Огненный бассейн. Сборник фантастических романов - Джон Кристофер

— Еще одна–две мили нас не убьют, как ты считаешь?

— Нет.

Лодыжка выдерживала путешествие хорошо; он вообще забыл о ней. Они поднялись по длинному пологому склону. Там, где когда-то стояли краны и трубы Портсмута, теперь была серая пустыня. Время от времени попадались остатки разрушенного города: кирпичи, доски, странные предметы. И человеческие останки. Но время и, может быть, пожиратели падали превратили их в скелеты, лишь кое-где остатки плоти крепились к костям. Они лежали холодные, лишенные запаха и ничтожные в сумерках.

В конце концов они нашли убежище недалеко от линии волны — хижину, унесенную волной с чьего-то сада и почти целую. Дверь сорвана, несколько досок отсутствуют, но в остальном хижина в хорошем состоянии. Внутри нанесло песка, а также, как они обнаружили ночью, песчаных блох. Спали они плохо. Билли метался, ему снились кошмары. Всю ночь шел небольшой дождь, который к утру усилился. Они позавтракали холодными консервами и вышли под слезящееся серое небо.

Примерно через час дождь пошел тише, но совсем не прекратился. По-прежнему было сумеречно. Оба замерзли и устали, но Мэтью решил, что идти все же лучше, чем стоять. У них был с собой маленький пластиковый плащ для Билли из запасов группы, плащ не давал ему окончательно промокнуть. Мальчик, казалось, дрожал больше, чем обычно, но и на это можно было ответить только ходьбой. Иным путем согреться было невозможно.

Они в основном держались линии прибоя и вскоре пришли к развалинам Хаванта, как считал Мэтью. Глядя на юг, он видел холм с несколькими обломанными деревьями — это должен был быть остров Хэйлинг. Попадались участки мощеной мостовой, некоторые тянулись на двадцать — тридцать ярдов, прежде чем исчезали в песке, в одном месте почти вертикально торчал телеграфный столб. Вскоре после этого Мэтью услышал голос и посмотрел от линии волны. Там стоял человек и махал рукой, привлекая их внимание.

Мэтью увидел, что это мужчина высокого роста и мощного телосложения, необыкновенно проворный и крепкий для своего веса. Он спросил:

— Куда вы идете?

— На восток, — лаконично ответил Мэтью.

Мужчина кивнул. Вблизи он выглядел дружелюбно настроенным, и ничего угрожающего в его манерах не было. Он указал на ружье.

— Заряжено?

— Оба ствола.

— Поднявший меч от меча и погибнет. Евангелие от Матфея, глава 26, стих 52. Не хотите ли поесть перед тем, как идти на восток?

Мэтью опустил ружье, но палец его по-прежнему лежал на спусковом крючке. Он сказал:

— Вы очень добры.

— Я люблю компанию. Нельзя восхвалять Господа, не восхищаясь его созданиями, а человек — венец его творения. Бог создал человека по своему образу и подобию. Мальчик как будто замерз. Ему нужно посидеть у огня, согреться.

— Да, — согласился Мэтью. — Нам обоим это не помешает.

— Тогда пойдемте. Идите за мной.

Он пошел широким шагом, изредка останавливаясь и подбадривая их, когда они спотыкались на обломках кирпича и известки. Развалины выглядели плоскими, но когда они немного углубились в них, то увидели немало пригорков и продольных углублений, вероятно, на месте проездов. Идти им пришлось около десяти минут. Они подошли к площадке, где хаос разрушений был частично ликвидирован. Здесь на протяжении двадцати пяти ярдов площадка была вымощена кирпичами и плоскими обломками, в центре ее стоял дом.

Размером примерно двенадцать футов на восемь и семь или восемь футов высотой, он был грубо, но прочно сколочен из досок. Плоская крыша имела небольшой наклон в одну сторону, на конце ее виднелась небольшая пирамида, на которой стоял деревянный крест в несколько футов. Пирамида была выложена кусками битого стекла. В углу крыши из нее выступала труба, из которой поднимался дым. Рыжеволосый мужчина подошел к дому и распахнул дверь.

— Входите, друзья, — сказал он.

Внутри было не темно, как ожидал Мэтью; стены, которые он видел, не имели окон, но в противоположной стене дома было проделано окно, затянутое не стеклом, а полупрозрачной пластмассой. Окно было закрыто, но видно было, что его можно открыть. В помещении было темно и остро пахло древесным дымом. Этот запах исходил от отпиленного куска балки, лежавшего на самом верху. Впрочем, Мэтью заметил, что основным топливом служил уголь. Уголь был навален в углу, рядом лежала груда поленьев. Огонь горел в печи. Это была садовая мусоросжигательная печь, помятая, но в целом сохранившая свою форму. Она стояла на металлической плите, куда падали угольки. Наверху был устроен металлический кожух, переходивший в трубу. Сама труба изготовлена из консервных банок со срезанными крышками, их концы тщательно подогнаны друг к другу. Труба отводила большую часть дыма, но, конечно, не весь.

К стене, противоположной окну, приделаны полки, на одной из них лежали инструменты, очевидно, использовавшиеся при изготовлении печи и трубы: клещи, молотки, гвозди и так далее. Ими же была изготовлена мебель. Она состояла из низкой кровати, непрочного на вид стола, двух стульев и там, где снаружи на крыше возвышалась пирамида, — нескольких ступенек и алтаря. Кровать представляла собой проволочную сетку, стоявшую на четырех деревянных брусках, заправленную по-армейски одеялами. Алтарь был накрыт тканью, на которой алым и золотым цветом были вышиты какие-то сцены. Самодельная лампада висела на цепи, в ней горела свеча за обломком красного стекла.

— Садитесь, — сказал хозяин. — Сейчас поставлю кастрюлю, и мы немного посидим. — Он снял с большой кастрюли доску и поставил кастрюлю на огонь. Заглянув в нее критически, взял с полки несколько консервных банок: тушеное мясо, морковь, картошка — быстро открыл их и вылил в кастрюлю. Потом добавил воды из пластиковой канистры.

— Как у вас с продовольствием? — спросил Мэтью.

— Хорошо. Тут неподалеку есть место, где раньше был оптовый склад. Я далеко не хожу.

— А соперничество?

— Соперничество?

— Со стороны других.

Он покачал своими рыжими локонами; волосы у него были длинные, но чистые и хорошо расчесанные.

— Это одинокая местность. У меня бывает мало гостей. Я приветствую всех приходящих. Пищу приношу, когда нужно. И уголь. Я знаю место, где его много. Старый топливный двор. Там было полно угля, когда всемогущий назначил время.

— Вода?

— И она тоже есть. Господь заботится о своих слугах. В пяти минутах ходьбы, там, где был Вулворт, из земли пробивается родник.

— Воду можно пить?

— Вы думаете о телах? Я тоже думал об этом, но это было проявлением слабости в вере. То, что посеяно в разврате, взойдет в чистоте. Первое послание к коринфянам, стих 15. Если Господь сохранил человека в день бледного коня, должен ли этот человек бояться зла? Конечно, так было вначале. Теперь я кипячу воду перед питьем. Господь сделал свое дело, но он ожидает, что и мы свое сделаем.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});