После майдана 2005-2006. Записки президента - Леонид Кучма

История Донбасса вообще не для слабонервных. К началу 1920 года он оказался практически разрушенным. Добыча угля почти прекратилась. Транспорт остановился. Население голодало. Без срочного восстановления угледобычи невозможно было приступить к восстановлению страны. Всей страны! От Балтийского моря до Охотского, от Белого - до Каспийского. Гражданская война заканчивалась, но сокращать огромную армию побаивались - еще не была достаточно нейтрализована та же Польша. Возникла мысль использовать армию для производственных нужд. Выделенные для этого части Красной Армии назвали Трудовой армией. В Донбассе ею, по решению Ленина, командовал Сталин. Его должность называлась: председатель Совета Украинской трудовой армии.

В одном из его приказов (7 марта 1920) говорилось: «Доблестная 42-я дивизия, героически дравшаяся с врагами России бок о бок с другими дивизиями фронта и вместе с ними разбившая наголову Добровольческую армию Деникина, ныне должна отложить в сторону оружие для того, чтобы вступить в бой с хозяйственной разрухой и обеспечить стране каменный уголь… Помните, что уголь так же важен для России, как победа над Деникиным. Полки 3-й армии на Урале уже отличились в деле добычи и подвоза дровяного топлива, полки Запасной армии на Поволжье покрыли себя славою в деле ремонта паровозов и вагонов, 42-я дивизия должна показать, что она не отстанет от других, обеспечив стране подвозку, погрузку и сопровождение угля».

Трудармия должна была мобилизовать гражданское население в порядке трудовой повинности. Это называлось «милитаризацией угольной промышленности». Были приняты меры для снабжения людей продовольствием, медикаментами и медобслуживанием. Были установлены нормы выдачи продуктов. Забойщику полагалось в месяц 56,25 фунта муки, 15 - мяса или рыбы, полфунта сахара, фунт махорки… Одним из постановлений командования с армейских складов передавалось Трудармии 7 тысяч пар обуви, 6 тысяч шинелей, 2 тысячи кальсон, 35 тысяч пар лаптей… Одновременно «решено было создать Военный Трибунал Угольной Промышленности для тех дезертиров труда, которые не выполняют норм выработки и готовы из своих личных интересов продать Украину и Россию» (слова Сталина). Запасы угля в Донбассе были объявлены «военным имуществом, угольный груз - военным грузом» («расхищение таковых влечет суровую кару вплоть до расстрела»). Вот, кстати, откуда советская приверженность к административно-командным методам управления, сохранившаяся буквально до последних минут советской власти. Уже 15 октября 1920 года Ленин объявляет, что «донецкая промышленность может считаться целиком восстановленной».

Такими же (то есть военно-административными) методами восстанавливали Донбасс и после освобождения его от гитлеровской оккупации. Мобилизация рабочей силы по всей Украине, казарменная дисциплина, репрессии за малейшую провинность и меры материального поощрения: сравнительно высокая оплата труда, повышенные нормы снабжения продовольствием и товарами повседневного спроса. Это само по себе свидетельствовало о значении Донбасса как топливно-энергетической базы Советского Союза. Моему старшему брату Александру было 15 лет, когда его, сельского подростка, в числе многих тысяч таких же ребят отправили на краткосрочную учебу в ФЗО (школа фабрично-заводского обучения) и практически сразу - в забой. Было это в 1943 году, сразу после освобождения Донбасса от немцев. Саша сбежал, за что был наказан месячным тюремным заключением и водворен назад. Так он стал шахтером на всю жизнь.

Современный российский историк пишет: «Возврат от «военного коммунизма» к рыночной экономике был очень сложным, а иногда и трагическим делом. Так, в марте 1921 г. топливную промышленность перевели на хозрасчет, шахтеров в Донбассе увольняли из-за отсутствия денег для зарплаты, им прекратили государственные поставки продовольствия. В результате рынок установил баланс между добычей угля и его потреблением промышленностью. Часть шахт закрыли. Много шахтеров и их семей погибли от голода. Подобная ситуация была и в других отраслях. Заводы не имели оборотных средств и были вынуждены за полцены распродавать продукцию, конкурируя друг с другом и сбивая цены. 1 января 1921 г. аршин ситца стоил 4 фунта ржаной муки, а 1 мая - всего 1,68 фунта. В мае 1922 г. хлопчатобумажная ткань продавалась ниже себестоимости в два с половиной раза. В сентябре 1921 г. специальным декретом была отделена от предприятий социальная сфера. О зарплате говорилось: «Всякая мысль об уравнительности должна быть отброшена» (С. Г. Кара-Мурза. «Советская цивилизация от начала до великой Победы»).

Вам ничего не напоминает эта картина? Вплоть до «сброса» социальной сферы с заводских плеч… Советское плановое хозяйство 1991 года не было «военным коммунизмом» - системой, упразднившей торговлю и деньги. Но оно не было и рыночным хозяйством, а значит, много общего имело все-таки с «военным коммунизмом». Это наглядно показали последствия перехода к рынку в 1992 году. В одночасье оказались никому не нужными тысячи предприятий. Миллионы людей должны были выживать кто как может. Нам пришлось на собственном опыте убедиться, что советская система хозяйствования плоха не только сама по себе - расточительна и не способна обеспечить научно-технический прогресс. Она ужасна еще и тем, что при отказе от нее невозможно избежать страданий и огромных потерь. Для страны в целом ленинский НЭП был спасением, а многим шахтерам и их семьям принес голодную смерть.

Для Украины, России, Польши, для всех других постсоветских стран и стран бывшего соцлагеря в целом переход к рыночным отношениям в 80-90-е годы прошлого века был спасением, а миллионам людей принес большие невзгоды, от которых не все оправились до сих пор. Даже в бывшей ГДР, куда были вложены и продолжают вкладываться фантастические, по нашим понятиям, капиталы. Даже там многие люди до сих пор бедствуют, о чем тамошние политики-демагоги кричат на весь мир такими же словами, как наши…

Лекарство оказалось страшно горьким. Это, к сожалению, объективный закон. Какими же мелкотравчатыми и несправедливыми выглядят перед лицом этого закона обвинения и проклятия, которые до сих пор приходится выслушивать Кравчуку и мне в Украине, Ельцину и Гайдару - в России, Бальцеровичу - в Польше, то есть людям, имевшим несчастье оказаться на ключевых государственных постах в первый момент перехода от социализма к капитализму. Можно понять и нельзя не простить шахтеров, которые готовы были наброситься на нас от горя и безысходности. Можно понять, но труднее простить тех политиков, которые в этой труднейшей исторической обстановке спекулировали и продолжают спекулировать на естественном недовольстве простых людей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});