Вторжение - Джулиан Мэй

13

Гора Вашингтон, Нью-Гемпшир, Земля

31 декабря 1999

Где же отметить третье тысячелетие?.. Отец отправится в Вену на костюмированный бал в византийском стиле, где будет весь цвет их международной корпорации. Ее он также приглашал, но она отказалась. В роковые часы вальсировать с подвыпившими финансистами среди сверкающих брильянтами звезд, а потом, в полночь, взяться за руки и петь «За дружбу старую до дна», роняя сентиментальные слезы в марочное шампанское?.. Ну нет!

Если и впрямь, как пророчат кликуши, наступит конец света, надо встретить его в более впечатляющей обстановке.

Киран снисходительно рассмеялся и напомнил ей, что в понедельник, третьего января, она непременно должна быть в Цюрихе, на церемонии учреждения всеевропейского спутникового консорциума, номинальным председателем которого ей надлежит стать. Быть может, небрежно предложил отец, она остановится в шале под Берном и покатается на лыжах в новогоднюю ночь, пока он веселится на балу?

Шэннон задумалась. Она была страстной лыжницей, а благодаря своей оперантности обладала особенным талантом к этому виду спорта. Но в Швейцарию она не поедет. Во-первых, потому, что это идея отца. Во-вторых, там полно знакомых и все как-то уж слишком искусственно. Ее воображение сразу нарисовало иную картину: обрывистый склон, припорошенный нетронутым снегом, и она в лунном свете летит в зияющую бездну. Вот то, что нужно!

И тут же у нее появилась мысль о месте и спутнике.

Она позвонила ему и спросила, катается ли он на лыжах.

– Да, – ответил он.

– Почему бы нам не встретить Новый год на горе? Я пошлю за тобой самолет и заранее предупрежу лесника. Рано или поздно мы все равно должны будем увидеться, что, если сделать это потихоньку от него?

– Он не знает?

– Нет. Он в Европе. И я… свободна.

После недолгой паузы он откликнулся:

– Если тебе хочется суровой романтики, у меня есть более захватывающее предложение…

– А именно?

Он сообщил ей свою идею, и настала ее очередь выдержать паузу.

– Это возможно?

– Почему бы и нет, если у тебя есть хоть капля ясновидения и психокинеза. Я дважды такое проделывал.

– Но ведь это, наверное… запрещено.

– О да, конечно! – послышался смех в трубке.

– Где встретимся?

Они условились, и наутро в аэропорту округа Дю-Паж она сама села за штурвал самолета. Чтобы добраться от Иллинойса до Нью-Гемпшира, она затратила больше двух часов, поскольку дважды чуть не попала в циклон над Буффало. Но в горах Уайт-Маунтинс ее встретили солнце и свежий снег. Взять напрокат машину оказалось невозможно, поскольку в аэропорт нахлынула целая толпа безумцев, ожидающих трубы архангела Гавриила. Но молодой клерк из прокатной фирмы поддался ее принуждению и вручил ей ключи от своего спортивного «БМВ». Она двинулась на север, к горе Уайлдкэт, где провела остаток дня, разминая мышцы на высоких склонах, время от времени поглядывая в сторону сверкающего многолетними снегами великана, который словно бросал вызов ее смелости.

Еще вопрос, доберутся ли они туда без проводника! Он сказал – да, несмотря на то что это запрещено и смертельно опасно. Разумеется, подобные слова решили для нее все.

Около семи, как следует себя измотав, она вошла в сельскую гостиницу, заказала на ужин жареного омара, салат из шпината, эндивия и красного лука под горчично-ускусным соусом, вымоченную в коньяке телячью отбивную с грибами, картофелем и приготовленной на пару молодой фасолью. Все это она запила стаканом роскошного калифорнийского каберне, оставив на столе, к немалому потрясению хозяина, почти полную бутылку, а закончила трапезу куском тыквенно-орехового торта и рюмкой кальвадоса.

Наконец пришло время ехать на свидание с Виктором Ремилардом.

Следуя его инструкциям, она добралась до заброшенной стоянки у подножия горы Вашингтон. Ворота были открыты. Она выключила фары и покатила по глубоким колеям в сугробах, временами нависавших над крышей машины. Небо на юге освещали склоны Уайлдкэта, расположенные километрах в трех; единственной иллюминацией были звезды. Месяц на ущербе еще не перевалил через восточные гребни. Возле сиротливой хижины Шэннон заметила расчищенную площадку со стоящим на ней фургоном на гусеничном ходу. Она остановилась и стала восхищенно разглядывать странную машину.

Не прошло и нескольких минут, как огромный лимузин лихо развернулся рядом, взметнув искрящуюся под звездами снежную пыль. Водитель вышел и направился к ней под аккомпанемент хрустящего снега. Натянув капюшон и перчатки, она выбралась из «БМВ» и шагнула ему навстречу.

Если не ошибаюсь, Шэннон О'Коннор?

Ошибки быть не может, Виктор Ремилард!

Ого, вот это экранчик!

Не лучше твоего.

Есть что скрывать?

А у тебя нет?

Touchй! note 119

Pas du tout note 120.

Жаждешь острых ощущений?

Еще как!

Небо ясное.

И ветра нет.

Снег рыхлый!

Блеск!

Психокинез в норме?

?? Да. ??

На обратном пути

Ты что, умеешь водить эту штуку? сгодится

Marchons! note 121 Без рук, малыш! На случай снегопада?

Я готова, а ты? Подумаешь! Не только.

Epatant! note 122 Я большая ценность. А еще зачем?

А это что? Для папочки? Чтоб в дерево

Факелы. А для тебя? не врезаться.

И защитный Поглядим. ух ты!

шлем, да? ВАЛЯЙ! Кочки бомбить

Со стереосвязью. можешь?

Зачем тогда Не сомневайся!

ясновидение? И с воздуха?

Ночью-то? Не шути! Уж как-нибудь!

Четыре черненьких чумазеньких чертенка!

Чертили черными чернилами чертеж!

Под рев дизельного мотора они тронулись с места и поползли вверх по Вашингтону. Но не к вершине, а к краю Такерманова обрыва, крутого обледенелого котлована, оставшегося на юго-восточном склоне со времен ледникового периода. Этот обрыв – хорошая ловушка для снега, сдуваемого с Президентской гряды ураганными ветрами. В последнюю зиму второго тысячелетия глубина снега на дне обширного кратера достигла двадцати пяти метров. Несмотря на запреты, люди катались тут весной, когда часть снега на прилегающих склонах стаивала и сюда можно было добраться из ближайших горных приютов. Отчаянные смельчаки спускались до самого низа. Последний раз такой трюк выполнил Тони Мэтт в 1939 году. Со дна чаши по крутой нехоженой тропе можно было взобраться на шоссе. Но среди зимы еще никто не осмеливался лезть на Такерман, ведь такого дьявольского климата больше нигде на свете нет – только и жди бурана или убийственной лавины.

Однако в канун нового тысячелетия ничто не предвещало смертельной опасности.

– Ты сконструировал этот вездеход специально для меня? – спросила Шэннон.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});