Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

вошел в вагончик! А как Рональд затащил туда Тигру, никто не видел.

Конюх повернулся, побежал в конюшню и, бросившись в одном из стойл на сено, захохотал так, как еще никогда не хохотал в своей жизни. Он смеялся и никак не мог остановиться.

— Эллис! — повторял он сквозь смех. — Ты честно заслужил это!

— Значит, хоть один сумасшедший у нас все же есть, — весело ухмыльнулся Старый Боб. — Чувствую, вечером будет настоящая потеха! И в самом деле неповторимая! Вот только если Эллис выйдет из вагончика Рональда живым, у нас станет на одного тигра больше. Двуногого…

Из этих слов Харка заключил, что Старый Боб испытывает те же опасения, что и он.

Дневное представление прошло как обычно. Номер с хищниками и «нападение на почтовую карету» дирекция в дневную программу не включила, чтобы обеспечить аншлаг вечером и содрать с публики двойные цены.

Вечером Кейт нарядили для посещения цирка. Согласно тогдашней детской моде, на ней были длинные кружевные панталончики, юбка чуть ниже колен, жилет и блузка с белым крахмальным воротничком. Шляпка с длинной лентой, которая завязывалась под подбородком, уже лежала наготове. Девочка ходила на цыпочках, боясь в последний момент чем-нибудь рассердить тетушку Бетти. Та еще была занята собственным туалетом. Отец тихо сидел на стуле с шелковой обивкой. Карета уже ждала их перед домом.

Хотя туалет тетушки Бетти занимал много времени, она все же была готова вовремя. Ее сердце, пояснила она, уже не выдерживает спешки; всё всегда должно происходить спокойно, для нее это — залог здоровья. А Кейт с ее непоседливостью раньше времени сведет ее в могилу. Последнее замечание она обычно произносила, только когда этого не мог слышать Сэмюэль Смит.

Наконец они сели в карету, и пара спокойных, уже немолодых холеных лошадей, управляемых кучером с седыми курчавыми бакенбардами, тронулась с места.

Члены этого маленького семейства не производили впечатления людей, привыкших жить в диком ритме стремительно растущих городов. Когда они проезжали мимо нескольких новых домов, тетушка Бетти сказала:

— Ах, Сэмюэль, я чувствую себя здесь, на севере, не в своей тарелке. Мне никогда здесь не нравилось. Теперь, когда я осталась одна и война вот-вот кончится, я, наверное, продам дом и перееду дальше на юг. И зима еще к тому же была просто невыносимо холодной!

— Как тебе будет угодно, тетушка Бетти, — кротко ответил Смит.

Карета остановилась перед цирком. Служитель в красной ливрее подскочил к ней и помог Кейт выйти, в то время как Смит помогал тетушке Бетти. Швейцар, увидев в руке Смита билеты в ложу, повел гостей сквозь толпу, мимо красочных афиш, мимо контролера, почтительно отступившего в сторону, и проводил их до самой ложи. Тетушка Бетти, удовлетворенная услужливостью персонала, заметила:

— Я же говорила — это знаменитый цирк.

Они оказались в числе первых зрителей, занявших свои места. Соседняя ложа еще была пуста. Тетушка Бетти достала лорнет и окинула критическим взглядом лампы, проверяя их на предмет пожароопасности, и еще более критическим взглядом — других зрителей.

— Финли, как обычно, опаздывают, — произнесла она неодобрительно. — И виновата в этом не Энн. Энн всегда пунктуальна. А вот ее муж! Это всегда так неприятно, когда люди опаздывают. Запомни это, Кейт. Твой отец тоже всегда сама пунктуальность. Ты можешь брать с него пример.

— Конечно, тетушка Бетти, — вежливо ответила Кейт, хотя мысли ее были далеко.

На нее водопадом обрушились новые впечатления. Под куполом цирка висели какие-то штанги и тросы, назначение которых ей было неизвестно. На деревянном помосте над выходом на манеж оркестранты настраивали свои инструменты. Обрывки мелодий как нельзя лучше отражали всеобщее напряженное ожидание. Служители в красных ливреях сновали между рядами, показывая зрителям места, хорошенькие девушки предлагали сласти.

— Не покупай эти дурацкие конфеты, Сэмюэль! — сказала тетушка Бетти. — От них только портятся зубы.

— Как тебе будет угодно.

Верный инстинкт ребенка подсказывал Кейт, что это не безволие, что отец просто устал спорить о всяких мелочах. Его мысли тоже были весьма далеки от тетушки Бетти.

Но тетушке Бетти хотелось полемики. Она любила, когда ей противоречили в разумных пределах и за ней благодаря ее острому языку оставалось последнее слово. Ее хорошее настроение грозило испортиться, но тут, к счастью, в соседней ложе появилось семейство Финли.

— Мы сидим не слишком близко к манежу? — спросил мистер Финли, коренастый господин, который сконцентрировал свои финансовые интересы на мельничном бизнесе. — Тут будет пахнуть животными и пóтом артистов, и пыль с манежа полетит прямо на нас. Тебе это может быть неприятно, Энн. Ты же не выносишь пыли. Подумай о своей астме!

В это время его сын Дуглас, на несколько лет старше Кейт, скорчил несколько забавных гримас, которые заметили лишь Кейт и Сэмюэль Смит: он изобразил, как вдыхает пыль и чихает. Кейт улыбнулась. Она бы охотно хихикнула, но в присутствии тетушки Бетти это было небезопасно. Та нашла подходящую тему. Они с мистером Финли принялись обсуждать хорошие и плохие места в цирке и в театре, затем плавно перешли к выгодным местам применительно к земельным участкам и к жизни вообще. Мистер Финли относился к тетушке Бетти всерьез. Она вложила деньги в одну из его мельниц, а ее коммерческие и личные интересы были тесно взаимосвязаны.

Кейт и Дуглас сгорали от нетерпения. Оркестр грянул бравурный марш. Артисты, которые должны были принимать участие в представлении, вышли на манеж и пошли по кругу. Этот