Валерий Харламов - Максим Макарычев

Для Тихонова, которого на Западе называли «мистер Дисциплина», не важно было, сколько игроку лет или сколько он имеет наград. Он руководствовался принципом: брать в сборную тех, кого считал в данный момент сильнее.

Последний раз Мальцев встречался с Харламовым в тот день, когда Валерию Борисовичу объявили, что в его услугах не нуждаются. По словам Мальцева, «черная кошка» между тренером Тихоновым и игроком пробежала уже во время турнира на Кубок европейских чемпионов в Италии. С Кубка чемпионов его друг приехал подавленным, хотя, как убежден Мальцев, по идее должен был радоваться тому, что его признали лучшим игроком турнира. «Чувствую, Тихон на Кубок Канады не возьмет», — сказал Валерий своему другу в номере базы на сборах, но что именно между ними произошло, не уточнил. Об этом, по словам Мальцева, знает лишь Тихонов. Корректный и державший всё в себе Валерий Харламов не рассказал о подлинных причинах решения Тихонова даже своему другу.

Кстати, больше всего из выдающихся хоккеистов после гибели Харламова на Тихонова злился Анатолий Фирсов, который часто приходил на могилу своего младшего товарища на Кунцевское кладбище вплоть до своей смерти в 2000 году…

В Москву в этот день, 25 августа, Валерий Харламов, как говорят все те, кто видел его, вернулся в крайне подавленном состоянии. «Я знал Валерку к тому времени шестнадцать лет и видел его спустя час после того, как уехал автобус со сборной. Мы с Володей Петровым как раз приехали в армейский клуб. Так вот никогда в жизни я не видел Валерку таким бледным и подавленным. Даже подумал, что что-то в семье случилось. Он не ответил на вопрос, что же стряслось. Лишь махнул рукой и уехал. Он явно не ожидал такого решения Тихонова», — признавался в беседе Владимир Лутченко.

В семье Харламовых была традиция: перед отлетом игрока на крупный международный турнир запекали утку, которую приносил с рынка Георгий Хитаров, набивали ее «брюхо» яблоками и гречкой. Приезжал Валерий: отведает маминого блюда, пальчики оближет — и привезет очередное золото престижных соревнований. Такую утку, но без мамы, которая уехала к родственникам в Испанию, запекли накануне отлета сборной СССР на Кубок Канады в 1981 году. Валерий Харламов не приехал днем, как договаривались. Пришел вечером 25 августа. Чернее тучи. Мрачный, без знакомой улыбки. Негромко сказал: «Я остался. Тихонов отцепил меня от сборной. Взял Крутова».

«Для нас с Татьяной это был шок, — вспоминал подробности того вечера Георгий Хитаров. — Как же тебя не взяли? Тебя же только что признали лучшим игроком на турнире в Италии, этого же просто не может быть!» Валерий молча пожал плечами. Попросил налить ему рюмку. Татьяна категорически отказала, опасаясь, что брат в порыве эмоций может наломать дров. «Как же так, утку и без рюмки?» — спросил Валера. «Я показываю Татьяне, достань, — продолжает Хитаров. — Она мне пригрозила пальцем: ты еще куда лезешь? Дескать, не надо, набедокурит еще. Валера пошел в свою комнату».

А вот как вспоминает тот день Татьяна Харламова: «Он приехал 25 сентября мрачный и бросил две короткие фразы: “Меня не берут в Канаду. Отцепили”. Мы ему сразу сказали, что этого не может быть, ведь его только что признали лучшим в Италии. Он ответил: “Тихонов сказал, что я не в форме”. Было видно, как он всё это держит в себе, как ему трудно. Валера очень сильно ждал этой поездки в Канаду, светился весь. И вдруг… Этот кубок был бы для него хорошим финальным аккордом. Ведь еще летом он сказал нам: “Сыграю в Канаде, наконец-то окончу институт, а там, глядишь, коньки на гвоздь повешу”».

