Знак Дракона (сборник) - Сергей Казменко

Это могло ничего не значить. Или же означать, что огонь уже там, и взрыв может произойти в любую секунду.

— Откачку вы прекратили? — спросил я для порядка. И так было понятно, что все магистрали теперь перерезаны.

— Какая тут к черту откачка, — Мансур махнул рукой. — Тут и за неделю не откачаешь. У них же все насосы забиты. И потом… Это предварительные данные, но, судя по всему, в девятнадцатом резервуаре у них Энол-К. Его не откачаешь…

Я не удивился. Я уже отвык удивляться.

— Откуда эти данные?

— Из бумаг в комендатуре.

— А коменданта нашли? — комендант не выходил на связь с самого начала, а потом, когда сюда прибыл отряд заграждения, и началась борьба с пожаром, стало как-то не до него.

— Нашли… Вы о коменданте вон с ним поговорите, — Мансур кивнул в сторону одного из сопровождавших его людей. — Только сначала скажите, что делать моим людям у второго цеха.

Ну тут вопросов быть не могло. Какой смысл держать там заградителей, раз огонь уже перекинулся на второй цех?

— Отводите всех, — сказал я, и Мансур сразу же бросился к выходу. Краем глаза я видел, как он вскочил в открытый джип, стоявший у входа, прокричал что-то водителю и помчался в сторону пожара. Мансура я тоже больше никогда не видел.

Минут пять ушло у меня на опрос командиров отрядов. Ректон доложил, что им удалось сформировать один пассажирский состав, уже подали его к перрону, в подвале под зданием вокзала развернули пункт первой помощи. Но на станции оказалось лишь три исправных локомотива, да и вагонов — включая открытые платформы — совсем мало. Я, помню, тогда еще подумал, что дай бог, чтобы удалось и эти-то поезда заполнить. И отправить, скорее отправить отсюда подальше, отвезти от города хотя бы на два-три десятка километров.

Шестой отряд вышел к первому цеху, но с огнем они, конечно, справиться не могли. Судя по всему, им вообще там оказалось уже нечего делать, и я, ругая себя за то, что не сообразил этого раньше, отправил их всех назад, в город, на помощь Фельцману. Доклад самого Фельцмана наполовину состоял из ругани. Его люди пока что обнаруживали больше мертвецов, чем живых, и все потому, что почти ни у кого в городе не оказалось противогазов. Сам Фельцман находился в штабе гражданской обороны, в котором не оказалось ни одного мерзавца, но склад, запертый и опечатанный, был буквально забит новенькими респираторами армейского образца и сменными фильтрами к ним.

Я уже этому не удивлялся. Я привык.

Только закончив переговоры и отдав все распоряжения, я обернулся к человеку, на которого указал Мансур. Теперь можно было заняться и комендантом. Только тут я понял, что человек этот, видимо, из местных. Форма на нем не имела знаков различия, а респиратор — черный, местного производства. Впрочем, фильтры у него наверняка стояли наши, армейские. С местными фильтрами он был бы уже покойником. И еще я понял, что он наверняка из местных начальников. Не знаю почему, но я их сразу чувствую. Не то по взгляду, не то по манере держаться, не то просто как-то телепатически. Местные начальники — это уникальнейшее явление, это что-то такое, чего больше нигде в мире не встретишь, это какой-то новый биологический вид. Они, правда, скрещиваются с остальными людьми и дают весьма плодовитое потомство, но мыслительные процессы, которые существуют в их сознании, для обыкновенного человека непостижимы.

Тогда я, конечно, ни о чем таком не думал. Тогда мне было не до отвлеченных мыслей. Я просто сказал:

— Доложите о коменданте.

Он никак не прореагировал на мое обращение, и только тут я понял, что и рация у него наверняка местная, и если вообще работает, то только на один канал. Кричать же что-либо друг другу, хотя мы и стояли вплотную, смысла не имело — наушники глушили все внешние звуки.

Наконец, я настроился на его волну и сквозь треск, который, как и следовало ожидать, успешно производила его рация, сумел разобрать его ответы. Если он не врал, то дело было серьезнее, чем я думал. Нас несколько раз прерывали. Сначала Фельцман проорал, страшно ругаясь, что в местной больнице, до которой они добрались, одни покойники, даже на детском отделении, а эти — я не решусь воспроизвести слова, которыми он охарактеризовал медперсонал — отсиживались в подвале. Потом из первого отряда доложили, что огонь перекинулся на ближний к комбинату квартал, и они вынуждены отходить, не осмотрев и половины домов. Но все это было так, информацией к сведению. Никаких решений от меня не требовалось. Зато к концу сбивчивого рассказа этого человека, представившегося заведующим заводским клубом, я понял, что делом коменданта мне придется заняться вплотную, пока есть еще для этого время.

Я не знал аратского коменданта. Никогда прежде, наверное, не встречал его. Он был одним из многих, назначенных оккупационной комиссией ООН. И тому, что он, судя по всему, погиб, удивляться особенно не приходилось. Здесь погибло уже достаточно много народа, и, наверное, погибнет еще очень и очень много. Но если то, что я о нем узнал сейчас, было правдой…

— Вы можете представить доказательства? — спросил я этого человека. Хорошо, что он не видел моего лица. Голос у меня был вполне спокойный.

— Да. У них там, в комендатуре, наверное, бумаги. И вообще… Вы сами убедитесь, что я не обманываю.

Я взглянул на карту города. Арат когда-то был прекрасным местом. Комендатура располагалась в замке, на острове — раньше там была картинная галерея. А еще раньше — тюрьма.

— Хорошо. Едем. Ахмед, ты раздобыл джип? — я обернулся к своему адъютанту.

— Он тут, за углом. Только бензина маловато.

— Нам хватит, тут рядом, — и двинулся к выходу. Я знал, что сюда уже не вернусь. Но не знал, конечно, что не увижу больше никого из оставшихся в здании Управления. Но я себя не виню. Я не бежал от опасности, и взрыв резервуаров там, в комендатуре, грозил гибелью не меньше, чем здесь. Я просто делал то, что должен был делать.

Ахмед сел за руль, я рядом, а этот тип повалился на заднее сиденье. Все внутри джипа было засыпано пеплом, и, когда Ахмед рванул машину с места, пепел с капота поднялся в воздух и на несколько мгновений закрыл нам видимость. Ахмеда это, конечно, нисколько не задержало, он, наверное, и с закрытыми глазами вписался бы в поворот к выезду с комбината. Недалеко от ворот стоял сафоновский БТР и поливал пеной из двух стволов близлежащее складское здание. Дыма было гораздо больше, чем когда мы ехали к Управлению, но я не стал задерживаться и что-то выяснять — Сафонов сам в состоянии решить, когда отводить своих людей.

Они все равно погибли бы, даже если бы я приказал им тогда немедленно бежать из города. А в том, что я уцелел, нет моей вины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});