Колояр. Дилогия (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

‑ Ты думаешь, что противоречия возникли из‑за Курганных Земель? – осторожно спросил я.

‑ А из‑за чего?

Хм, не знает Мира ничего. Ни о том, что мой отец увел невесту у князя Щербатова, ни о том, какие последствия вызвал этот поступок. Между нами лежит кровь моих родителей, девочка. А князь усиленно делает вид, как он расстроен моим сиротством. Говорю же, цинизм у высшей аристократии не вчера появился. Он лелеется издавна, с тех времен, когда первая знать получила возможность влиять на жизнь мирян и простолюдинов, а потом и на королей, Великих князей, царей и императоров. Кто же откажется от таких рычагов влияния на власть? Хвост крутит собакой…

А Мирослава сердится на меня из‑за того случая с землей. Выдернул из‑под носа скатерть с вкусными блюдами, не дал насладиться. Хоть и делает вид, что ей нипочем.

‑ Ну, ладно, пожалуй… Расскажу о своей жизни, – сжалился я над девушкой, старательно прячущей за маской безразличия жуткий интерес к своему противнику. И рассказал о долгих годах, проведенных в стенах монастыря; о службе в Семиречье, не забыв приложить пару забавных и опасных случаев; о контракте с князем Демидовым и историю с преследованием банды шамана Рахдая и его прирученных волколаков. Кажется, мне удалось впечатлить княжну. Она даже ротик открыла, слушая меня.

‑ Как интересно! – Мирослава подперла ладошкой подбородок, упершись локтем в стол. Блеснули камни в кольцах. – Князь Демидов, оказывается, не скучает в своих владениях! Надо же, волколаки откуда‑то появились. Я читала, что их всех искоренили.

‑ Ага, плюнь этому писаке в лицо, – усмехаюсь. – Сейчас наловчились выращивать оборотней с помощь магических препаратов. Маленьких детей калечат, чтобы к определенному возрасту они могли мгновенно становиться морфами.

‑ Ужасно, – качнула головой Мирослава, и ее золотые, с вкраплениями мелких рубинов, сережки мотнулись на мочках ушей. – Но ведь специальные службы занимаются поиском этих лабораторий?

‑ Если есть точная наводка – гарантированно уничтожают. Все, что находят. Препараты, лекарства, опытные образцы…

‑ Подожди, – побледнела девушка. – Опытные образцы… Ты про детей, что ли?

‑ Да, – не стал я щадить чувств княжны. – Именно так. Измененный организм уже нельзя вернуть в исходное состояние. Целители пытаются найти нужные заклинания, испытывают эликсиры возврата, но… Поверь, мутация затрагивает все жизненно важные органы, меняет генетическую структуру. Это уже не человек, Мира…

‑ А ты не прост, Колояр, – вздохнула княжна Щербатова. – Зря Невзор бесится. Крепким орешком окажешься для него… Ну, вот, думала повеселиться, а впала в меланхолию. Ты меня отвезешь домой?

‑ На твоем «мазератти»? – уточнил я.

‑ Конечно, – с нотками превосходства ответила Мирослава. – Обратно в гостиницу на такси доедешь. Тебе же поручили охранять меня – вот и отрабатывай контракт.

Наглая девица. Как хочешь, так и вертись. Но делать нечего. Беру ключи и под ручку вывожу княжну из кафе. Посадил в пассажирское кресло и с тоской посмотрел на свой «хорьх», незаслуженно брошенный на стоянке. Ладно, никуда не денется. Приеду, отгоню к гостинице.

Всю дорогу до своего дворца Мирослава молчала, сосредоточенно глядя в одну точку. Свет от фонарей то и дело освещал ее красивое лицо, а тени превращали в застывшую маску.

‑ Колояр, есть шанс отыскать заказчиков? – оживилась девушка, когда мы подъезжали к особняку Щербатовых.

‑ Найдем, – уверенно ответил я, заезжая в открытые ворота. – А ты продолжай окучивать клиентуру. Кто‑то же хочет влиять на князя Щербатова через заложницу‑княжну. Вот нам и предстоит выяснить, чей клан мутит воду.

Попрощавшись с Мирославой, я уехал с одним из охранников на его машине. Он как раз собирался в центр Торгуева по каким‑то делам и любезно подбросил к автостоянке. Вернулся в гостиницу около полуночи, вошел в свой номер, на ходу расстегивая рубашку. Хотелось принять душ и лечь спать. Включил свет в гостиной и пошел задергивать штору.