Харламов не спал всю ночь, ворочался, похоже, так толком и не заснул. Засобирался в аэропорт, встретить жену, которая возвращалась с юга. Затем хотел поехать на дачу. Сказал, что побудет там день, а потом вернется в Москву. Послезавтра, 27 августа, в 11 утра нужно было отметиться в ЦСКА. К тому же Галина Миляева, школьная учительница, уговорила Валерия закончить обучение в институте физкультуры, пользуясь тем, что у него появилось свободное время. Хоккеист шел на красный диплом, хотя учился в институте уже тринадцатый год. С Татьяной договорились о том, что Валерий довезет Хитарова до работы, потом заедет к ней на аэровокзал на Ленинградке, где она работала, и после этого встретит жену с сыном.

Итак, Валерий Харламов завез Хитарова на Тишинский рынок, где тот работал. Георгий дал ему несколько кусков свиной вырезки, чтобы хоккеист сделал шашлык детям на даче. Друзья договорились встретиться на следующий день, 27 августа, после того как Харламов потренируется и решит все дела в армейском клубе. Встречу назначили в ресторане «Советский» на Ленинградке. Там Хитаров должен был пообщаться с тремя друзьями: один из них приехал в отпуск из Алжира, двое других — этнические греки, уехавшие из СССР на постоянное место жительства в Грецию, приехали на побывку в Москву. Все трое жили предвкушением встречи с великим Харламовым.

На следующий день в обед все четверо приехали в «Советский». Стол ломился от яств. На пороге швейцар был предупрежден о скором приезде Харламова. Его не было час, два. Тогда Хитаров позвонил одному своему приятелю: узнать, не объявлялся ли Харламов; может быть, он перепутал ресторан и вместо «Советского» поехал к тому в «Баку».

«А ты что, ничего не знаешь? — ответил Хитарову товарищ. — Вся Москва только об этом и говорит. Валера несколько часов назад погиб со своей женой Ирой в автокатастрофе, выезжая с дачи».

…События разворачивались следующим образом. Валерий Борисович встретил жену с сыном в аэропорту, завез их на квартиру, чтобы они переоделись. Затем с сыном приехал к Татьяне на аэровокзал. Здесь они вместе пообедали, и Валерий купил в местном магазине сестре сумочку, которая ей понравилась. Договорились, что 27-го, после того как порешает все дела в ЦСКА, он заедет к ней, чтобы забрать племянника из детского лагеря в Кубинке. А 28 августа он должен был встретить маму, которая возвращалась в Москву из Испании.

Расставшись с сестрой, он повез на «Волге» жену и сына на дачу, где их ждали теща и маленькая Бегонита. «Эту дачу в Покровке, перед Клином, на границе Московской области, теща Валеры получила по наследству. Ехать туда надо было через переезд. Дорога до Ленинградки в несколько километров тогда была сплошная щебенка. Дачка была шесть соток, огород», — вспоминал Михаил Туманов.

Темнело. Перекусили. Собрались спать, завтра нужно было рано вставать. За день до смерти, по воспоминаниям соседей, Валерий Харламов был гладко выбрит и лицо его было очень бледное.

«Если Ирина спала как сурок, то Валера не мог спать. Ворочался, просыпался каждый час. Я подумала, что с ним что-то случилось. Утром Ира сказала мне: ты не задавай ему лишних вопросов, его не взяли в Канаду, — вспоминала теща хоккеиста Нина Смирнова в интервью для фильма о Валерии Харламове. — Тогда я и подумала, что он, наверное, на почве этого так беспокойно спит. Ночь прошла. Утром они встали, позавтракали. Ира сказала: “Я поведу машину”. Я тут же ответила: “Валера, ни в коем случае не давай ей машину”. Харламов сказал: “Нет-нет, я не дам, потому что мне нужно их (Ирину и ее двоюродного брата) еще развезти по домам”. Я пожелала им счастливого пути, и они уехали».84

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});