Ведьмы Алистера (СИ) - Шатил Дарья

Джилс и не знала, что способна издавать подобные звуки. Кровь в ушах шумела, не давая ей услышать, что происходит вокруг, а корона в руках нагревалась. Она была, словно раскалённая обжигающая жидкая сталь. И, даже если бы Джилс хотела отпустить корону — а по какой-то неведомой причине не хотела — она просто не смогла бы, потому что ей начинало казаться, что корона вплавляется в её руки.

Джилс всё кричала, кричала и кричала. От боли в руках, от обиды, от страха за Элиота и себя. Ведь это она виновата, что его ранили — она и никто другой. Нескончаемый крик, который словно рвался из неведомого нутра, разрывал горло, но Джилс всё равно продолжала кричать.

Кричать — всё что она могла.

Чьи-то холодные сильные руки обхватили её и заставили уткнуться лицом в мужское плечо. Плечо, пахнущее клубникой и кофе. А ещё тем тропическим гелем для душа.

— Всё, всё, тише, всё хорошо. Теперь всё хорошо, — тихий голос прорвался сквозь шум крови, и Джилс, всхлипнув, всё-таки смогла остановиться. Корона выпала из её ослабевших пальцев и с тихим бряцаньем, которое Джилс тоже услышала, упала на ступени. — Поплачь. Станет полегче. Всё хорошо, девочка, всё хорошо.

Голос Элиота успокаивал, но Джилс, не в силах совладать с собой, разрыдалась. Хотя рыдания, сотрясающие её, теперь не имели ничего общего с минувшим визгом, они всё равно разрывали уже и так повреждённое горло. А Элиот продолжал гладить её спину и терпеливо повторять одну и ту же фразу, пытаясь успокоить.

— Охотники? — хриплым и каким-то не своим голосом спросила Джилс, когда её немного отпустило.

— Кажется, мертвы… Не знаю… Но они точно без сознания… — неуверенно ответил Элиот.

— Что?! — воскликнула Джилс, оторвав голову от его плеча и посмотрев в сторону нападавших.

Они лежали ничком: один чуть ли не у их ног, а второй в отдалении. И у того, кто был ближе всего, Джилс различила тоненькие струйки крови, вытекающие из носа и ушей. Девушка в ужасе зажала рот рукой, не в силах поверить, что она смогла совершить нечто подобное. И только когда рука коснулась её губ, пискнула от боли — поперёк ладони тянулся жуткий ожог.

— Так вот о какой силе говорила Демьяна, — рассеянно пробормотала Джилс, смотря то на свою руку, то на корону, то на охотника у её ног.

— Что ж… теперь я могу быть уверен, что ты не шарлатанка, — Элиот, может, и хотел казаться беззаботным, но Джилс слышала отголоски страха в его голосе. Да и кто не придёт в ужас после подобного? Девушка перевела взгляд на мужчину, словно наконец чётко начав осознавать произошедшее.

— Твоя рука! — опомнившись, воскликнула Джилс. — Её нужно зашить.

— Только не говори, что ты ещё и хирург, — нервный смешок сорвался с губ Элиота. Он обошёл Джилс и устало плюхнулся на диван.

— Не хирург, но зашивать раны умею. Правда, никогда не имела дела с огнестрельными…

— Нам сначала нужно убраться отсюда, а потом уже думать о моей руке, — перебил Джилс мужчина, устало потирая лоб здоровой рукой. Простреленной он старался не шевелить.

— Да ты с ума сошёл! — не поверила своим ушам Джилс. — Ты в таком состоянии не то что за руль не сядешь — ты и часа не проедешь, как истечёшь кровью.

— А что ты предлагаешь? Остаться здесь и ждать приезда полиции? О, или ждёшь, когда к нам заявится ещё парочка охотников — или как ты их там называешь — и предложат прогуляться до ближайшего кладбища? Сомневаюсь, что ты хочешь снова иметь с ними дело.

— Тогда выпей мою кровь, — предложила Джилс.

Элиот выпучил глаза и уставился на девушку так, словно у неё на лбу вырос рог единорога, за спиной — парочка крыльев, а сама она позвала его в полёт на розовых облаках.

— Джилс, послушай… То, что ты ведьма… Королева ведьм… Чёрт, ладно, это не значит, что я вампир! По крайней мере, в моём роду вампиров не было.

Джилс покачала головой, сдерживая улыбку.

