приверженному идеалам, которые Нельсон считал абсолютно неприемлемыми? Решение, предлагавшееся Нельсоном, заключалось в том, чтобы распределить все средства Фонда братьев Рокфеллеров между небольшой группой организаций, которые были для братьев наиболее важными. Если этого достичь не удастся, Нельсон хотел восстановить существовавшее ранее доминирующее положение братьев в отношении программы Фонда и управления им.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

С начала 1977 года дискуссии на встречах Фонда становились все более ожесточенными. Раздраженные перепалки между Нельсоном и Джоном нарастали, а Лоранс иногда оставлял свою роль председателя для того, чтобы ввязаться в драку. Было бы уже достаточно неприятно, если бы такие семейные стычки происходили приватно, но эти некрасивые сцены видели и внешние попечители, включая лауреата Нобелевской премии из Рокфеллеровского университета Джеральда Эдельмана; бывшего председателя Федеральной резервной системы Уильяма МакЧесни Мартина и бывшего министра здравоохранения, образования и социального обеспечения Джона Гарднера.

Бои начались через несколько дней после возвращения Нельсона в комнату 5600, когда он заявил семье, что хочет стать председателем правления ФоБР. Ранее Нельсон был главой Фонда в течение короткого времени в 1956 и 1957 годах, придя на смену Джону, который занимал это положение в течение 15 лет. Теперь, после возвращения Нельсона, Лоране настаивал, что готов отойти в сторону, поскольку, как он выразился, только «заменял Нельсона на протяжении предшествующих двадцати лет». Джон немедленно возразил, заявив, что теперь «пришла моя очередь становиться председателем». Я отказался занять этот пост, ссылаясь на многочисленные обязанности в «Чейз бэнк» на протяжении последних лет работы. Лоранс неохотно согласился остаться председателем до тех пор, пока через четыре года я не уйду из банка в отставку.