Хрустальный звон разлетающегося вдребезги окна бросил меня на пол. Небольшой шар серебристо‑матового цвета завис надо мной и с противным хрустом развернулся в тонкую ячеистую сеть. Не знаю, что меня надоумило выдернуть из кармана ручку‑симулякр, мгновенно трансформировавшуюся в сияющий кинжал. К тому времени, когда сеть уже почти опустилась на меня, Ясни гневно полыхнул оранжевым протуберанцем и разрезал ловушку на две половины. Изогнувшись, как только позволили мышцы, я кувыркнулся в дальний угол комнаты и замер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чертов гостинец, упавший на ковер, прожег его насквозь. Неприятно запахло паленой шерстью. И тут же стена надо мной осыпалась штукатуркой и краской. Я ничего не понимал. Сначала в меня ударили магией, а теперь что? Снайпер работает? Еще одна пуля влетела в разбитое окно. Мне просто не дают подняться, прекрасно понимая прекрасно, где я мог укрыться.

На коленях ползу к окошку, чтобы спрятаться в мертвой зоне под подоконником. Над головой неприятно просвистел очередной свинцовый снаряд. Черт! И все в полной тишине. Кинжал в руке накален до предела. А это значит, что вероятность магического воздействия на меня не ослабла. Какую‑то пакость готовят. Но надо что‑то делать.

Срываю с шеи веревку с оставшимися перстнями, обрезаю ее и цепляю их на пальцы. Ясни летит в ножны, которые я тут же обхватываю и мысленно приказываю создать непроницаемый для внешних воздействий купол. Между перстнями проскальзывают маленькие колючие разряды, а над головой вспыхивает радужное свечение. И в таком ореоле я бесстрашно встаю. Мне нужно видеть, откуда идет обстрел моего номера.

В плотную сферу дважды бьют пули, от которых разбегаются красивые изумрудно‑желтые трещины. Напротив гостиницы стоят три высотных жилых дома. На крыше одного из них находятся стрелок и маг. Парой работают. Сетью не удалось кончить меня сразу, теперь пулей решили успокоить. Ясни, подчиняясь моему мысленному приказу, как самонаводящаяся ракета, выпускает убийственный разряд, похожий на раздвоенный язык змеи. Хлыст с треском бьет в предполагаемое место, где спрятались наемники. Крыша средней многоэтажки озаряется нешуточной вспышкой, а потом до ушей донесся грохот. В воздух взлетели куски металлической кровли, завыли сигналки автомобилей. Весь дом, подвергшийся удару, погрузился в темень.

Не снимая защитную сферу, иду в ванную комнату, и только там чувствую себя в безопасности. Деактивирую Ясни и превращаю его в обычную ручку. Мой симулякр, кажется, недоволен. Крови ему хочется, а не дистанционных ударов. Даже жертву на вкус не почувствовал. Какой агрессивный у меня «солнечный доспех».

Разделся и встал под контрастный душ, чувствуя, как уходит напряжение и предательская дрожь в пальцах. А если бы перстни сработали неправильно?

«Твоя ошибка в твоих сомнениях, – постучался в мой мозг Ясни. Поговорить захотелось ему, видите ли. – Я тебя когда‑то подводил? Никогда не раздумывай, если счет идет на мгновения. Сказал – сделал. Иначе не успеешь защитить себя».

«Это тебе спасибо, дружище, – от всего сердца поблагодарил я, усиленно растирая разгоряченное тело. – Больше не буду сомневаться в твоих талантах».

«То‑то же», – Ясни, кажется, удовлетворен.

Удивительно, но взрыв на крыше жилого дома совершенно не связали с разбитыми стеклами в гостиничном номере, пока я сам не позвонил администратору и велел вызвать сотрудников Управления княжеской безопасности с группой магов. И добавил, что на меня совершено покушение.

Через полчаса мой номер был забит полицией, дружинниками, даже сам архимаг Зотов примчался с парой помощников. Работника гостиницы, пришедшего с новым стеклом, выставили за дверь. Ну и чем помешает следствию столяр? Мужику поработать не дали, лишили горячих новостей, которыми он мог завтра в пивнушке с друзьями поделиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Зотов, нюхающий воздух как охотничья собака, выскочил на балкончик, перегнулся через перила, оценивая расстояние от моего номера до земли. Ну, да. Десятый этаж.

‑ Господин Волоцкий, можете еще раз подробно рассказать, о первом магическом ударе? – Зотов отвел меня в спальню и извинился за такой способ допроса. Не в душевой же разговаривать. – Что это было?