Волшебники - Майк Эшли

— Ваше здоровье, господин. Плохая сегодня ночь для странствий: надвигается гроза, если не ошибаюсь. А я хожу по этим дорогам уже сорок лет.

— О? — вежливо переспросила Литанда. — Я недавно в этих краях. Дороги здесь спокойные?

— Спокойные, — проворчал мужчина. — Если здешние ребята не возьмут себе в голову, что ты курьер с драгоценностями.

Разъяснять не было необходимости: всегда находились воры, которые могли решить, что путник не так беден, как желает казаться, и разрезать его на куски в поисках ценностей.

— А вы как же?

— Я хожу по этим дорогам, как ходил мой старик отец, — резко ответил тот. — Я собачий цирюльник. Любой, кто хочет показать или продать свою собаку, знает, что я сумею привести зверюгу в лучший вид. — Кто-то за его спиной захихикал, и мужчина возмущенно выпрямился. — Это уважаемая профессия!

— Один такой из вашего племени, — вмешался мужчина у огня, — всучил моему отцу вместо сторожевой собаки старую псину с паршой и рахитом. У старой твари и лаять-то сил не было.

— Я не продаю собак, — высокомерно ответил цирюльник. — Я только готовлю их для показа…

— Конечно, ты никогда не опустишься до того, чтобы выдать дворнягу за породистую или причесать паршивого пса под молодого, с гладким чубом и блестящей шерстью, — насмешливо протянул разоблачитель. — Все в наших краях знают, что если надо срочно избавиться от старого скота или переделать клеймо на краденых лошадях, то старый обманщик Гимлет всегда под рукой, хуже любого цыгана.

— Эй, ты, не обижай честных цыган своими сравнениями, — откликнулся смуглый мужчина. Он сидел на ящике у огня и усердно поедал из деревянной миски что-то вкусно пахнущее. По обычаям его коварного народа в ухе у него блестела золотая серьга. — Мы торгуем лошадьми по всей стране, отсюда до Нордвандера, и только попробуй сказать, что наш табор продал кому-то плохого коня.

— Гимлет-цирюльник, так? — спросил еще один из местных, потрепанный мужчина с прищуренными глазами. — А я тебя везде ищу. Ты меня не припомнишь?

— Боюсь, что нет, дружище, — довольно дерзко ответил Гимлет.

— У меня сука в прошлом году принесла тринадцать щенят, — осклабился тот. — Хорошая сука, любимица семьи с тех пор, как ее саму крохой взяли. Ты сказал, что сготовишь отвар, чтобы пошло молоко, и она выкормит всех щенков…

— Каждый собачник сведущ в ветеринарии, — перебил его Гимлет. — Я еще могу сделать так, чтобы у коров прибывало молоко…

— О, не сомневаюсь, что если тебя послушать, то ты и гуся сумеешь подковать.

— Так на что ты жалуешься, друг? Разве она не выкормила свой помет?

— А как же. И пару дней я радовался, глядя, как щенки ее сосут. Но тут мне пришло на ум пересчитать их, и оказалось, что в помете их осталось всего восемь.

Гимлет с видимым трудом сдержал улыбку:

— Я же сказал, что устрою так, что твоя сука выкормит щенят. А уж если я избавился от недоносков, которых все равно не продать, да еще и тебя выручил, чтобы не пришлось их топить…

— Не пытайся выкрутиться! — Обиженный сжал кулаки. — Как ни посмотри, а ты задолжал мне пять хороших щенков.

Гимлет огляделся.

— Ну что ж, — сказал он, — может, завтра что-нибудь придумаем. Мне даже в голову не пришло, что ты так обидишься из-за чахлых щенков, которых и суке-то было не выкормить. Ты же не бездетная жена и не маленькая девочка — это им хочется с кем-то нянчиться, кормить из пипетки и наряжать в кукольные платья. С такими щенками больше хлопот, чем пользы, все тебе скажут. Ну да ладно — по рукам.

Гимлет протянул руку с такой открытой, дружелюбной улыбкой, что Литанда не на шутку развеселилась. В споре между мошенником и деревенщиной Литанда, после долгих лет скитаний, неизбежно оказывалась на стороне мошенника. Недовольный владелец собаки замешкался на мгновение, но все же пожал протянутую руку и заказал пива на всю компанию.

Хозяйка таверны все это время стояла неподалеку, на случай если дело дойдет до драки; когда же ссора решилась миром, она с немного разочарованным видом подошла к столику Литанды:

— Господин желает комнату на ночь?

Литанда задумалась. Постоялый двор ей не нравился, и если остаться переночевать, то глаз она все равно не сомкнет. Но мысль о путешествии по темной дороге привлекала ее все меньше, особенно после тепла очага. К тому же после потери заколдованного ножа она окажется беззащитной, если неведомое существо вернется.

— Да, — решила Литанда, — желаю.

После того как они договорились о цене — не слишком низкой, но и не чрезмерной, — хозяйка спросила:

— Может, найти вам женщину на ночь?

Вот в таких случаях и проявлялась неприятная сторона путешествия в мужском обличье. Литанда не имела никакого желания связываться с женщинами, которых, зачастую против их воли, держали в придорожных тавернах для путешественников. Как правило, их пристраивали в дело, едва успевала налиться грудь, а то и раньше. И все же — отказываться от их услуг значило выделяться из общего потока странников и ставить под угрозу долгий маскарад, от которого зависела ее магическая сила.

Сегодня Литанде не хотелось выдумывать замысловатые отговорки.

— Нет, спасибо. Я устал с дороги и сразу лягу спать. — Она пошарила в карманах мантии и вытащила пару мелких монет. — Отдай это девушке за беспокойство.

Ведьма поклонилась:

— Как скажете, господин. Френнет! Проводи господина в южную комнату.

Симпатичная девушка, высокая, стройная, с искусно уложенными шелковистыми локонами, поднялась со стула у очага и поманила Литанду тонкой рукой, наполовину скрытой шелковой накидкой.

— Сюда, пожалуйста, — произнесла девушка, и Литанда встала, пробираясь между Гимлетом и хозяином щенков. Приятным и как будто захмелевшим голосом она пожелала всем спокойной ночи.

Старая шаткая лестница уходила вверх на несколько пролетов. Когда-то (по подсчету Литанды, примерно четыре владельца назад) она выглядела вполне величественно, но сейчас ее затягивала паутина, а в верхних пролетах наверняка обитали летучие мыши. На одной из площадок на подпорку в углу вспрыгнула, хлопая крыльями, темная птица и закричала хриплым голосом: «Добрый вечер, дамы! Добрый вечер, дамы!»

Френнет отмахнулась от птицы.

— Вечно эта противная галка! Не обращайте внимания, господин, это любимица хозяйки, — добродушно объяснила Френнет, и Литанда порадовалась темноте. Не пристало адепту Синей Звезды пугаться птицы, пусть даже и говорящей!

— А больше она ничего не говорит?

— О, что вы, господин. Она знает много слов; беда в том, что никогда не знаешь, что она скажет в следующий раз, и, если ее не заметить, можно сильно перепугаться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});