— Я не считаю тебя вампиром! Просто я могу контролировать свою кровь. Если в тебе будет хотя бы пару капель, я смогу контролировать и твою кровь, чтобы не дать ей вытечь.

Элиот пару раз растерянно моргнул, пытаясь переварить услышанное.

— А что, так можно?

— Да.

— Вау. А я после этого точно вампиром не стану? Или колдуном? А то мало ли — после сегодняшнего и не в такое поверишь.

Джилс всё-таки улыбнулась.

— Точно.

— Ну, если ты так говоришь, — согласился Элиот, в голосе которого не было и намёка на уверенность.

Пока он не передумал, Джилс быстро нашла ножик и разрезала подушечку пальца, на которой тут же выступило несколько капель крови. Она подставила руку Элиоту, и он слизнул капли. При других обстоятельствах Джилс вполне могла бы найти что-то интригующее или даже сексуальное в данном действии. Но отголоски минувшего страха убивали всякое желание, даже не давая тому расцвести.

Джилс попыталась очистить сознание и сосредоточиться на Элиоте — точнее, на движении его крови и удержании её в теле.

— Сможешь сесть за руль? — спросила она, ощущая, как от натуги на лбу собирались капельки пота. — Я постараюсь притупить твою боль.

Элиот кивнул, и они, не теряя больше ни секунды, спешно начали готовить «Рольфа» к отъезду. Охотников им пришлось оставить там, где они лежали — брать их с собой в планы Джилс не входило. Она даже не стала проверять, живы они или нет. Ей было страшно узнать ответ на этот вопрос. Джилс и корону-то со ступеней убирала с огромной опаской, но та больше не была горячей.

Они с Элиотом стремились покинуть город как можно быстрее, и Джилс до последнего не могла поверить в то, что у них всё получится. Более или менее она смогла вздохнуть спокойно, только когда их от города стали отделять несколько напряжённых часов пути.

Элиот предложил остановиться где-нибудь на трассе, чтобы Джилс наконец смогла зашить его рану — на ближайшие заправки они оба боялись заезжать на случай, если там их тоже будут ждать засады. Благо, до Рупи им оставался всего день пути.

***

Худшее пробуждение, на которое мог рассчитывать Люциан — проснуться под гнусавое причитание госпожи Евы. Та ходила кругами вокруг него и собирала всё необходимое для зелья.

«Ох, Кетти, ну и задачку ты ей задала» — подумал Люциан. Ему хотелось рассказать госпоже Еве, что Кеторин испытала на нём не только сонное зелье, но ещё и парализующее. Но он не мог. Зелье, как и подразумевало название, парализовало все мышцы в теле. А язык такая же мышца, как и все остальные.

«Хоть не ослабляющее», — усмехнулся про себя Люциан. А ведь с Кетти станется — наверняка она и его думала замесить, только времени не хватило: то нужно почти час настаивать, прежде чем от него будет толк. «Ох, какое счастье, что ей не хватило времени. Подобного позора я бы не пережил», — подумал Люциан.

— Щепотка сушёного имбиря… так… кусочек оленьего мха. Где же душица? Я точно помню, что она была на четвёртой полке. А вот и ты!

Люциан не видел госпожи Евы, но слишком хорошо слышал. Настолько хорошо, что начинал жалеть о том, что парализующее зелье не лишает ещё и слуха вместе с осязанием. Он лежал на холодном каменном полу и внимательно изучал содержимое нижних полок. Благо, там действительно было, на что посмотреть, и у него нашлось вполне себе увлекательное занятие ещё на четверть часа. Оставалось только надеяться, что за отведённое время госпожа Ева успеет собрать зелье. Но та будто бы и не спешила вовсе, медленно прохаживаясь вдоль полок, очень тщательно — даже слишком тщательно — отбирая компоненты для зелья, которое Люциан, если бы смог подняться, собрал бы минут за пять.

«О, она определённо пытается меня наказать. И когда же начнётся лекция о здравом смысле и непозволительном поведении?»

Госпожа Ева не заставила себя долго ждать. Она никогда не заставляла себя ждать, когда вопрос стоял примерно следующим образом: тишина или долгая и нудная отповедь Люциана, во время которой она припоминает все его проступки чуть ли не с младенчества. Ответ очевиден.

— И о чём ты только думал? Что Кеторин, только завидев твою свистульку, бросится обратно в твои объятия и простит тебе всё на свете? — Обидное сравнение. Люциан поморщился бы, если бы мог. — О да, она ведь каждый раз так делает, а не сбегает от тебя, как от прокажённого!